Ветры Запада. Книга 1 - Андрей Стоев

— Крепость рядом с Кобленцем, примерно двадцать пять миль отсюда[28]. Разумеется, не надо думать, что его высокопреосвященство чего-то боится, — добавил он с хорошо заметной язвительностью в голосе. — В общем, у города вся надежда сейчас на тебя.

— И город решил воздействовать на меня через тебя, — сделал вывод я.

— Поскольку именно я сейчас руковожу городом, то довольно сложно разделить меня и город.

— Ты руководишь? — поразился я.

— На время своего отъезда его высокопреосвященство назначил меня кастеляном города. Так что да, я руковожу здесь всем.

— И что, у тебя не было возможности отказаться? В такое смутное время эту должность трудно назвать подарком.

— К сожалению, — развёл руками Бернар. — Ты же сам барон, вспомни, что тоже принимал на себя обязательство сорока дней военной службы сюзерену. Об этом в наше время нечасто вспоминают, но архиепископ вспомнил.

— Когда это он успел стать твоим сюзереном? — непонимающе спросил я. — Ты же сам говорил мне, что твоя вассальная присяга потеряла силу.

— Мы возобновили гоминиум[29], — объяснил Бернар.

— Знаешь, Бернар, что-то я окончательно потерял нить, — вздохнул я. — Давай-ка ты расскажешь мне всё по порядку. Для начала я хочу знать, каким образом ты стал вассалом архиепископа Трирского, а потом мы поговорим и о ситуации в городе.

— Если с самого начала, то это надо начинать вообще с истории нашей семьи, — хмыкнул тот.

— Вот и начни, — согласился я. — И мне будет полезно узнать историю, а то с фамилией Арди как-то неприлично ничего не знать о семье Арди. Пусть даже я прямо к вашей семье и не отношусь.

— Ну хорошо, давай начнём с истории, — согласно кивнул Бернар. — Возможно, ты знаешь, что история семьи Арди началась примерно девятьсот лет назад. То есть известно, что мы были дворянами и до того, но это всё, что мы знаем о более ранних временах. Скорее всего, Арди были какими-то безземельными шевалье, а такие нечасто ведут летопись семьи. Вот и мы не вели до тех пор, пока Люциус Арди не отличился в одном из сражений. Фамильное предание говорит, что он спас Трир и самого архиепископа. Впрочем, описание подвига в семейной летописи появилось сильно позднее, и оно вызывает некоторое сомнение. Но бесспорно, что он и в самом деле совершил что-то выдающееся. В награду архиепископ пожаловал ему город Кохеме, и Арди стали бургграфами.

— Но жили вы в Трире? — переспросил я.

— Нет, мы жили в Кохеме, разумеется, у нас там замок. Просто, когда у нас начались неприятности, архиепископ пожелал, чтобы мы жили в своём трирском поместье, поближе к нему. К тому же Кохеме у нас отобрали, так что нам и самим не хотелось жить в городе, который стал чужим. Но я продолжу. Где-то триста лет назад в семье произошёл раскол — наследник поссорился с отцом, и часть семьи во главе с наследником переселилась в Мец. Главенство трирской ветви перешло ко второму сыну, и вот как раз поэтому ветвь из Меца считает себя главной. Некоторый резон в этом, конечно, есть, но с другой стороны, их основатель был официально лишён права наследования, так что мы их притязаний не признаём. Впрочем, по сравнению с нами они всегда были нищими, и претензии каких-то голодранцев на главенство никто и не воспринимал всерьёз. Они, конечно, нас из-за этого здорово не любили, да наверное, до сих пор не сильно любят. Но всё изменилось, когда началась история тёти Ори.

— А скажи мне, Бернар, — перебил я его, — насколько богатой была семья Арди перед тем, как случилась история с Орианной Арди?

— Очень богатой, не исключено, что богаче самого архиепископа.

— Ну вот и причина той самой истории, — уверенно заключил я. — Слишком богаты, слишком независимы — никакой правитель не станет терпеть подданных, которые в состоянии бросить ему вызов. А родственнички из Меца были рады помочь архиепископу. Сейчас уже вряд ли удастся понять, кто всё это начал — у обоих хватало желания вас как следует приопустить, и оба неплохо на этом заработали.

— Думаю, ты прав, так оно и было, — согласился Бернар. — Кстати, Кеннер — а насколько богата ваша семья?

—Мы определённо богаты. Вообще, в княжестве есть и те, кто побогаче, да наши родственники Хомские, например. Но они богаче как фамилия, то есть сами Хомские вместе с тремя вассальными семьями. Если же брать отдельные семьи, то наша далеко впереди всех прочих.

— И как ваш князь к этому относится?

— Сложно сказать. В целом, я думаю, это его не особо беспокоит. Во-первых, сам князь настолько нас богаче, что мы на его фоне ничем не отличаемся от других. У нас государство устроено по-другому, Бернар — у нас дворянство служит князю, и никакая отдельная дворянская семья не в состоянии с ним соперничать. А во-вторых, Арди не ведут самостоятельной политики. Мы верно служим князю — наша семья для него опора, а не угроза.

Бернар понимающе покивал.

— И ты при этом считаешь себя свободным? — спросил он.

— Вспомнил свой разговор с Мариной о свободе? — хмыкнул я. — Ну так ты верно ей тогда сказал — понятие свободы у каждого своё. Для меня служба князю — это гражданский долг, и свобода здесь совершенно ни при чём. Полагаю, у тебя долгов не меньше, просто они называются чуть по-другому. Вот сейчас ты служишь архиепископу — ты считаешь себя свободным?

— Я служу прежде всего своему городу, — возразил Бернар.

— Так ведь и я служу на самом деле своему княжеству, а не лично князю.

Бернар покрутил головой в неопределённых чувствах.

— И о чём ещё Марина тебе докладывала?

— Да обо всём, что здесь происходило, — пожал я плечами. — Так у нас положено. Но если ты имеешь в виду вашу интрижку, то этот факт она в своём докладе никак не отразила. У нас не принято лезть в личную жизнь наших служащих, так что у Марины было полное право ничего про вашу связь не писать. Она и не написала.

— Но ты откуда-то узнал?

— Ты женщин не знаешь, что ли? — искренне засмеялся я. — Она, как только приехала, первым делом под большим секретом всесторонне обсудила