Вольный стрелок - Ольга Миленина

— Это Вадим? — Я повернулась вполоборота к сидевшему сзади парню, моих лет примерно, широколицему, коротко стриженному, тоже в черной кожаной куртке, как и водитель. — Может, наберете ему еще раз? Я ему хотела пару слов сказать?

— Да скоро скажешь, — успокоил водитель. — Тут езды-то два метра, до кабака этого…

— А что за ресторан? — поинтересовалась, когда джип стартовал резко, уже через каких-то пять — семь минут, несмотря на обилие машин, оказавшись рядом с Киевским вокзалом. — И что за повод? Он бы мне позвонил хотя б заранее, у меня планерка сейчас, пропустить пришлось…

— Так он звонил, — вставил тот, кто сидел сзади. Я его не разглядела толком, только отметила, что лицо, кажется, незнакомое. Но не удивилась — у меня неплохая память на лица, но по работе я сталкиваюсь с таким количеством людей, что если главных персонажей еще запоминаю, то второстепенные уходят в тень. Так что я вполне могла его видеть рядом с Кисиным — на соревнованиях, в ресторане за соседним столиком, может, даже на тех памятных боях без правил, — но просто не запомнила. Как и водителя. — Три дня тебя ищем, а ты все бегаешь где-то. Обзвонились на работу тебе — а там и не знают, где ты. В пятницу сказали, что сегодня к двенадцати будешь, — вот подъехали на всякий случай, звякнули, снизу…

— А он что, домой мне не мог позвонить? — Я потянулась на удобном и мягком кожаном сиденье. — Или такой сюрприз приготовил, что заранее предупреждать не хотел?

— Ну, — поддакнули сзади. — Сюрприз…

Я замерла, почему-то чувствуя, как внутри все начало холодеть. А потом передернулась от этого холода. Уже зная, что дело вовсе не в открытом окне — а совсем в другом. В том, что я, дура, села в машину к чужим незнакомым людям — забыв, что позавчера звонила Кисину и мне сказали, что он будет только через две недели. Забыв, что он никогда в жизни не звонил мне на пейджер — и даже, по-моему, не знал его номер. Забыв, что он никогда не называл при мне свою кличку — и скорей всего не знает, что я ее знаю.

У меня были оправдания — на самом деле я ни о чем нед забывала, конечно, просто находила объяснения этим странностям. В субботу мне могли его не позвать, потому что, хотя он был в Москве, велел всем передавать, что будет в конце апреля, и для меня не стали делать исключения. Номер пейджера я могла ему дать когда-то — в конце концов тот, что у меня сейчас, я взяла уже год назад и могла за этот год на одной из наших встреч автоматически записать ему номер.

И все остальное я себе объяснила — что у него могли возникнуть проблемы и потому он не хотел разговаривать с моим автоответчиком, и даже на пейджер звонил не он сам, а кто-то от него, по этой причине и подписался так. И потому странности не беспокоили меня — потому что подсознание, не желавшее, чтобы я включалась в серьезный мыслительный процесс, подсовывало мне эти объяснения, меня успокаивая. И меня подставило.

— Вы ведь не от Вадима, да? — спросила негромко севшим слегка голосом, поворачиваясь деревянно всем телом к тому, кто сидел за рулем. — Может, скажете, от кого, — и заодно сообщите, куда мы едем? И что вам от меня надо?

— Это тебе надо! — Тот, кто сидел сзади, хохотнул коротко. — Ты ж людей дергаешь, вопросы всякие задаешь, мертвяков да живых беспокоишь. А нам че надо — да ниче нам не надо. Ты не тушуйся — путем все. Потолкуют с тобой, и обратно отвезем. Туда, куда скажут… — Завязывай, че девчонку пугаешь? — со смешком упрекнул водитель. — А ты че, Юлька? Хотела поговорить? Хотела. Вот и поговорят с тобой…

Я кивнула, встретив его взгляд, как можно спокойнее кивнула, с уверенным таким видом, словно все шло так, как я сама того хотела. А потом отвернулась, замечая, что мы уже выскочили на Ленинские горы. И летим дальше по пустой почти дороге, не тормозя на отсутствующих светофорах.

Не то чтобы я собиралась прыгать из машины, если бы на ее пути показался светофор и она притормозила немного, или махать руками и орать истошно, если бы вдруг увидела на обочине гаишника. Мне ничто не угрожало в данный момент — и возможно, вообще ничто не угрожало. Судя по всему, это были посланцы тех людей, с которыми я просила Кисина меня свести по возможности и которым он дал мой рабочий телефон. А те, отчаявшись меня поймать в редакции, каким-то образом вычислили мой пейджер — и набрали и подъехали наудачу, не зная точно, выйду я или нет.

