Лекции по патрологии I—IV века - Н. И. Сагарда

Необходимо еще заметить, что и самый день кончины св. Поликарпа — 23 февраля — оспаривается: проф. В. В. Болотов считает возможным, что св. Поликарп пострадал 2 апреля (15 нисана) 155 г.; хотя тотчас же признает, что это — одна из возможностей и что хронологический вопрос о дне кончины св. Поликарпа пока следует считать научно неразрешенным и неразрешимым[268].

Таким образом, на основании приведенных данных и соображений с большей вероятностью можно полагать, что св. Поликарп пострадал или в 155 г., или около этого времени.

История мученичества св. Поликарпа изложена в послании смирнской Церкви, которое надписывается так: «Церковь Божия в Смирне Церкви Божией в Филомелии и всем повсюду парикиям святой [и] кафолической Церкви». Оно послано было смирнянами в ответ на просьбу филомелийцев сообщить подробные сведения о мученической кончине Поликарпа и написано в скором времени после этого события, вероятно, в 155 или 156 г. Послание представляет собой древнейшие подлинные мученические акты. Подлинность его и неповрежденность текста (cap. 1—21) отрицалась только мимоходом и совершенно безрезультатно. Мысль о подлоге совершенно исключается непосредственностью, свежестью и теплотой изложения, и Евсевий большую часть послания (8—19.1) внес в свою «Церковную историю» (Hist. eccl. IV, 15). Сообщая обстоятельные сведения о мученичестве св. Поликарпа, послание возвышается над специально биографическими интересами и является драгоценным памятником древнехристианской веры и жизни.

В этом послании обстоятельства мученической кончины св. Поликарпа представляются в таком виде. В Смирне были народные игры, во время которых на христиан воздвигнуто было жестокое гонение; схваченные христиане подвергались всевозможным пыткам, обнаруживая при этом поразительную стойкость. Сами язычники изумлялись терпению мучеников, мужественно переносивших самые невероятные истязания. После самых разнообразных пыток страдальцев отдавали на растерзание зверям. Среди христиан особенно выделился мужественный юноша Германик. Когда проконсул, желая поколебать его, указывал ему на его юный возраст и убеждал пожалеть о своей слишком ранней и цветущей молодости, он смело привлек к себе зверя, раздражал его, чтобы скорее претерпеть смерть. Кровожадные инстинкты толпы еще более были раздражены этим геройством мученика и вообще доблестью христиан, и она неистово закричала: «Долой безбожников, разыскать Поликарпа!» Поликарп не был смущен поднявшимся гонением и хотел было оставаться в городе, но потом, уступая убеждениям друзей, удалился в подгородное селение. За три дня до смерти, во время молитвы ночью он видел в видении, что изголовье постели его объято пламенем и сгорело. Тогда же он объяснил это явление находившимся при нем в том смысле, что он сожжен будет живым. Между тем сыщики прилагали все усилия, чтобы отыскать Поликарпа, почему он вынужден был перейти в другую деревню. Раб мальчик под пытками выдал Поликарпа, и сыщики открыли место убежища его. Поликарп предложил воинам угощение и испросил себе только один час, чтобы спокойно помолиться. Воодушевленная молитва продолжалась больше двух часов, воины взяли его, посадили на осла и повезли в город; был рассвет Великой Субботы (может быть, кроме субботы, был праздник Пурим, а может быть, была пасхальная суббота). Поликарп приведен был к проконсулу, и начался формальный судебный допрос. Проконсул спросил Поликарпа: «Ты ли Поликарп?» Получив утвердительный ответ, он начал располагать епископа к отречению и похулить Христа. Поликарп ответил: «86 лет служу Ему, и Он ничем не обидел меня; как же могу поносить Царя моего, спасшего меня?» Проконсул стоял на своем, убеждая поклясться гением кесаря. Тогда Поликарп решйтельно сказал ему: «Если ты ищешь тщетной славы в том, чтобы я поклялся, как ты говоришь, гением кесаря, а притворяешься, будто не знаешь, кто я, то открыто выслушай: я — христианин». Проконсул послал глашатая три раза возгласить на стадии, что Поликарп объявил себя христианином. В ответ на это вся толпа язычников и иудеев с неукротимой яростью закричала: «Он — учитель Асии, отец христиан, истребитель наших богов, научивший многих не приносить жертв и не поклоняться богам!» Толпа требовала от асиарха Филиппа выпустить льва на Поликарпа, но Филипп ответил, что он не может сделать этого, так как бой со зверями уже кончился. Тогда толпа единодушно закричала: «Сжечь Поликарпа живым!» Немедленно приготовлен был костер, чему с особенным усердием способствовали иудеи. Поликарп сам разделся и взошел на костер. Под костер подложен был огонь; однако пламя щадило мученика и окружая тело его подобно корабельному парусу, надутому ветром. Тогда приблизился палач и умертвил Поликарпа ударом меча в грудь; тело, по настоянию иудеев, было сожжено, а прах собран верными друзьями мученика и положен в сохранном месте. Смирняне тогда же установили праздновать день мученического рождения его «в память уже совершивших свой подвиг и в научение и утверждение будущих подвижников» (cap. 18). Со смертью Поликарпа страдания христиан на время прекратились — своим мученичеством он как бы наложил печать на вспыхнувшее преследование их в Смирне.

