Любовница короля (СИ) - Квей Клик

На закате дня роща, где отдыхала армия Предвестницы, наполнилась ароматом блюд, песнопением и громким хохотом. Воители северных кланов не пугались ни холодов, ни проблем с пересечением местности. Они пили, смеялись, многие занимались любовью, и, казалось бы, не ведали о проблемах, которые поджидают их впереди. Даже Костин, который поначалу видел в этих людях только угрозу, приобщился к нраву сурового народа и стал душой компании. Многие не понимали его языка, а те, кто все же понимал, переводили остальным. Мнение фаворита Предвестницы не оставляли незамеченным.

Когда Алекса ушла в шатер, Костин подсел к воительнице Ингрид и протянул ей бурдюк с вином. Это были последние его запасы, но он охотно поделился, хотя рассчитывал, что герцогини тоже что-нибудь останется.

— Щедро! — пригубив горлышко, Ингрид сделала несколько глотков. — С чего такой подарок? — Костин собирался открыть рот, но она его опередила: — Сразу предупреждаю. Если хочешь пригласить меня в свой шатер, до утра ты в моей постели не выживешь. Я не сплю с мужчинами и убиваю всякого, кто не способен удовлетворить мои потребности.

— Мне это ни к чему, — наконец сказал он. — Я вообще-то хотел только спросить тебя о том, что случилось в Каменам. Это правда?

Ингрид поперхнулась и сунула ему бурдюк.

— Ревнивец… — засмеялась она. — В чем дело, друг мой? Ты приревновал свою герцогиню к другим мужчинам?

— Я лишь хочу знать правду, — промолвил Костин.

— Правда? — задумалась Ингрид. — Вот она, правда, которую ты ищешь, друг мой. Ко мне домой пришли чужаки. Их было четверо. Лысый мужик, прибывший из незнакомого мира, что находится на самом краю пропасти; какая-то взрослая женщина на сносях; маленькая и весьма любопытная светловолосая девочка и твоя возлюбленная Алекса. Между тем, она сразу заняла спальню моего отца и вознамерилась собрать армию. Бьорн всегда был падок на женщин, никогда их не обижал, а в большинстве случаев потакал каждой прихоти. Я мирилась с пребыванием Алексы, однако чаша терпения наполнилась, когда эта иноземка начала гнуть линию и уже не просить, а требовать армию. Бьорн с моим дядей помогли, хотя ничем не были обязаны этой женщине. Они вызвали всех сторонников, друзей и врагов, кто хотел посетить Каменам и выслушать безумную женщину.

Костин молчал. Ингрид ткнула пальцем в конунга Флоки, которого Костин знал, как опытного воина и любителя насиловать маленьких девочек. Этот молодой воитель за месяцы странствия отрастил густую черную бороду, обзавелся несколькими шрамами и обрил голову. Теперь он выглядел не молодым двадцатилетним юнцом, а северным воином, который никому не уступает ни в силе, ни в нраве.

— Эй, Флоки! — окрикнула его Ингрид.

— Чего тебе, женщина? — поднял глаза тот.

— Скольких моих братьев убил твой отец?

— Двоих, — показав два пальца, гордо пробасил Флоки. — Он так же поимел твою младшую сестру, если забыла.

— Такое сложно забыть, — улыбнулась Ингрид. — А скольких твоих братьев убила моя семья?

— Шестерых, — пожал плечами Флоки, после чего громко расхохотался. — Кстати говоря, я всегда хотел спросить. Это ведь ты изнасиловала мою кузину, да?

— Вообще-то это была я, — раздался чей-то женский голос из шатра в нескольких шагах от костра.

Роща залилась громким хохотом. Воители стали вспоминать были битвы и считать, кто, сколько членов семьи отправил на тот свет. Казалось, это веселит людей, хотя Алекса, которая потеряла всю свою семью, была бы другого мнения и радости бы точно не разделила.

