Тадж-Махал. Роман о бессмертной любви - Индира Макдауэлл

– Через минуту.

Но спускаюсь чуть позже…

Выйдя из ванной, я замираю от ощущения каких-то перемен в комнате. У меня обостренная интуиция, если она подсказывает, что что-то не так, значит, надо искать – что именно.

Я бегло оглядываю комнату – нет, все на своих местах… Все, да не все! Что-то изменилось у подушки, под которую я спрятала дело Сатри. Осторожно приподнимаю уголок. Нет, папка по-прежнему лежит там, и даже не поменяла положение, и все же…

Я повторяю движение, которым заталкивала папку, перед тем как открыть дверь Сингху. Интуиция не обманула – так и есть, подушку приподнимали. Неужели Сингх заглядывал под нее и увидел дело? И что теперь мне предпринять, объяснить ему, почему меня это интересует, признаться кто я на самом деле? Нет, весь опыт работы учил меня, что сознаваться следует только в крайнем случае.

Так ничего и не решив, я прячу папку и отправляюсь вниз.

Сингх улыбается:

– Хорошо выглядите. Поговорим в парке, там сейчас приятно.

Я лишь киваю.

«Оберой» в Агре ничуть не похож на своего тезку из Мумбаи. В Мумбаи это хай-тек, в Агре полный набор дворцовых прелестей – несколько бассейнов и фонтанов на разном уровне без всяких скульптур, бесконечные лестницы, здания, больше похожие на соты с арочными окнами, бесконечные купола.

Мы с трудом находим местечко рядом с баньяном, растущим на пригорке посреди газона, беседовать о деле на лежаках возле бассейна не слишком удобно. Я представляю, в какую рощу превратится это дерево через два десятка лет. Баньян – дерево уникальное, у него корни растут из веток. От толстой ветки отделяется лиана толщиной с руку, свисает до земли, укореняется и становится новым стволом, отращивает свои толстые ветви, с которых снова свисают лианы-корни. И так до бесконечности. Одно-единственное дерево и впрямь выглядит рощей. В Индии баньян считается символом вечной жизни, мол, одни деревья внутри дерева отмирают, другие занимают их место.

Я видела баньян в Китае, но его родина Индия. А ведь это фикус!

Сингха ни перспективы баньяна, ни его родословная ничуть не интересуют, он кивает на пустующую скамейку:

– Можно сесть здесь, солнце скоро зайдет.

Вот еще один Престон, только в другом формате. Помешан на своей работе настолько, что считает все остальное совершенно несущественным. И хорошо, и плохо, такие люди гениальны, если нашли дело жизни, но невыносимы в остальном.

Я все еще пытаюсь решить – спрашивать ли его о папке под подушкой. Но пока решаю повременить.

У Сингха в руках толстая папка со сценарием и лэптоп, очень похожий на мой собственный. Это еще зачем?

– Мисс Макгрегори, я могу называть вас Джейн?

– Да, пожалуйста.

– Так беседовать будет проще. Вы зовите меня Радживом, если, конечно, не против. Мне нужна ваша помощь.

– Чем я могу помочь, если, как вы правильно заметили, не разбираюсь в съемочном процессе?

– Зато, надеюсь, разбираетесь в жизни.

Я даже не успеваю толком оценить его комплимент, как он продолжает:

– Престон оставил вас вместо себя… Вы читали сценарий фильма?

– Конечно.

– Прочитали или только просмотрели?

Не говорить же ему, что мы тренировали фотографическую память, и при желании я могу процитировать каждую страницу текста, который лишь внимательно просмотрела. Кстати, это не так уж сложно, природа заложила в людях, у каждого из нас способности ко всему, просто на поверхности у каждого лежат разные таланты. Это создает впечатление, что люди одарены по-разному. Наверное, это и правильно – все одинаково гениальные были бы скучны. Но одно есть у всех: мы не забываем ничего из того, что когда-либо увидели, только не умеем этим пользоваться. Мозг можно научить вытаскивать требуемое из завалов памяти. Это всего лишь дело техники – результат упорных многодневных тренировок, которые проходят агенты. Но читать Сингху лекцию на тему подготовки агентов спецслужб я не намерена, лишь пожимаю плечами:

– Прочитала со вниманием.

– Вас все устраивает?

Вот еще, конечно, нет! Но не говорить же об этом человеку, сыгравшему в этой липкой паточной чепухе главную роль?

– Кто спрашивал мое мнение?

– Тогда посмотрите вот это. Здесь некоторые эпизоды, которые я считаю очень важными, они не совпадают со сценарием или совпадают не полностью.

Пока он открывает ноутбук и запускает программу, я успеваю поинтересоваться:

– Вы хотите сказать, что снимали не по сценарию?

– У нас есть два варианта ключевых сцен – по сценарию и далеких от него, что меняет саму концепцию фильма.

– И вы полагаете, что Престон разрешит вам смонтировать свой вариант?

Сингх киввает:

– Это было моим условием. Он посмотрел несколько сцен и согласился, а остальное отдал нам на откуп. Нам с вами решать, что именно будет в окончательном варианте фильма.

– Нам с вами?!

– Что именно вас не устраивает – то, что вам придется работать со мной, или то, что нужно брать ответственность?

– Я не боюсь ответственности, но плохо посвящена в тему. Как я могу решать?

– Не спешите отказываться, посмотрите. Однако сначала я хотел бы кое-что обсудить.

Ну, спасибо Чарлзу Престону! Привезти меня в Индию, чтобы нагрузить ответственностью за съемки и успех дорогущего фильма, разве это не подлость? А когда же мне собственным делом заниматься?

Сингх смотрит выжидающе. Приходится согласиться (будто у меня есть выбор):

– Давайте обсудим.

– Если исходить из сценария, кем представляется Мумтаз?

– Красивая девушка, влюбившаяся в принца и дождавшаяся свадьбы с ним. Любовь на всю жизнь и семейное счастье.

– Вы правы, и сценарист тоже прав, было и это. Юная пара, почти Ромео и Джульетта, преодолели все препоны и поженились, только у шекспировских героев судьба несчастливая, а у них все получилось. Более того, все сказки свадьбой заканчиваются, а их только началась. В чем секрет? В сценарии разгадки нет, поэтому он кажется слащавым и бесцветным.

Я согласна. Два часа смотреть на то, как на экране счастливые супруги улыбаются друг другу и радуются рождению очередного ребенка, пока четырнадцатый из них не явится причиной гибели Мумтаз, не слишком увлекательно. Да, такая любовь и верность бывают редко – но кому из нас понравится бесконечно наслаждаться чужим безоблачным счастьем? Нет, мы все любим наблюдать, как люди решают какие-то возникающие проблемы, борются за свое счастье, когда оно не дается просто как выигрыш в лотерею.

– По-моему, сценарист просто не подозревал, что после свадьбы проблемы только начинаются…

Сингх смеется. Я невольно обращаю внимание, что смех у него всегда невеселый, словно он знает что-то такое, чего не знают другие, и это знание основательно портит жизнь.