Куница. Том 2 - Вадим Александрович Оришин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Угу,» — ответила Славяна.
Не знаю, согласилась она со мной или переваривает информацию.
— А что? Они странно себя ведут?
«Эм, да, можно и так сказать,» — кажется, Слава была рада сменить тему. — «Никаких разговоров на тему свадьбы и прочего. Регулярно спрашивают, как у меня дела. И почему я сижу дома, ведь раньше часто ездила к друзьям. Понимаешь, на что намекают?»
Улыбнулся. Было что-то особенное в этом разговоре.
— Догадываюсь. Мне кажется, это лучше, чем могло бы быть. Нет?
«Это точно!» — Славяна улыбнулась. — «Хотя у меня возникает ощущение... Ну...»
— Ты о родителях?
«Да, о них,» — подтвердила Славяна. — «Что ты их устраиваешь или вроде того...»
Помолчала, подумала и добавила:
«Это прозвучало грубо,» — в голосе появились извиняющиеся нотки.
Поспешил убедить её, что я не обиделся и извиняться не надо.
— Я понял о чём ты. И, пожалуй, хорошо, что я произвёл правильное впечатление.
«Угу,» — неопределённо протянула Славяна.
И мы снова вернулись к теме наших взаимоотношений и вопроса их дальнейшего развития. Пожалуй, об этом лучше говорить в другое время и в другом месте. Как минимум, при личной встрече.
— Как успехи у Миши?
«Сносно» — я не смог понять, рада Славяна смене темы, или расстроена. — «Мистер Инкогнито произвёл первое впечатление и скрылся в тумане. Теперь Миша изнывает от нетерпения, пытаясь доказать, что Марина про него просто забудет. И сколько бы мы его ни убеждали, что княжна осторожно задаёт вопросы о парне, с которым танцевала на балу, Мишу это не убеждает. Людмила грозилась его побить, но пока терпит.»
Посмотрел на медленно заживающую руку и мысленно хмыкнул. Мне бы ваши проблемы, девочки и мальчики. Такое ощущение, что о другой жизни говорим.
— А как твои тренировки?
«Без наставника я обленилась и всё забросила,» — я услышал улыбку в интонациях Славы. — «Даже не знаю, как буду навёрстывать, когда этот несносный, наконец, вернётся.»
— Мы что-нибудь придумаем. Я собираюсь плотно за тебя взяться.
«Фи, какая пошлость,» — отозвалась Славяна.
— Не слышу возмущения в голосе, — улыбаюсь шире.
«А я и не возмущалась,» — теперь её голос обволакивал меня многообещающими интонациями.
Очень захотелось всё бросить и рвануть к одной конкретной особе. Едва могу сдерживаться.
— Не дразни, скучать по тебе сильнее, чем сейчас, я не могу физически.
Из трубки донёсся довольный и самую малость смущённый смешок.
— Я побежал заканчивать с делами. Как только вернусь домой — ты узнаешь об этом первой.
«Буду ждать,» — пообещала Слава.
Положив трубку, я испытал немалое облегчение. После странной неопределённости, что висела между нами, переход на такой открытый флирт был... Вряд ли смогу подобрать слова, чтобы выразить все свои чувства. Да и вынужденная разлука, можно сказать, пошла на пользу. Полагаю, что Славяна нашла время, чтобы разобраться в себе.
За спиной раздался довольный хмык. Обернувшись, увидел Олесю.
— Это было так мило, — улыбалась девушка.
— Если думаешь меня смутить — бесполезно. Я счастлив и доволен жизнью.
Оперативница признала:
— Да, я вижу.
И, став серьёзнее, спросила:
— Ну что? Можем продолжать?
Вздохнул.
— После всего уже случившегося не могу не поднять одну щекотливую тему.
Олеся прекрасно меня поняла.
— Не решит ли и моё начальство избавиться от свидетелей, когда получит свиток?
Киваю:
— Именно.
Девушка отвернулась в сторону, присев на столик с цветком, совершенно нефункциональный и стоящий здесь только в качестве детали интерьера. Снятая девушкой квартира не была подведомственной, мы перестраховались и просто спрятались на ночь, чтобы взять передышку.
— Я думала над этим. И на первый взгляд причин убивать нас нет. Ведь мы уже достали свиток и, вместо того, чтобы исчезнуть с ним или попытаться кому-нибудь перепродать, сделали то, что должны были, пришли к начальству. Это доказательство нашей верности, ведь так?
Киваю:
— Да, так. Если Самурык не рассказала твоему начальству, что секрет свитка мы уже получили.
Олеся отрицательно покачала головой:
— Нет, это исключено. Только потому мы к ней и обратились. Тридцатиликая не раскрывает чужих секретов.
Ладно, если она в этом уверена. Тогда да, её куратору нет смысла нас убивать.
— По логике так, — соглашаюсь.
— К тому же альтернатива не впечатляет. Искать другого покупателя для свитка, но это крайне рискованно. Этому другому придётся либо вступать в конфликт со специальным отделом, либо убивать нас. Перспектива так себе.
Это точно.
— Либо подаваться в бега и остаток дней жить, постоянно оглядываясь и ожидая атаки.
Перспектива паршивая, мягко говоря.
— Ты так жить точно не захочешь, — без радости улыбнулась Олеся. — Тебя ждёт прекрасная принцесса, которая стоит того, чтобы за неё дрались.
Киваю.
— Да, принцесса стоит смерти.
— Поэтому выключаем на время паранойю и звоним моему начальству.
Отхожу от телефона и показываю Олесе, что она может действовать. В конце концов, у меня есть глаза Гамаюна. Подскажут, если что.
Девушка, сняв трубку, набирает номер. Пара кодовых фраз, минута ожидания, и трубку взял куратор. Олеся даже выпрямилась по стойке смирно.
— Алексей Никитович, стукач, что работает на колониалов, совсем обнаглел, — с ходу обрадовала начальство девушка.
А я вспомнил Ягужинского. Пусть виделся с ним всего раз, но запомнил я статского советника хорошо. Невысокий, полноватый, с мягкими чертами лица и смешной бородкой, Алексей Никитович напоминал интеллигентного учителя словесности.
Олеся тем временем рассказала о стычке с бойцами ОКК, а затем перешла к подробному отчёту. Снова пересказ всей истории, на этот раз отредактированный для нового слушателя. Олеся рассказала, как я позвонил ей с просьбой о помощи. Как влезла во всё это дело, как узнала о конфликте между ОКК и их партнёрами. А затем рассказала о допросе Арсения и о том, что ОКК откопали в тибете секрет бессмертия. Закончила тем, как мы достали свиток и вернулись в Москву. Олеся рассказывала сжато, ёмко, только по делу, куратор даже не задавал уточняющих вопросов. Я даже некоторую гордость испытал. Если бы не Славяна, как говорится.
— Да, свиток сейчас у нас, — ответила Олеся на понятно какой вопрос. — В порядке. Поняла. Да, знаю. Сейчас.
Она перевела на меня взгляд и протянула трубку. Я не удивился.
— Слушаю.
«Дмитрий Степанович, добрый день. Ягужинский Алексей Никитович,» — вежливо поздоровался мужчина.
Образ добродушного учителя работал.
— Добрый день, господин статский