— Видишь? — едва слышно сказала Ингрид. — Мы несколько жизней были врагами, убивали друг друга, насиловали, сжигали поселение и довольствовались малым. А тут явилась твоя герцогиня Алекса, которая решила всех нас сплотить, чтобы собрать армию. Она пришла в священное место Каменам полная решимости это сделать, однако конунги и хозяева тех земель не были рады визиту иноземки. Многие хотели увидеть её смерть. Ещё больше мужчин и женщин мечтало увидеть её в своей постели. Никто не верил, что иноземка способна дать нам достойную награду, какую обещала, если мы к ней присоединимся. Меня там не было. Отец говорил, что Алекса не успокаивалась несколько дней. Все рассказывала людям о том, какие богатые края нас ждут за морем, если мы пойдем с ней. Красивые слова не возымели эффекта, и тогда слово взял мой дядя. Он схватил её за руку, на глазах у всех конунгов усадил на колени и спросил: «Зачем тебе это, женщина? Для чего тебе нужна армия на самом деле?». Она ответила, что хочет отомстить. И тогда у неё спросили: «Сильна ли твоя месть?». Она об этом не знала, но именно в ту секунду решалась её жизнь. Если Алекса промедлила бы, испугалась и попыталась сбежать, её бы участь была решена. Но твоя герцогиня не дрогнула, встала с колен моего дяди, с размаху влепила ему пощечину и сказала: «Я живу местью!».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Как отреагировали люди? — не удержавшись, поинтересовался Костин.

— Рассмеялись, конечно, — улыбнулась Ингрид. — Конунгам было достаточно увидеть пощечину, чтобы понять нрав твоей герцогини. Но этого мало, чтобы доказать свою решимость. Ей предложили пройти древний обряд, а она, не спросив об условиях и традициях, согласилась сделать все, что нужно, чтобы получить армию.

Костин уже знал, что сделала Алекса, поэтому промолчал.

— Знаешь, я никогда не видела ранее, как проходит этот обряд, — призналась Ингрид. — Старики молвят, будто бы раньше женщина короля северных кланов, которую сам король выбирал из своих дочерей, принимали на себя эту обязанность с улыбкой, охотно хотели сплотить людей. Но спустя время в них что-то ломалось. Я бы точно не смогла разделить ложе со всеми этими воителями. В знак сохранения гордости и величия строптивой женщины, пришедшей из дальних земель, конунги решили, что она не должна никому показывать своих слез. Алексу отвели в соседнюю комнату, раздели, а лицо и голову обмотали льняными бинтами. В таком виде она странствовала по деревням и предлагала себя каждому, кто готов был слушать. Можешь сам поспрашивать людей, Костин. Я их тоже спрашивала, ведь не делила ложе с твоей герцогиней. Никто из них не увидел сожалений в глазах этой женщины. Наша Предвестница не дрогнула, не испугалась и сплотила нас. Да, у нас с ней не все гладко. Мы пришли сюда ради богатств, а не для войны. Однако никто из воителей не посмеет назвать твою герцогиню слабой.

Пока Костин внимательно слушал, ему протянули большой мосол, обтянутый хорошо прожаренным мясом. Он вцепился в него зубами, оторвал сочный кусок и принялся жевать.

— Я видел, как хладнокровно она сражается, — проговорил Костин. — Это вы её научили?

— Твою герцогиню учил весь север, — сообщила Ингрид. — Женщины учили её жить, готовить, ухаживать за мужчинами. Воители обучали любви и воинскому делу. Старики рассказывали истории, забивали голову нашей историей и культурой, а на примере воспитания наших детей Алекса воспитывала Офелию. Она стала частью северных кланов, Костин. Для многих твоя герцогиня стала женщиной, сестрой по оружию, матерью, наставницей.

— А кто она тебе?

— Она моя Предвестница, — робко призналась воительница. — Теперь кушай, пока мясо теплое, набирайся сил и экономь энергию. Завтра утром выступаем.

***

Той же ночью воители поймали трех разведчиков, среди которых была женщина, по всей видимости, обычная служанка, пошедшая в эту темную, холодную ночь на встречу с любимым. Её не били, не пытали, не заламывали кости, пытаясь добиться своего. Она смотрела на воителей притупленным взглядом и ждала, когда они отнимут её жизнь. После споров и разбирательств женщину отправили в первый шатер, потом во второй, в третий и холодная ночь залилась красками похоти северных кланов. Двум мужчинам досталось. Одного воители сразу вздернули на дереве, ибо никто не любит шпионов, а второго избили палками и едва живого доставили к Предвестнице.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Алекса крепко спала в объятиях фаворита, когда в её шатер бросили избитого мужчину. Им с Костином пришлось проснуться, мужчина даже встал и достал меч, а Алекса, не желая замерзать, осталась под теплыми одеялами.