Вольный стрелок - Ольга Миленина

Наташка с нескрываемой радостью об этом повествовала — видно, в курсе была, что Сережа положил на Ленку глаз. И я бы даже не удивилась, узнав, что именно она сосватала Ленке это задание, — опытным журналистским нюхом чуя, что тут что-то не так. И пусть тот факт, что главный озлобился на Ленку, не означал, что он немедленно начнет спать с Наташкой, — Наташка все равно была жутко довольна, словно своей главной задачей видела недопущение связей между главным редактором и подчиненными.

Я вдруг подумала, вполуха слушая редакционные слухи, сплетни и происшествия, что началась уже самая настоящая весна — а до конца апреля остались какие-то считанные дни. А я как дура все хожу в пальто, в котором проходила всю зиму, — хотя давно пора менять его на плащ. И вообще обо всем забыла — и все из-за этого материала, который сейчас лежал в моей сумке в виде спрятанной в пластмассовый футлярчик дискеты. От которой я собиралась избавиться еще как только зашла к Наташке — но забыла из-за ее болтовни. Но которую в любом случае собиралась ей оставить, перед тем как уйти, — и какое-то время вести пустое растительное существование.

Наташка все говорила, а я размышляла о том, что, наверное, могу устроить себе праздник — настоящий большой праздник по поводу окончания этого мутного расследования. Купить бутылку дорогого вина, кьянти, например, и приготовить лазанью, и приобрести каких-нибудь изысканных пирожных на Новом Арбате или Тверской, и посидеть как следует под испанскую гитару. Чтобы потом, на следующее утро, начать новую жизнь — сесть на диету, сократить курение, отказаться полностью от сладкого, и зарядку делать, и…

Мысль о новой жизни не показалась мне излишне радужной — и я упрекнула себя за то, что порчу идиотскими идеями такой приятный день. И прислушалась к Наташкиному рассказу — сейчас снова вернувшемуся к моей персоне. Которой, оказывается, несколько раз интересовался главный, ужасно желавший прочитать материал про банкира, и еще какие-то люди. Которые не могли дозвониться мне по причине отсутствия меня в редакцию и потому атаковали приемную.

— Мужик какой-то три дня подряд звонил — жопа моя, Ленка, в пятницу ко мне приперлась, говорит, что третий день Ленскую спрашивают по делу срочному.

Ну я ей сказала, чтоб передала, что в понедельник к двенадцати будешь. А сама думаю — ну обалдела Юлька, с кем-то трахается там целыми днями, работу вообще задвинула, лень из койки вылезти, а ей тут мужики обзвонились. Наобещала небось отдаться — а сама с другим крутит. А те, кому не досталось, переживают. Куда тебе мужиков столько, Ленская, — сколько ж трахаться можно? Ты у нас прям труженик полового фронта…

Антонова села на любимого конька, видно, весна на нее действовала, возбуждая, заставляя удовлетворять зов плоти рассуждениями о сексуальной жизни других. Сильно преувеличенными рассуждениями — видно, неслабый был зов.

Пейджер завибрировал в тот самый момент, когда Наташка предлагала мне создать при газете сексуальное приложение и возглавить его и печатать там рассказы о своих собственных похождениях, которых будет вполне достаточно для того, чтобы забивать раз в неделю восемь, а то и шестнадцать полос. Не знаю, почему я не в сумку его положила, пейджер, а прицепила на пояс, отключив звук, — но ощущения показались мне фантастически приятными, потому что родившаяся в районе живота вибрация поползла вниз по жирненькому тельцу к тому месту, о жадности и ненасытности которого повествовала Антонова. И я сладко поежилась и вздохнула, когда он успокоился, слишком быстро успокоился, — и сняла его с пояса, поднося к глазам, чтобы Наташка не подумала, что идиотская ухмылка на моем лице означает согласие на ее бредовое предложение.

— Во, очередной прорезался — хочет узнать, свободна ли койка сегодня? — Наташка, похоже, совсем тут свихнулась от весенних лучей, и я отмахнулась от нее вяло. — Да чего ты машешь — точно ж мужик…

Я кивнула задумчиво — изучая странный текст на экране черного пластикового прямоугольника: «Через полчаса внизу, Кот». Думая, что, увидь Наташка этот текст, она от восторга завизжит — решив, что человек специально назвался котом, что он подчеркивает тем самым, зачем мне звонит и чего от меня хочет.

Но я не собиралась ей его показывать — потому что она растрепала бы об этом сообщении всей редакции и кто-нибудь посвященный мог ей сказать, что в Москве есть человек по кличке Кот, известный также как Вадим Кисин. В этом знакомстве не было ничего особенного — сейчас такие времена, что каждый знает кого-нибудь, связанного с криминальным миром, — но светить свои контакты я все равно не хотела. Ни к чему.