Так что, наверное, все было нормально — если бы не одно «но». Кисин уже не раз сводил меня с разными людьми, по моей просьбе или их, и всякий раз мы встречались в его присутствии. Он нас сводил, он и присутствовал на встрече — в качестве посредника и гаранта, скажем так, нормальности нашего контакта. И заодно демонстрировал тем, что общаться со мной следует только через него. А мне — что я не должна ни о чем беспокоиться, потому что лично он поручается за то, что люди выполнят взятые на себя обязательства.

Это было серьезное «но» — то, что они на меня вышли в тот момент, когда его не было в Москве. Что именно они вышли, а не кто-то из его людей, кто должен был бы стать гарантом в отсутствие босса. Что тот человек Кисина, с которым я разговаривала в субботу, не предупредил меня ни о чем. А значит, не знал ничего.

Я закурила, заметив, как покосился на меня водитель. Может, он был некурящий и запрещал курить в машине — черт его знает. В любом случае это была его проблема — и я, приоткрыв немного окно, выпустила туда дым. Снова и снова пытаясь как можно полнее проанализировать происходящее.

Они знали, что я ищу с ними встречи, — знали, что я задаю вопросы насчет Улитина. Именно Кисин им это передал — потому они и подписали сообщение его кличкой. Но, видимо, когда он сказал им это, они не отреагировали никак на его слова — специально для него не отреагировали, показали, что им это неинтересно, — но запомнили мою фамилию и название газеты. И, узнав, что он уехал, начали искать меня сами.

Это был плохой знак — что они начали искать меня в его отсутствие. А еще хуже было то, что они меня все-таки нашли. И Кисин об этом не знает. И…

— Приехали, — уронил водитель, притормаживая у здания гостиницы, название которой я, наверное, слышала, но не бывала здесь никогда. Именно гостиницы, а не отеля, — скромной, явно непрестижной гостиницы. Довольно грустно смотревшейся снаружи. — Пойдем, что ли?

Я пожала плечами, вылезая из джипа — только сейчас замечая, что он подогнал его к самому входу в гостиничный ресторан, у которого нет никого народу. Он словно специально сделал все так, чтобы как можно меньше людей меня увидели здесь. И даже сообщение на пейджер передал наудачу — хотя мог бы оставить телефон, по которому мне надо перезвонить. Но он не хотел светиться и светить тех, кто приказал меня сюда привезти.

Водитель кивнул в сторону входа, и я пошла за ним, слыша сзади шаги второго. Отмечая, что ресторан на самом деле еще закрыт — потому что путь нам преградил небольшой металлический барьерчик и ни одной живой души не было видно. Но водитель легко обогнул препятствие, демонстрируя, что, может, для кого-то ресторан и закрыт, но только не для него.

В огромном холле, уставленном кожаными креслами, сидели какие-то парни, посмотревшие на меня с интересом, — и водитель махнул им приветственно, произнося: «Здорово, пацаны!», показывая мне, что это все его кореша. Но не задержался там, хотя второй отстал, присоединившись к сидевшим, — а мы пошли дальше по длинному коридору. Он шел не оглядываясь, не сомневаясь, что я иду сзади, и вдруг свернул направо, в черт знает откуда взявшийся тупик, — негромко стукнув в одну из дверей, а потом приоткрыв ее слегка, всовывая голову внутрь.

— Привез, — сообщил радостно, высовываясь обратно, маня меня пальцем. — Давай, Юлька, заходи…

Я в который раз за последние полчаса повторила себе, что я дура. И из-за собственной дурости все складывается не очень удачно — потому что никто не знает, где я, и даже в этом чертовом ресторане нам навстречу не попалось никого из обслуги. И хотя это ничего не изменило бы но мне было бы приятнее жить. Чуть-чуть приятнее.

И еще я подумала, прежде чем войти внутрь, что мне жутко везло, когда я занималась этим расследованием, — а когда решила, что оно закончилось, тут же кончилось и мое везение. И все, что мне остается сейчас, — это верить, что эта встреча тоже будет для меня удачной. Потому что в этом расследовании это последняя встреча, кульминация, так сказать, — а значит, мне должно повезти больше, чем во всех предыдущих эпизодах. Этак кудьминационно повезти.

Звучало не слишком — но я усмехнулась. И шагнула к предусмотрительно открытой водителем двери — за которой меня ждало то самое кульминационное везение…

Глава 22

— Ну здравствуй, Юля. — Мужик, сидевший во главе стола в этой комнате, оказавшейся не чем иным, как ресторанным кабинетом, не встал, игнорируя, как принято сейчас, правила хорошего тона. И слова его звучали не слишком приветливо и вежливо — скорее устало и безрадостно. — Чего ж ты — вопросы задаешь, любопытство проявляешь, людей тревожишь, а сама бегаешь так, что не найти? Несерьезно…