Ключ Эдема - Макс Кроу

Алекс раздраженно зарычал и решительно отошел, но его остановил оклик:

— Я не смеюсь над вами. И не играю. Сейчас я говорю то, что не слышал ни один человек вне нашего сообщества, да и немногие внутри него.

Алекс обернулся через плечо, не возвращаясь, но давая понять, что готов выслушать.

— Вы слышали когда-нибудь о ноэтике?

Что угодно, только не это он ожидал услышать. Ассасин даже расмеялся.

— Пока я был у тамплиеров, познакомился с девочкой-курьером. Она, как сама выражалась, «балдела» от книг Дэна Брауна. Настоящая фанатка. Как-то прочла его новую книгу и добрую неделю полировала всем в офисе мозги это самой ноэтикой. Клянусь, что до сегодняшнего дня считал это не меньшей фантазией, чем, скажем, эльфов.

— Ноэтика — не фантазия, и все же не охватывает в полной мере того, что мы делаем. Мы же занимаемся изучением Ключа Эдема.

Алекс несдержанно фыркнул:

— Не слишком-то скромно!

— Это не преувеличение. Буквально — ключа.

Ротшильд подвел его к настенному экрану, включил его прикосновением и в графу поиска ввел: «Эдем».

— По библейскому описанию, Эдем — рай — был идеальным местом обитания людей. Упоминание подобных условий есть практически в каждой религии. В одних — оно было в прошлом. В других — оно будет доступно в будущем. Часто будущее ассоциируется у людей со смертью и существованием после нее.

На экране мелькали изображения, относящиеся к различным эпохам, народам, религиям. Египетские настенные росписи сменялись православными иконами или пляской индийских статуй.

— Но прежде всего, это некая локация, где человек пребывает в полной гармонии с природой, здоров, не испытывает ни в чем нужды, и живет в удовольствие.

— Мне известно, что у всех Созидателей навязчивая идея воплотить Эдем в реальность, — перебил его Алекс. — Общество избранных и всё такое. Только к чему эта презентация? Я не собираюсь в ваши ряды.

Ротшильд сделал вид, будто не заметил этих слов, и невозмутимо продолжил:

— Многие люди задумываются о силе мысли. Возможность материальности мысли, как энергии, часто становилось причиной споров, домыслов, теорий. Мы доказали убедительно и точно, что мысль — нематериальна, как нематериален текст в моем компьютере. Он существует лишь в виде информационного файла, и фактически не может повлиять на работу системы. Другое дело, совершенно другое — если текстовый файл преобразовать в программу. Если мысль, этот банальный набор данных, направить с помощью вектора. Вот, что делает важнейший элемент, предмет нашего тщательного изучения. Вера.

— Какая вера? — сам не понимая, зачем, переспросил Алекс. Он снова посмотрел на часы. Прошло уже сорок семь минут.

— Я не о религии, мистер Батлер, это распространенное заблуждение. О вере в ее чистом виде, — Ротшильд говорил так вдохновенно и торжественно, словно перед ним расположилась аудитория благодарных слушателей. — Наверняка, вам знакомы случаи «чудесного» исцеления. Феноменальной памяти. Удивительных способностей, отличающих одних людей от других. Все это возможности разума. Продолжительность жизни, самовосстановление, как и саморазрушение, предел физических возможностей — это все заслуга нашего разума. Он ограничен. С развитием цивилизации многие функции разума были переложены на помощников. Лекари занимались болезнями, лошади — заменили быстрые ноги, доступность пищи отменяла необходимость экономить внутренние ресурсы. И разум ослаб, как неиспользуемая мышца. Вместе с тем ослабли мы сами. Но вера — это тот отголосок из прошлого, что дает нам некую демонстрацию того, что было. Что возможно в будущем. Достаточно одного истинно верующего, чтобы «инфицировать» этим толпу. В этом случае эффект во много крат усиливается, все равно, что крик перед сотней микрофонов! Я говорил уже о Жанне д’Арк. Но мы можем вспомнить другие примеры. Когда сила веры, огромная, непреодолимая, соединенная в единый поток энергии, влияла на материю. Например, воду.

— Я смотрел по Discovery, — с соверешенно серьезным выражением лица произнес Алекс. — Показывали эксперимент с молекулой воды, и как кто-то шептал над ней разные слова. Ну да, занятный фокус, как для урока химии.

— Это не фокус! Вы наблюдали примитивные попытки ученых докопаться до того, что мы изучаем уже несколько веков, — самообладание изменило Ротшильду, но он быстро взял себя в руки. — Есть различные науки, пытающиеся приблизиться к нашим открытиям.

