Александр Блок. Творчество и трагическая линия жизни выдающегося поэта Серебряного века - Константин Васильевич Мочульский

Мне вечность заглянула в очи,

Покой на сердце низвела,

Прохладной влагой синей ночи

Костер волненья залила.

Тема смерти с трагической простотой выражена в замечательном стихотворении «Ночь – как ночь, и улица пустынна». Монотонные, как дождевые капли, длинные строчки (пятистопные хореи) подсекаются короткими (двухстопные хореи), звуки которых располагаются в нисходящей гамме (первая и вторая строфа – «а», третья – «е», четвертая – «у»). Получается впечатление похоронного напева, прерываемого ударами могильной лопаты:

Ночь – как ночь, и улица пустынна,

            Так всегда!

Для кого же ты была невинна

            И горда?

Все на свете, все на свете знают:

            Счастья нет.

И который раз в руках сжимают

            Пистолет!

И который раз, смеясь и плача,

            Вновь живут!

День – как день; ведь решена задача:

            Все умрут.

Цикл завершается одним из самых известных стихотворений «О доблестях». Личная боль (разрыв с женой) смягчена и просветлена лирическим романтизмом формы. Поэт пользуется приемами старинного чувствительного романса: параллелизмом, концовкой, повторами, вариациями той же темы, игрой на тех же интонациях. Так, из одной строфы в другую перекликаются строчки. (В первой строфе: «Твое лицо в простой оправе»; в последней: «Твое лицо в его простой оправе». Во второй строфе: «Ты ушла из дому», в четвертой: «В сырую ночь ты из дому ушла». Наконец, в четвертой строфе: «Ты в синий плащ печально завернулась», в пятой: «Мне снится плащ твой синий».) Переплетаются слова и звуки, и одно звено влечет за собою другое. Получается впечатление непрерывности мелодии, глубокого дыхания ритма.

Вот как звучит у Блока «сентиментальный романс»:

О доблестях, о подвигах, о славе

Я забывал на горестной земле,

Когда твое лицо в простой оправе

Передо мной сияло на столе.

Мелодическая волна растет. Четвертая строфа:

Я звал тебя, но ты не оглянулась,

Я слезы лил, но ты не снизошла.

Ты в синий плащ печально завернулась,

В сырую ночь ты из дому ушла.

Романс построен в форме «кольца»; последняя строфа повторяет тему первой:

Уж не мечтать о нежности, о славе,

Все миновалось, молодость прошла!

Твое лицо в его простой оправе

Своей рукой убрал я со стола.

Величайшее поэтическое произведение Блока – цикл из пяти стихотворений, озаглавленный «На поле Куликовом». Русская поэзия, после Тютчева, не создала ничего более совершенного. В нем увенчание не только символического искусства нового времени, но и всего русского Ренессанса XX века. В этой поэме о России Блок поднимается над всеми школами и направлениями, становится русским национальным поэтом, занимает место рядом с Пушкиным, Лермонтовым и Тютчевым.

О процессе создания этого цикла мы можем судить по драме «Песня Судьбы». Там, в монологе Германа, сырой исторический материал уже перерабатывается в лирическую тему. Для Блока Куликовская битва имела мистический и пророческий смысл. В примечании к поэме в третьем томе Собрания стихотворений он пишет: «Куликовская битва принадлежит, по убеждению автора, к символическим событиям русской истории. Таким событиям суждено возвращение. Разгадка их еще впереди». В статье «Народ и интеллигенция» поэт противопоставляет «гул городской культуры» – «непробудной тишине», нависшей над народной Россией. Но это – тишина перед битвой: в ней зреет великая и грозная судьба русского народа: «…Начало высоких и мятежных дней…» Автор продолжает: «Над городами стоит гул, в котором не разобраться и опытному слуху; такой гул, какой стоял над татарским станом в ночь перед Куликовской битвой, как говорит сказание. Скрипят бесчисленные телеги за Непрядвой, стоит людской вопль, а на туманной реке тревожно плещутся и кричат гуси и лебеди. Среди десятка миллионов царствуют как будто сон и тишина. Но и над станом Дмитрия Донского стояла тишина; однако, заплакал воевода Боброк, припав ухом к земле: он услышал, как неутешно плачет вдовица, как мать бьется о стремя сына. Над русским станом полыхала далекая и зловещая зарница».

В дни создания «На поле Куликовом» ясновидцу Блоку было открыто будущее. В «непробудной тишине» реакции 1908 года он различал гул событий: знал, что Россию ожидают огненные испытания, море крови и беспримерная слава. Он слышал торжественную и грозную музыку испепеляющих годов: 1914-го, 1917-го, 1941 – 1945-го…

Первое стихотворение цикла: «Река раскинулась» сразу же охватывает нас раскаленным степным ветром. Россия – вихрь, бесконечный, вечный бой; ее грудь пронзена «стрелой татарской древней воли»; в ночной мгле, под испуганными тучами, сквозь кровь и пыль, охваченная «тоской безбрежной», мчится она, истекая кровью, обезумев от ужаса и боли. С каждой строфой движение ускоряется. Строчки разрываются восклицаниями, обращениями, прерывами дыхания.

И нет конца! Мелькают версты, кручи…

                  Останови!

Идут, идут испуганные тучи,

                  Закат в крови!

Степь и мгла, ханская сабля и степная кобылица, всё это – душа России, ее тоска, ее судьба…

…Наш путь – в тоске безбрежной,

В твоей тоске, о, Русь!

Кровь заката – кровь ее сердца:

Закат в крови! Из сердца кровь струится!

            Плачь, сердце, плачь…

Покоя нет! Степная кобылица

            Несется вскачь!

Об этом стихотворении можно сказать словами Гоголя: «Гремит и становится ветром разорванный воздух».

После вихревого вступления следует торжественно-тихое стихотворение «Мы, сам-друг, над степью в полночь стали». За Непрядвой кричат лебеди; друг говорит воину:

«Остри свой меч,

Чтоб недаром биться с татарвою,

За святое дело мертвым лечь!»

В третьем стихотворении «В ночь, когда Мамай залег с ордою» в темном поле перед Доном, под тихими зарницами, в криках лебедей, воин слышит Ее голос. Она сходит к нему:

И с туманом над Непрядвой спящей,

            Прямо на меня

Ты сошла, в одежде свет струящей,

            Не спугнув коня…

И утром, когда двинулась орда:

Был в щите Твой лик нерукотворный

Светел навсегда.

В этом видении – завершение мистических чаяний певца Вечной Женственности. Рассеялись розовые туманы, окружавшие Прекрасную Даму; в душе народа русский поэт прочитал Ее имя: имя Пречистой Заступницы – Богородицы. Четвертое стихотворение «Опять