Алая Завеса. Первый лик смерти - Роман Александрович Покровский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Меня это не интересует. Ты всё это рассказываешь, но смотришь на нас, как на мертвецов. Ни к чему играть в эти игры. Убьёшь нас – я знаю. Но если ты не такой зверь, каким тебя считают, расскажи всё.
– Скажем так, Молтембер вернёт всю свою мощь из Эрхары. Этого уже не избежать. Поэтому все наши россказни не имеют никакого смысла. У тебя был шанс не лезть в наши дела и защитить тем самым невиновных, но ты не использовал свой шанс. Знаешь, твоего отца погубило то же самое. Но я тебе шанс исправить всё даю. Не считай это за оскорбление.
– Да пошёл ты! – сказал Юлиан и полностью закрыл молчавшую Пенелопу.
– Тогда выбор свой ты сделал, – ответил Иллиций и обратился к вервольфам. – Юного Монроука забрать с собой, а остальных в расход.
Юлиана объял ужас. Не страшно умереть в компании тех, кого любишь. Страшно не умереть, но видеть, как тех самых дорогих людей убивают на глазах, и ты ничего поделать с этим не можешь. Ничего! Абсолютно ничего! Агнус Иллиций сыграл с ним очень злую шутку. Это оказалось даже выше той жестокости, которую он поначалу ожидал. Эх, договорился Юлиан. Стоило молчать, тогда, быть может, кого-нибудь он бы да спас.
– Убей и меня, – сказал Юлиан.
Но в это время его буквально свалил с ног здоровенный вервольф. Пенелопа не хотела отпускать его, но её откинули в другую сторону. Юлиан было вскочил, чтобы кинуться за ней, но его плотно придавили сверху, и он лишь краем глаза мог увидеть, как она с безнадёжным усилием убегает. Она ещё жива, Юлиан чувствует это и кое-какие надежды есть на Глесона.
Раздались два быстрых выстрела из дробовика, а за ними и протяжный волчий вой. Юлиана в это время подняли с земли, и, плотно прижав к дереву, заставили смотреть.
– Видишь, как они умирают? – нагло спросил Иллиций, подойдя в упор к Юлиану. – Это то, к чему привела тебя твоя глупость. Кто эта девчонка? Давно любишь её? Нет, не любишь. Я знаю. Никого ещё долго не полюбишь, это не твоё.
Юлиан выглянул из-за плеча Иллиция и услышал ещё пару выстрелов. Глесон и Пенелопа были ещё живы и убегали. Глесон параллельно пытался отстреливаться, закрывая своим телом Пенелопу, но никого насмерть срубить ещё не смог.
– А этого мужика я тоже видел, – сказал Иллиций. – Когда меня арестовали, он был. И ты, кажется, был.
– Откуда ты меня знаешь? – спросил Юлиан.
– Скоро всё узнаешь, – проговорил Иллиций и отошёл в сторону, чтобы отдать какую-то команду своим волкам.
Вервольф, который держал Юлиана, как раз отвернулся, чтобы посмотреть, что там происходит, тем самым предоставив юноше очень выгодный шанс. Юлиан залез свободной рукой во внутренний карман, и, вытащив оттуда нож, с силой пырнул вервольфа куда-то в район ноги.
Раздался крик боли и Юлиан, вырвавшись из объятий волка, упал на сухую листву. Но лежать нельзя было – нужно было улепётывать!
Он не помнил, как встал и почему его никто не ударил в спину. Опомнился он тогда, когда заметил на горизонте Глесона, который безнадёжно пытался спасти. За Юлианом уже гнались двое волков, но пока ещё им не удалось нагнать его.
– Они забрали её! – в гневе выкрикнул Глесон, когда Юлиан подбежал к нему.
– Кого забрали? – переспросил Юлиан, но, не увидев Пенелопы, сразу всё понял.
Его сердце на секунду остановилось, но уже не хотелось биться дальше. Случилось то, чего он боялся едва ли не сильнее всего. Юлиан погубил Пенелопу. Погубил своей глупостью и безрассудностью.
Обернувшись, он понял, что убегать уже было некуда. Волки окружили их со всех сторон. Каждый оскаливался так, словно уже предвкушал вкус свежего человеческого мяса. Им была отдана команда убить Глесона и забрать Юлиана, но они ещё чего-то ждали.
И где Теодор? Он жив?
– Спасибо за попытку, – вышел из толпы Иллиций и даже изобразил что-то вроде поклона. – А мне казалось, что я убедил вас, что сопротивляться бесполезно.
– Где Пенелопа?! – в гневе выкрикнул Юлиан.
– Прости, но ты меня расстроил и тем самым лишился права задавать вопросы. Понял?
Теперь он ещё и лишился шанса спастись. Но Юлиану всё равно – пусть убивают. Он не сможет жить с осознанием того, что погубил Пенелопу.
Однако в это время начали раздаваться многочисленные выстрелы ружей сзади. Некоторые вервольфы упали замертво, некоторые оказались ранены и не могли двигаться…
Это была самая большая облава из всех, что когда-либо устраивались в этом лесу. Около двадцати пяти человек в белых формах мастерски побеждали вервольфов, и те не могли ничего поделать с вооружёнными людьми.
Ещё недавно живая идея полакомиться мясом обернулась для них сущим кошмаром.
После того, как все вервольфы либо бежали, либо погибли, на лужайке осталось лишь трое – Глесон, Юлиан и Иллиций.
Охотники? Тогда почему они наставили стволы на всю троицу?
– Так-так, – азартно произнёс Якоб Сорвенгер, сжимая в руке какой-то усовершенствованный дробовик. – Сразу двойной сюрприз?
– Похоже на то, – кивнула появившаяся Ривальда Скуэйн. – Сговор?
– Сговор? – в сердцах выкрикнул Юлиан. – Этот урод и его волчья стая пытались убить нас!
– Это правда, герр Сорвенгер, – сказал Глесон, обращаясь именно к своему начальнику. Ривальде он не доверял.
– Они забрали Пенелопу! – снова крикнул Юлиан.
– Что? Лютнер была здесь? Вы держали её пленницей? – спросила Скуэйн.
– Не несите ерунды! – гаркнул на неё Глесон. – Мы нашли для вас Агнуса Иллиция, а это стоит благодарности, а не направленного в лицо дробовика.
– Ты прав, – сказал ему Сорвенгер. – Иллиций сейчас поважнее будет. Отправляйте их всех в участок, пока новое зверьё не набежало.
– Иллиция под усиленную охрану! – дополнила Скуэйн.
И как они вообще здесь оказались? Получается, что следили всю дорогу и не дали возможности умереть в самый последний момент? Хотя счастья мало – Пенелопу же спасти не смогли.
К счастью, Юлиана и Глесона не скрутили и даже не направляли на них оружие, когда уводили из леса. По-другому всё обстояло с Иллицием, охрана которого была едва ли не тройной. Ждали от него каких-то штучек и боялись.
На выходе из леса их ожидал целый кортеж из полицейских машин. Похоже, это был другой выход из леса, потому что машины Глесона поблизости не наблюдалось.
Юлиана и Глесона сунули на заднее сиденье какой-то машины и на какое-то время подзабыли про них. Около десяти минут никто никуда не