Наверное, именно потому, что у меня было такое хорошее расположение духа, я не задумалась над тем, что Кисин никогда так не называл себя — и что кличку его я узнала не от него. И что он вообще никогда не звонил мне на пейджер — и, кажется, даже не знал его номер. Рабочий мой он знал, домашний тоже — а про пейджер я ему, кажется, не говорила, не было у нас таких срочных дел, ради которых ему мог бы понадобиться номер моего пейджера. Если только ему не передали, что я ему вчера звонила. И он подумал, что у меня к нему что-то важное, — и выяснил как-то номер, а сегодня, оказавшись в районе редакции, скинул мне такой странный текст.

Мне не хотелось об этом задумываться — и я даже не вспомнила, что он якобы уехал на пару недель. Зато спросила себя, почему он не позвонил мне домой. Меня, правда, вчера не было целый день — спала долго с отключенным телефоном, а потом уехала к маме с папой, а поздно вечером встретилась в одном клубе в. центре с человеком, обычно подкидывавшим мне неплохие темы. Так что вернулась я лоздно, уже в районе половины второго, но на автоответчике от Кисина ничего не было. От других было — а от него нет. И тут почему-то такая срочность — впервые за все время наших отношений. Совершенно непонятная спешка.

Которая заставила бы меня задуматься над ее причинами, если бы не мое благодушие. Ленивое расслабленное благодушие, не дающее возможности как следует проанализировать этот странный звонок.

— Я на планерку не пойду, ладно, Наташ, — сама же говоришь, что Сережа только завтра будет, а у меня тут дело появилось срочное. — Я подмигнула ей, предотвращая возмущенную реплику в том духе, что я настолько обнаглела, что, даже придя уже в редакцию, умудряюсь пропускать планерку, на которой обязана быть. — Вниз спущусь, с человеком одним поговорить надо — на полчасика, А потом обратно к тебе — поболтаем еще…

Наташка забубнила, но я уже не слушала ее, снова закуривая, глядя в окно и щурясь от яркого весеннего солнца. Думая не о странном звонке и непонятной спешке — а о том, что жить на свете все-таки не так уж плохо. И так прониклась этой мыслью, что минут через пятнадцать, выходя от Антоновой, даже забыла выложить ей на стол дискету — и с ней и двинула на улицу, рассчитывая постоять на солнышке минут десять, потому что специально вышла раньше срока.

— Ты Юлька? — Подошедший ко мне буквально через пару минут высокий крепкий парень в блестящей кожаной куртке ухмыльнулся, нагло оглядывая меня с головы до ног. — Юлька Ленская ты?

— Да! — согласилась весело — мне почему-то понравился его наглый взгляд, изучавший обтянутое джинсами и водолазкой жирненькое тело, которое я сама выставила напоказ, максимально широко распахнув полы пальто. — Именно так.

А где Вадим — в машине?

— Ага. — Он кивнул, оглядываясь на большой черный джип, стоявший прямо напротив входа в наш издательский комплекс — прорвавшийся сюда, несмотря на имеющийся перед въездом на общередакционную парковку шлагбаум и охранника. А потом повернулся обратно ко мне, заметив, как я всматриваюсь в закрытые затемненными стеклами окна машины, удивляясь, почему Кисин не вышел сам. — Поехали, он в кабаке ждет, рядом тут.

— А почему сам не приехал? — Я была так расслаблена, что .совершенно не ждала никакого подвоха — весеннее солнце было тому виной. А также тот факт, что материал был уже написан и я выкинула его из головы — равно как и все, что было с ним связано. Но выработанная за годы пребывания в журналистике подозрительность все равно вылезла наружу, хотя и лишь на мгновение. — Случилось что-то — срочность почему такая?

— Давай, Юлька, пошли. — Парень продолжал ухмыляться, кивая в сторону джипа. — Он тебе сам расскажет…

Я пожала плечами, двинувшись за ним, — и, забравшись в джип, в котором сидел еще один парень, на заднем сиденье, первым делом опустила стекло со своей стороны. Не собираясь в такую погоду дышать тем воздухом, который нагоняет в салон кондиционер. Слыша сзади пиликанье мобильного и всего одну фразу: «Все, едем».

— Это Вадим? — Я повернулась вполоборота к сидевшему сзади парню, моих лет примерно, широколицему, коротко стриженному, тоже в черной кожаной куртке, как и водитель. — Может, наберете ему еще раз? Я ему хотела пару слов сказать?