Алекс прекрасно отдавал себе отчет, о чем говорит Созидатель. Психосоматика, ноэтика, спиральная динамика, экстрасенсорика и многие другие науки, к которым часто добавляется приставка «псевдо». Созидатели контролируют информацию в этой отрасли и «диктуют моду», расставляя акценты, которые им выгодны. Как владельцы нефтяных вышек создают препятствия на пути развития альтернативного топлива и надежно втаптывают в человечество мысль о вторичности любого источника энергии для двигателя, кроме бензина, Созидатели обрабатывают население в своей сфере. Кому нужны сильные, способные справиться со своими физическими и духовными потребностями люди? Они не покупают лекарств, не обеспокоены внешним видом, не сорят деньгами и не являются податливой глиной, из которой можно лепить хоть горшок, хоть царский бюст. На этой одурманенной толпе держится власть Созидателей, их несокрушимая империя. Эдем, о котором они твердят, давно был бы достигнут, не будь их вмешательство столь навязчивым. Обленилось человечество? Возможно. Но ему в этом помогали на протяжении долгого времени. Что же теперь? Рай для избранных. Просветленных. Полезных кучке циничных фанатиков. Все же, кто будет отбракован Созидателями, погибнут, вымрут, как примитивный вид. Селекция во всей своей красе.

Алекса передернуло. Сколько из тех людей, которых он знал, не прошли бы отбор. Из-за болезни, недостаточных знаний, не того цвета кожи или формы носа. Кто знает? Им позволили бы остаться рабами возле блаженствующих жителей Эдема, или погибнуть в нужде у ворот рая?

— Так все же, зачем вам нужен я?

Созидатель едва ли знал, что за мысли роились в голове у ассасина, а потому с готовностью ответил:

— Вы — один из Ключей. В его чистом виде. О, не смотрите на меня так. Термины иногда блекнут по сравнению с сутью. Познакомьтесь — это Элиана.

На экране появилось трехмерное изображение девушки в полный рост, в черной абайе,[24] с убранными в толстую косу волосами, выразительными глазами, густо обведенными сурьмой. Она была худощавой и привлекательной, что заставляло думать об искусственности образа: словно современную актрису нарядили для съемок исторического кино. Правда, нужно отдать должное, платье смотрелось на ней органично.

— Этот образ был извлечен из воспоминаний Натана бен-Исаака, ее учителя. Мы дотошно изучили его данные, поскольку носитель памяти самой Элианы ускользнул от нас.

Ротшильд выразительно посмотрел на Алекса.

— Чем она так важна? — спросил тот, рассматривая девушку. Реалистичность изображения заставляла думать о ней, как о современнице.

— Она была первым живым Ключом. Смелый эксперимент Натана бен-Исаака был построен на излечении верой. Он рассмотрел мощный потенциал Элианы и сделал предположение, что ее целеустремленности хватит для того, чтобы пойти путем веры. Первый зафиксированный нами случай излечения бесплодия.

— Недоказанного.

— Прошу прощения, но жизнь этой девушки трудно назвать целомудренной. Есть более поздние записи о том, как люди, обладающие силой Ключа, творили так называемые чудеса со своим организмом, — Созидатель «листал» экран, изображения сменяли друг друга. Неизвестные люди, объединенные одной судьбой подопытных. — Одни с серьезными травмами позвоночника вновь начинали ходить. Или абсолютно здоровый человек, о чем свидетельствуют записи лекаря, за шесть месяцев превращался в иссохшего старика и умирал с признаками болезней, которых у него не могло быть.

Алекса передернуло от омерзения:

— Вы внушали людям, что они больны?… Хотя нет, не в прошедшем времени. Вы ведь продолжаете это делать, чтобы заваливать рынок лекарствами и делать людей зависимыми.

Ротшильд посмотрел на него надменно и удивленно:

— Почему столько эмоций? Кто осудит первого хирурга, решившего истязать больного, страдающего от боли? Сколько умерло пациентов, истекая кровью или от болевого шока, пока люди научились элементарно удалять аппендикс? Так почему же наши эксперименты кажутся вам неэтичными?

«Потому что это всё неправильно. Катастрофически неправильно». И вдруг его сознание прожгло раскаленной иглой предположение, от которого почва ушла из-под ног. Он посмотрел на Созидателя, зная, что если дождется ответа, то ему будет тяжело сдержаться. Но нельзя поступать необдуманно. Еще сорок четыре минуты.