Эпитафия Любви (СИ) - Верин Стасиан

«Причем объяснение логичное», — добавил он уже про себя. Если сегодня увидят людей в форме, а завтра тех же людей, но в белых тогах сенаторов, расспросов не миновать. «И в первую очередь, если мы желаем воспользоваться услугами твоего знакомого».

— Кажется я придумал, — и Тобби не замедлил поделиться. — Итак, два богатеньких решили посетить заседание Сената, но шоб не смущать людей, вырядились в стражников. Они, богатенькие, все немного чокнутые. Будете гостями с зарубежья, м?

— Глупость какая-то, — цыкнула Хионе.

— А может так… вы купечество и желаете, какгрится, предложить Сенату торговый союз, как вам такое?

— Нет, — тогда им не понадобятся сенаторские одежды. Но сделка уже совершена, деньги отданы.

— У кого тогда какие идеи? Не подскажет ли твоя спутница?

— Я? — Она вскинула брови. — Я в городе не была, не знаю, что изменилось за последнее время. — Лицо её, грубое и недоверчивое, приняло целиком дерзкий вид. — Давайте оденемся в коз! Все любят коз? Думаю, эти язычники тоже.

— Хватит, — сказал Дэйран. «При Иво Тёмном в Сенат впускали собак и крыс» — воспроизвелась в памяти какая-то прочитанная книжка не вполне благочестивого содержания.

— Ну как же! Это столь же разумно, сколь и все ваши предложения, уважаемый Тобиас.

У него кончилось терпение.

— Прекратите спорить. — «Есть вариант, который устроит всех». — Мы сенаторы с северных амфиктионов, с Фарентии, например, и едем затем, чтобы участвовать в заседании от лица какой-нибудь оставленной Единым префектуры. В вышестоящую палату, если она ещё действует, нам всё равно не попасть, но в нижестоящей при Отступнике были десятки людей, затеряемся посреди них. Спросишь, почему мы вырядились в стражников? Чтобы сэкономить денег на более дорогом заведении (я не в обиду, Тобби), и об этом никто не должен узнать во имя нашей репутации. А кому нужны слухи? Вот и нам, добропорядочным иллюстрам, они не нужны.

— Тоже вариант, — нелегко признал Тобиас.

— Осталось только договориться с вашим народным трибуном, — напомнила Хионе. — Какой ему прок?

Она права, ненависть без выгоды не вывезет. В том вся искалеченная человеческая душа с её поисками авантажа.

— Тобби, мы сегодня видели парня, он случайно не тот, кто нам нужен?

— Эт какой же?

— В тунике, цвета очень богатых родов, со светлыми волосами.

— С ним амхорит?

— Да.

— Ну-у-у вот, — Тобиаса будто подменили, разочарованно взмахнувший руками, он улыбнулся одной из своих самых расчётливых улыбок, — а я так надеялся, что устрою сюрприз.

— Как его зовут? — Дэйран почему-то и не сомневался.

— Магнус.

— Познакомишь нас?

— Ещё бы не познакомить, — отрубил Тобби. — Завтра, если успеете, без проблем. Или сегодня, если он появится, да я увижу.

— Если успеем, — повторила Хионе скептически. — Шмотьё будет ждать нас с первыми лучами. Там проклятый базар. С проклятой толпой язычников.

— Вы через рынок шли? Ну, так не пойдёт. Идите через проулки. На базаре и божки их взвоют. — Гордясь, что дал дельный совет, Тобиас хотел добавить что-то к сказанному, но наверху разразился скандал, постучали и в погреб влетела Пелагия. Она вылупилась на Дэйрана — но обратилась к Тобби:

— Там снова нашли волос в супе…

— Говорил ведь, надевайте платки! — Дэйран никогда не видел друга столь разъярённым. Тобиас бросил «щас иду», повернулся к ним и разошёлся сбивчивыми оправданиями:

— Вы простите, ей-богу, как это всё надоело. Я бы остался, чесслово. Такая встреча. За столько лет. Эх! Будьте пока здесь, потом проведу наверх. Это невыносимо…

— Мы понимаем, — произнёс за двоих Дэйран. Чересчур настороженная Хионе закатила глаза, когда с потолка слетело «дрянь, эта дрянь в моей еде!», Тобиас уже стрелой мчался наверх, осаждая Пелагию вопросами, какой именно волос и у какого именно гостя.

Скоро в погребе воцарилась умеренная тишина.

