Тадж-Махал. Роман о бессмертной любви - Индира Макдауэлл

– Давно, повелитель.

– Почему она не пожелала быть на моей свадьбе?

Почувствовав, что даже удивительная труба не спасет положение, Гияз-Бек вдруг осмелел, он произнес так тихо, чтобы слышал только Джехангир:

– Ваше величество, Мехрун-Нисса Бегум желает вам большого счастья с новой женой, но это отзывается в ее сердце болью, она боялась умереть от горя, потому что не может быть на месте вашей счастливой супруги.

Заковыристо, что и говорить, но Гияз-Бек нарочно сказал так, чтобы фразу можно было повернуть как угодно. Джехангир понял все правильно, неожиданно его и без того туманный взгляд заволокла непрошеная влага.

– Она страдает?

– Конечно, повелитель. Ее сердце разрывается от любви к вам и от горя, что быть рядом невозможно.

Гияз-Бек сказал и тут же пожалел, потому что Джехангир чуть ожил:

– Почему же невозможно? Твоя дочь вполне могла бы жить в твоем доме, а я бы вот навещал вас…

Итимад-уд-Даула ужаснулся такой возможности, но сумел возразить:

– У Мехрун-Ниссы Бегум есть падчерица, которую она воспитывает как собственную дочь. Ладили нужна забота и приданое, Мехрун-Нисса должна снова заработать много золота, чтобы выдать падчерицу замуж за достойного человека.

– Заработать? Разве это были не средства Шер-Афгана?

Гияз-Бек без объяснений понял, что имеет в виду Джехангир, – да и кто бы не понял, если двор до сих пор гудел из-за роскошнейших даров Мехрун-Ниссы?

– Повелитель, Шер-Афган был богат, но все, оставленное им, принадлежит его дочери. Мехрун-Нисса не сочла возможным тратить деньги умершего мужа, она сама зарабатывает их.

– Как это? – не поверил падишах. Женщина зарабатывает деньги? Да, он слышал, что Мехрун-Нисса расписывает ткани, сам купил роскошные палантины на мина-базаре, но они не стоили так много, чтобы преподнести дары, какие прекрасная вдова преподнесла ему на свадьбе.

Уезжая из дома своего Итимад-уд-Даулы, падишах страшно досадовал на самого себя, а заодно и весь мир. Что толкнуло его на женитьбу на дочери Касим-хана? Так ли это было нужно?

Джехангир не желал признаваться себе, что поступил так, отчасти чтобы досадить Мехрун-Ниссе. Когда прекрасная вдова приехала в дом отца, падишах, увидев ее на мина-базаре, обрадовался. Ему и в голову не пришло жениться на Мехрун-Ниссе. Вопрос, заданный тогда королевой Рукией, показался даже нелепым. Чтобы решиться на такой шаг, требовалось некоторое мужество даже от падишаха. Себя Джехангир оправдал просто: что он может предложить Мехрун-Ниссе – стать двадцатой женой (честно говоря, девятнадцатой)? Эта женщина, пожалуй, оскорбится, ведь она достойна быть первой и главной.

Падишах понимал, что стоило бы именно так и поступить – сделать Мехрун-Ниссу главной женой, но он год назад решил иначе: заставить вдову уступить, вынудить ее стать просто любовницей.

Мехрун-Нисса оказалась сильней, чем он думал, женщина преподнесла роскошные дары, призналась, что по-прежнему его любит, и… уехала в далекую Бенгалию. И что теперь делать? Он мог бы вернуть ее силой, заставить быть при дворе, но понимал, что это будет признанием своего поражения. Вынудить появляться при дворе с открытым лицом не значит заставить Мехрун-Ниссу подчиниться.

И падишах решил подождать, сделав вид, что ничего не случилось. Вдова уехала в Бенгалию? Пусть посидит вдали от двора и подумает, не слишком ли много о себе возомнила. А что увезла с собой возлюбленную принца Хуррама, так и это неплохо, падишаху уже надоел грустный вид наследника. Ему стоило поучиться у отца, как обращаться с женщинами, особенно умными, красивыми и строптивыми.

Решив преподнести сыну урок, Джехангир даже повеселел. Теперь женитьба на Салихе Бану не казалась такой уж глупостью, а возвращение Мехрун-Ниссы с повинной, наоборот, представлялось неизбежным. Да, падишах должен быть не только сильным полководцем и политиком, он должен уметь укрощать женщин!

Глава 11

Наверное, стоило позвонить Калебу Ароре и попросить о помощи – но что может полицейский из Мумбаи в Агре?

Проблема в том, что лететь в Индию мне пришлось срочно, и совсем я не успела подготовиться. Ричардсон сказал, мол, там разберешься. Ну что ж, начнем разбираться, однако всемирные заговоры и синюю богиню в учет брать не будем.

В американских боевиках в группе непременно есть этакий айтишный гений – девушка или юноша, способные за минуты взломать систему защиты любого банка или самой засекреченной организации. Нет, на организации уходит обычно четверть часа. Такому помощнику, сидящему перед десятком компов, агент может позвонить в любую минуту дня или ночи и попросить о помощи.

На деле все не так: если я, забившись в уголок в туалете, буду свистящим шепотом дважды в день просить помощи у далекого коллеги, меня раскроют немедленно. Проще справиться самой, потому хакерство входит в подготовку спецагентов всех стран. Если это может сделать какая-нибудь фифа у своего компа в Центре, почему не могу сделать я прямо на рабочем месте? Сейчас большая часть информации добывается именно из Интернета, потому что любые действия и передвижения, не говоря о связи, оставляют свой след в Сети.

Оказывается, не любые. Взломав защиту местного полицейского управления (по сложности это задание баллов на 5 из 10), я ничего не нахожу по убийству в Тадж-Махале. Никакие поиски не помогают, только фиксация вызова полиции на место преступления и открытие дела.

Это плохо, очень плохо. Значит, расследование засекречено, а местные федералы без Интерпола к себе не подпустят.

Немного помучавшись, я пытаюсь найти хотя бы имя полицейского, изначально расследовавшего убийство. Его я нахожу на удивление быстро, даже фото и… телефон. Что за чертовщина? Какая-то странная конспирация. Или хитрый отвлекающий маневр?

На фотографии излишне упитанный полицейский чин, с таким даже я физически не справлюсь. Субхаш Тапар… С ним нужно встретиться, чтобы узнать, куда передали дело Сатри, а там будет видно.

У меня две возможности на выбор – спросить о Тапаре у Кадеры, возможно, он знает полицейского, или позвонить по указанному номеру.

Я решаю рискнуть и звоню.

Тапар отвечает после третьего гудка, он пыхтит, как большое тяжелое животное, каким собственно и является. Представившись Моникой Шекли – это имя значится в документах, которые мне выдал Арора в Мумбаи, – я прошу о встрече.

– Это зачем еще? Опять Фатима кому-то нажаловалась? Я ее посажу за клевету, пусть так и знает – посажу!

Я торопливо успокаиваю разъяренного полицейского, клятвенно заверяя, что никого по имени Фатима не знаю.

– А… – он переводит дух. – А чего вам надо?