Куница. Том 2 - Вадим Александрович Оришин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Положив трубку на аппарат, Куница заглянул в глаза Олеси.
— Ну как я тебе?
— Наглый и несносный, — улыбнулась девушка. — Признаю, у тебя есть шарм. Но триста тысяч?
Дима изобразил задумчивость:
— Считаешь, продешевил?
Олеся прыснула в кулак.
— Нет. Ты мог просить сколько угодно, не верю, что они будут платить.
Дима кивнул:
— Конечно. Почти наверняка у них приказ — нас убить. Деньги обязательно привезут, чтобы мне показать.
— Хочешь сказать, ты выставил требования только для того, чтобы они поверили...
— Да, да, да, я не заподозрил подвоха и думаю только о деньгах, — кивнул Куница. — Эти ребята точно работают только на себя и против всех. А значит, их можно валить без всяких зазрений совести. Поэтому я иду один.
Олеся удивилась.
— Не поняла.
— Я приду на встречу, удостоверюсь, что мой тёзка жив, и буду всех убивать.
— Это понятно, чем тебе я помешаю?
Дмитрий вздохнул.
— Если ты будешь рядом, есть шанс, что тебя достанут и я не смогу помочь. А если ты будешь в недосягаемости, тебе точно никто не навредит. Я не знаю, как повернётся ситуация, и я не хотел бы... — он замолчал.
— Так погиб Олег? — догадалась девушка.
Куница кивнул.
— Уверен, что справишься сам? — спросила Олеся.
— Абсолютно, — уверенно подтвердил Дима. — Сейчас сделаю иллюзорную копию свитка, проверю оружие и буду готов. А ты побудь где-нибудь подальше. Рация у нас есть, я тебя вызову, как всё закончится.
Девушка кивнула:
— Хорошо.
Глава 44
Москва. Закрытый склад.
Март 1983 года
Кобура пистолета слегка давит на грудь. Магия ненавязчиво пульсирует в ожидании битвы. Не хватает застарелой боли от многочисленных ран, шёпота демонов, с которыми у меня были контракты и, может быть, глубокой тоски осознавшего поражение солдата, по инерции продолжавшего идти от боя к бою, от смерти к смерти. Из нового было предвкушение зверя, слабенькое, узел урезанный, но заметное. И тоска всё же при мне, лёгкими горькими нотками касается струн души.
Я иду убивать.
Как Куница, я достиг в этом деле определённого профессионализма. Набрался разнообразного опыта. Сначала войсковые операции, когда я был всего лишь одним из множества таких же молодых боевых магов. Затем серьёзные столкновения в качестве высшего мага. Иногда приходилось работать скрытно, с ограниченными ресурсами, в сжатые сроки, но это были одиночные операции. Был опыт хищника, но как и раньше, я не любил вспоминать этот отрывок моей жизни. В конце всё больше устраивали засады, неожиданные налёты, удары во фланг. Я редко участвовал в лобовых столкновениях, для удержания обороны были ребята попроще, тоже высшие, но не получившие известности. И неспособные не моргнув глазом устраивать мясорубки, перемалывая людей сотнями и тысячами. Для этого нужно слегка повредиться умом, чтобы убивать хладнокровно и с безразличием к жертвам, но в то же время не начать получать удовольствие от процесса.
Судя по всему, сегодня я слегка выйду за эти рамки. Пожалуй, конкретно этим мудакам я головы оторву с удовольствием.
Они привезут Дмитрия. Так проще всего, покажут заложника мне, а потом, по их гениальному хитрому плану, убьют нас обоих. Отличный, надёжный, словно швейцарские часы, план. Почти наверняка у них что-нибудь для меня заготовлено. Не может быть иначе, сколько раз я уже сажал этих болванов в лужу? Значит, мне не надо позволять им использовать свои козыри, и атаковать первым. Таков план.
Найти в Москве подходящий пустырь непросто. С этим помогла Олеся, отыскав закрытый транспортный терминал, временно закрытый и потому пустующий. Меня устраивал недостаток света в большом здании просторного склада. Устраивали остатки стеллажей. А больше всего устраивали рельсы для платформ-вагонеток, что затруднят движения машине или машинам. Машинам, не рискнут они маленькой группой приезжать. И это меня тоже устраивает. Жаль только никаких технических полостей в полу нет, чтобы спрятать туда Дмитрия для его защиты. В любом случае план у меня был. Живыми отсюда уйдём только я и Дмитрий.
Машины я услышал до того, как они въехали. Три служебных внедорожника, бодро вкатившись через ворота, вынужденно затормозили, чтобы не разбить подвеску. Я считал расстояние. Если остановятся далеко — значит, в ход пойдёт взрывчатка и даже пулемёты. Подъедут близко — полагаются на артефакты. Машины подъехали близко, остановившись в трёх десятках метров. Будут артефакты.
Продолжаю спокойно стоять, наблюдая, как из машин выходят пятеро, шестеро. Двое вытаскивают с заднего сидения второй машины Дмитрия. На его голове мешок, но мне достаточно видеть комплекцию мужчины. Ещё один противник несёт сумку. Отходя от машин на пару шагов, ставя Дмитрия на колени. Сумка ложится рядом.
— Пересчитывать будешь? — спрашивает один из бойцов.
По голосу узнаю того, с кем говорил. И телефон, и глухая маска дают искажение голоса, но мне хватает для уверенности.
— Нет необходимости.
Начинаю движение, свободным шагом двигаясь навстречу, уже зная, что будет дальше.
— Стой. Покажи свиток.
Останавливаюсь, сбрасывая с плеча тубус. Откручиваю крышку, она на ремешке, так что держать не нужно. Достаю свиток, тубус остаётся висеть на локте, и разворачиваю, показывая гостям.
— Читать будешь? — спрашиваю с издёвкой.
— Нет необходимости, — возвращает ответ собеседник. — Меняемся.
Возвращая свиток в тубус, запускаю заготовленное заклинание. Они не обнаружат его под защитой, просто не успеют. Подхожу и лёгким броском отправляю тубус противнику. Присаживаюсь рядом с Дмитрием и использую последние секунды, чтобы сказать:
— Задержи дыхание.
Эти последние секунды мне потребовались, что закрыть нас щитом.
Никто из них не среагировал, я не дал им даже шанса. Они были напряжены, возможно, даже ожидали атаку, хотя скорее сами готовились атаковать. В момент, когда тубуса не будет в моих руках. Не атаковали сразу только потому, что я был слишком близко. Они сделали бы это через четыре — пять секунд, когда говоривший с тубусом в руке отойдёт от меня хотя бы на несколько шагов. Не судьба.
Тубус взорвался адским пламенем. Компромисс между максимальной мощностью взрыва, которую я мог заключить в отложенное заклинание, и защитой, какую успевал поставить за эти мгновения. Нас с тёзкой всё равно оттолкнуло, но не ранило.
Чего нельзя было сказать о моём собеседнике. У него была защита, поглотившая часть урона, но лишь часть, ведь взрыв произошёл практически в ладони бойца. Лишившийся руки, в обожжённой одежде,