— Ваш друг скорее похож на бакалейщика, чем на владельца гостиницы — обмолвилась Хионе шёпотом. — Но если он предоставит бесплатный ночлег, это замечательно.

— Ему нелегко, — заметил Дэйран.

Воительница помолчала, потом спросила внезапно:

— Почему вы выбрали Эрка из Прошлого? Странное прозвище.

— Оно старое. А я люблю старые вещи.

Если быть честным, не Эрк из Прошлого, а Эрк из Хоэрма, живший до Эпохи Забвения царь, который был выдворен из родного дома, и закончил свою жизнь, безумно пытаясь его вернуть. Эту историю Дэйран прочёл трижды. С уст Медуира, в Leger Maharis[2], и жизнью в изгнании.

— Ты готова, Хионе? Пока не поздно повернуть назад.

Её смех разлетелся по погребу, как стая летучих мышей. Он вернулся к её губам, разделённым ухмылкой:

— Надумали меня сактёрничать? Нет, этериарх! Природа велит терпеть, и потому выпало вам терпеть меня до порог Новомирья, а там, если не повезёт, и до Апокатастасиса[3].

— Знаешь, а я хочу терпеть, — улыбнулся Дэйран. — Дела добродетели должны отвечать желанию, иначе какие они добродетельные?

_____________________________________________________

[1] Хельсонте — в легендах народа Аристарха один из двух тёмных духов, восставших против Мастера.

[2] Легендариум («Leger Maharis» на ллингаре) — сборник мифов, легенд, эпосов, сказаний и притчей народа Аристарха, до Трёх Странников передавался устно, последователями Странников был записан на пергамент.

[3] В учении Аристарха: всеобщее преображение мира, исцеление хищничества и спасение всего человечества.

Нежданные попутчики

МАГНУС

Собранный, как породистый пёс на случку, трибун вышел из комнаты. К тому времени потешных острот, связанных с письмом Силмаеза, его воображение родило столько, что трава в Аквилании пожухла бы от зависти: «Сильная рука лидера? При слабых мозгах ей под силу только самоудовлетворять хозяина»… «Где взять деньги на отмену податей? С податей!»… «Большие перемены в твоих кишках после гарума». «Ты так говоришь о людях с длинными мечами, будто твой собственный клинок не длиннее пугио»…

Эту череду потешной бессмыслицы перебила встреча с Мальпием. Чем-то осчастливленный, он вёл двух человек в одеяниях, смахивающих на сенаторскую белую тогу, в которую Магнус и сам оделся пару минут назад, и тунику незнакомых оттенков. Всем известно, что цвет туники говорит о роде сенатора или месте, где он вырос — вот зелёный, скажем, цвет Ульпиев, но мужчина и женщина носили ярко-бурый, и такого в фамильных цветах не было. Юркнула мысль, что где-то он уже видел этих двоих, возможно, что память его бессовестно обманывала.

Тобиас его заметил.

— Господин трибун, вас-то я и ищу! Разрешите, какгрится, представить ваших коллег. Эркос Данбрен из Ярлакума и Феба Агро из Сегестума.

Названные поднесли к левому плечу руки. Старомодный жест приветствия закончился выставленной ладонью. «На севере ещё так здороваются?»

— Они приехали издалека, значит. Ищут человека, который бы помог им сориентироваться в городе.

Магнус присмотрелся. Эркосу Данбрену не дашь меньше сорока лет, волосы на висках с проседью, завязаны в узел позади — уникальная сегодня манера, подтверждающая, что в северной Эфилании забыли о пристойном виде; брови опущены и глаза цвета калённого железа.

Женщину, Фебу Агро, Магнус в первую очередь оценил как женщину — а иначе и быть не могло: такая, на любителя, с обрезанными по плечи дымчатыми волосами, неприлежно зачёсанными направо. Она хмуро кривила свои надбровные дуги — не брови, поскольку жалкие волоски величать бровями стал бы только слепой или влюблённый. Лицо, не созданное для улыбок, вызвало отвращение.

Его глаза быстро переползли на Эркоса Данбрена.

— Я вообще-то опаздываю, — с надеждой никогда их больше не увидеть произнёс Магнус.

— Мы тоже, — улыбнулся Эркос. — Поговорим в дороге, божественный трибун?

«Божественный трибун», хмыкнул Варрон. «Так меня пока никто не называл». Хотя, рассудил он, альтернатива, а именно тупоголовые стражники во главе с Воблой, нравилась ему гораздо меньше. «Ладно, лишнее ухо не повредит».