Я — ярость - Делайла Доусон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она начинает со стола. Залезает в ящик, который всегда под рукой, и находит крысиное логово, полное конфет. Открытые пакетики драже (остались преимущественно черные). Большие шоколадные батончики, у которых отломаны один или несколько квадратиков, а остатки аккуратно завернуты в обертку. Вафли всех цветов. Она жалеет, что взяла с собой только один пакетик, но ведь можно взять что-то одно, а потом вернуться за добавкой — на случай, если снова понадобится подкупить девчонку. Патрисия берет нераспечатанный пакетик драже, прикидывая, что Бруклин, как и Рэндалл, не очень-то любит лакричные.
Детское ликование, которое она испытывает, закрыв этот ящик с сокровищами, поистине наркотическое. Патрисия методично обшаривает огромный письменный стол. Под сукном лежат триста долларов наличными, а еще она находит рубиновый кулон (слишком яркий и маленький, явно не для нее) и со вкусом выбранное кольцо с бриллиантом (явно для нее, потому что оно идеально садится на ее безымянный палец, а в следующем месяце у них годовщина).
Была бы в следующем месяце?
Она забирает украшения и все деньги.
В остальном тут только дешевые снеки и куча рабочих бумаг. К своей персоне он привередлив, а вот в работе совершенный неряха, поэтому и нанимает секретарей и помощников. Патрисия немного удивляется, что не нашла маленькую черную книжечку с номерами любовниц, но потом вспоминает, что телефон Рэндалла всегда при нем и защищен сложным паролем, так что он не бросил бы просто так нечто столь важное.
А вот Патрисию, например, он бросил вообще без колебаний.
Прежде чем закрыть дверь, она глубоко вдыхает: запах одеколона Рэндалла и запах его тела, слабые нотки скотча, старых книг, кожи, липкий привкус сигар, которые нельзя было курить в доме. Она будет скучать по деньгам Рэндалла, по безопасности, комфорту и преимуществам в соблюдении законов, которыми могла пользоваться жена судьи, — но по присутствию самого Рэндалла Патрисия скучать не станет.
Интересно, он про нее думает так же?
Наверное, иначе не решился бы на такой шаг. Патрисия убеждена, что именно он организовал кражу. Он знает ее привычки и знает коды безопасности (пусть и отговорился, что не помнит их). Она знала, что судье свойственно копить обиды в профессиональном плане, но никогда не думала, что он так низко падет, что будет таким неоправданно жестоким.
Спустившись вниз, она вручает Бруклин пакетик с драже.
— Мне можно целую пачку? — со священным восхищением переспрашивает девочка.
На губах Патрисии появляется улыбка истинной бабушки — снисходительной и чуточку волшебной.
— Целую пачку. Я скоро вернусь. — Она берет телефон, ключи и большую сумку, смотрит на себя в зеркале в прихожей, потом возвращается к Бруклин. — И помни: не готовь еду, не ходи к бассейну, не делай ничего опасного.
Но та уже снова пялится в планшет и вдохновенно выкладывает радугу из сладостей. Нет смысла ее дергать, пора идти.
Оказывается, что без Розы и Мигеля аккумулятор у гольф-кара сдох. Раздраженная, но не напуганная, Патрисия запирает за собой входную дверь и впервые за несколько месяцев идет по тротуару. На улице ярко и жарко — типичное флоридское лето — и ни души кругом. Ни машин, ни гольф-каров, ни шикарных женщин с собачками. Птицы перекрикивают друг друга, жуки трещат по кустам. Вышагивая по чистому, но пустому тротуару, Патрисия отмахивается от комара, радуясь, что ей уже сделали прививку и не придется сталкиваться с той дилеммой, которая выбила Челси из привычной жизни. Маленькая дурочка. А ведь Патрисия говорила ей, что брак с Дэвидом будет ошибкой. Его семья не была богата, и к тому же под обаянием золотого мальчика проскальзывало нечто зловещее — но послушалась ли Челси. Разумеется, нет. Остается надеяться, что урок она усвоила.
На углу она сталкивается с машиной и вежливо улыбается и машет Мэрион Монтроуз — вдове безо всякого чувства вкуса, разъезжающей на красном «корвете». Конечно, Мэрион осталась здесь, а не отправилась на север: наверное, она считает, что на карантине ее ждет уйма развлечений.
Патрисия уже думает, что ее пронесло, но тут Мэрион разворачивается и подъезжает. Из окон спортивной машины ревет Fleetwood Mac. Мэрион опускает тонированное стекло и поднимает на лоб солнечные очки «кошачий глаз».
— Патрисия! А я думала, вы с судьей уже на пути в Исландию! — Глаза у Мэрион сверкают от желания услышать что-нибудь скандальное. Патрисия мечтает стереть с ее лица эту самодовольную улыбку.
— Увы, планы изменились. Удивительно, что ты сама не улетела куда-нибудь, где жизнь бьет ключом.
Мэрион машет рукой на пейзаж на горизонте.
— Бросить этот райский уголок? Хотя, знаешь, я подумываю съездить на Ки-Уэст[25], если там найдется симпатичный пляжный домик. Я слышала, что на островах в последнее время немного людей.
— Такова жизнь.
— Это абсолютно верно! Кстати, теперь, раз уж все вакцинировались, мы устраиваем дамский вечер у Синтии. В этот четверг в семь, если захочешь присоединиться. Приноси вина или какую-нибудь мясную нарезку.
Ни за что на свете Патрисия не снизошла бы до них. Мэрион и ее подружки — третьесортные соседи, в то время как Патрисия стоит на самой вершине пищевой цепочки. Но частично ее статус подразумевает, что она не выставляет напоказ то, что слишком хороша для их вечеров, где все будут тереться локтями и бросать кости.
— Звучит прелестно. Посмотрим, смогу ли я выкроить время в расписании. Аукцион уже скоро, ты ведь в курсе.
Мэрион усмехается.
— Ах да, ваш аукцион! Я удивлена, что вы набрали кворум, чтобы он смог удержаться на плаву.
— В этом году мы нуждаемся в открытых сердцах и кошельках больше, чем когда-либо, — соглашается Патрисия. — Кстати, у нас появилась такая штука: все смогут делать ставки онлайн. Напиши, если захочешь, и я вышлю тебе ссылку. Я знаю, что вы обожаете гитары с автографами, и у нас есть одна, подписанная Aerosmith.
Глаза у Мэрион жадно вспыхивают. Она