Послание св. Поликарпа к филиппийцам, древние свидетельства о нем; подлинность послания

Св. Ириней в письме к Флорину говорит о посланиях Поликарпа, написанных частью к отдельным братьям с целью преподать им увещание и наставление (Epist. ad Florinum, apud Euseb., Hist. eccl. V, 20.8). Когда Ириней писал свое письмо к Флорину, послания Поликарпа еще существовали. Между этими посланиями Ириней особенно отмечает Послание к филиппийцам: «Есть, — говорит он, — весьма дельное послание Поликарпа, написанное к филиппийцам, из которого желающие и заботящиеся о своем спасении могут узнать и характер веры его, и проповедь истины» (Adv. haer. III, 3.4). Насколько эта краткая и общая характеристика послания, какую дает Ириней, позволяет делать определенные выводы, она подтверждается содержанием известного Послания Поликарпа к филиппийцам. Евсевий упоминает Поликарпа как писателя наряду с Игнатием и Климентом, приводит из Послания его к филиппийцам два значительных отрывка — 9 и 13 главы, в которых идет речь об Игнатии и его посланиях (Hist, eccl. III, 36.13-15). О других посланиях Поликарпа Евсевий не упоминает. Блж. Иероним говорит также только о Послании к филиппийцам, присоединяя одну важную подробность (De vir. ill. 17), что послание Поликарпа в Малой Азии иногда прочитывалось при богослужебных собраниях. В настоящее время известно только одно послание Поликарпа — к филиппийцам; другие послания, о которых так ясно свидетельствует Ириней, потеряны.

Что касается Послания к филиппийцам, то подлинность его удостоверена так основательно, как только возможно; тем не менее и в отношении к нему сделаны были попытки оспорить или подлинность всего послания, или единство и неповрежденность. Послание к филиппийцам как в греческих, так и в латинских рукописях стоит в связи с интерполированной рецензией посланий Игнатия. Отсюда возникло подозрение, что и самое происхождение послания Поликарпа стоит в зависимости от этой интерполяции. Определенное же направление исследованию этого вопроса сообщил тот факт, что послание Поликарпа, как указано было, представляет самое решительное свидетельство о подлинности посланий Игнатия. Противники подлинности этих посланий не могли пройти молчанием свидетельство послания Поликарпа: необходимо было или совершенно устранить его, или ослабить. По одним, составитель подложных посланий Игнатия для прикрытия этой подделки сочинил и послание Поликарпа, которое оказывается не чем иным, как предисловием или рекомендательным посланием к посланиям Игнатия, измышленным в интересах обоснования или укрепления епископской власти. По другим, фальсификатор посланий Игнатия воспользовался для своих целей подлинным посланием Поликарпа, расширил его прибавками и вставил отрывки, относящиеся к Игнатию и его посланиям.

Что послание Поликарпа написано тем же лицом, которое будто бы составило послания Игнатия,— это совершенно невероятное предположение: в действительности различие стиля и отразившихся в посланиях интересов слишком велико, чтобы такая гипотеза могла быть признана сколько-нибудь основательной. Несостоятельность ее становится еще более очевидной, когда при этом самую цель фальсификации видят в желании фальсификатора снабдить подложные послания Игнатия «введением» или рекомендательным посланием: если подделкой посланий Игнатия имелось в виду утвердить монархическую епископскую власть против пресвитерской коллегии, то можно ли искать предисловия к этим посланиям в таком произведении, в котором ясно выражено требование подчиняться пресвитерам и диаконам (5.3) и самое слово «епископ» (έπίσκοπος) не встречается. Но и предположение интерполяции устраняется тем наблюдением, что различить подлинный текст и позднейшие прибавки, вследствие очевидного единства стиля, совершенно невозможно, так что отмечаемые в качестве вставленных места только насильно могут быть выделены из связи речи.