Тадж-Махал. Роман о бессмертной любви - Индира Макдауэлл

– Почему нет? – Мехрун-Нисса удивленно приподняла свою и без того изогнутую бровь.

Арджуманд не знала, как объяснить свои сомнения.

– Но разве у дочери Итимад-уд-Даулы нет других занятий? – Это было самое мягкое и одновременно нелепое объяснение.

Мехрун-Нисса рассмеялась:

– Конечно, есть! Ты увидишь, как их много. Но они не мешают мне зарабатывать деньги. Я же не торгую на рынке. Нет, я просто позволяю фиранги покупать у моих людей перец и корицу, опиум и многое другое. Они очень ценят пряности, которых у нас достаточно, чтобы торговать не только с арабами.

Она попыталась объяснить, что для торговли вне Хиндустана вовсе не обязательно снаряжать с риском потери корабли, плыть куда-то далеко или отправлять караваны.

– Все это фиранги готовы покупать у нас прямо здесь. Они сами приплывут, купят и отвезут к себе.

– Но они сами могут договориться с нашими купцами и покупать прямо у них?

Мехрун-Нисса кивнула:

– Ты права, Арджуманд. Они так и делают, однако с моего позволения, за которое я получаю хорошую мзду и с фиранги, и с купцов.

– Но если… если их станет приплывать с каждым годом все больше, они могут захватить часть Хиндустана?

– И снова ты права. Но защита Хиндустана от внешних врагов – дело падишаха. Должен же он хоть чем-то заниматься кроме охоты и кальяна?

Она не сказала «арака» и «вина», но Арджуманд все поняла.

– Вы рассуждаете, как мужчина…

– Да, не многие обитательницы зенана говорят о политике или торговле, если это не покупка всякой чепухи.

Арджуманд некоторое время смотрела на поля, раскинувшиеся по обеим сторонам дороги, по которой они двигались. Конечно, это не вымощенная или хорошо протоптанная дорога, каким был путь из Агры в Аджмер, но все же не просто поля или заросли. Неужели и сюда доберутся фиранги?

Арджуманд видела фиранги только однажды, когда такой прибыл ко двору и обременял падишаха Джехангира разными просьбами, а к Итимаде-уд-Дауле приставал с расспросами. Рассказывая о нем, Гияз-бек только головой качал:

– Сколь глупы и нелепы эти фиранги!

Арджуманд из его слов поняла, что фиранги бывают разные, но у них всех прекрасные корабли. Она не знала, что такое корабли. Дедушка объяснял, что это такие огромные лодки, на которых можно переплывать моря. Но Арджуманд не знала и что такое море…

Зато фиранги привозили в Хиндустан невиданные вещи. Фарзана пришла в восторг от коробочки, в которой одетая в немыслимый наряд крошечная женщина-кукла под странную музыку крутилась на месте. Коробочку подарили Итимаду-уд-Дауле для его женщин, среди внучек возникла ссора из-за того, кому она достанется, Фарзана сцепилась с Маликой и Гульбадан, они пытались отнять коробочку друг у друга и ссорились до тех пор, пока не случилась неприятность – подарок упал и в нем что-то звякнуло. После того крышка коробочки больше не открывалась, а кукла не танцевала, она застыла в одной позе, нелепо подняв ногу. Фарзана немедленно забыла о своих претензиях и закричала:

– Бабушка, они поломали подарок!

Попало всем, даже Арджуманд была наказана, хотя не принимала в ссоре никакого участия. Рауза Бегум просто не стала разбираться, а когда старшая внучка заметила, что это несправедливо, фыркнула:

– Не надо было смотреть, как они ссорятся! Ты старшая и должна была разнять сестер, а не ждать, когда они вырвут друг другу волосы.

Арджуманд решила иначе, она стала держаться от сестер подальше, а от Фарзаны особенно. Как и от бабушки Раузы Бегум. Настолько же, насколько любила своего мудрого и справедливого дедушку Гияз-Бека, Арджуманд не любила бабушку Раузу Бегум. Даже теперь, уезжая в далекую Бенгалию, куда и срочный гонец едва добирался за семь-восемь дней, она простилась с отцом и дедом, но не пришла к бабушке.

Она так задумалась о своих родных, что почти забыла о разговоре с Мехрун-Ниссой. А когда вспомнила, тетушка уже откинулась на подушки, чтобы немного поспать. Измученная волнениями последних дней Арджуманд последовала ее примеру. Ладили спала давно, девочку мало интересовали вещи, не связанные с подарками или удовольствиями.

К вечеру их караван догнал всадник на прекрасной лошади в сопровождении трех ахади. Заметив их приближение, Мехрун-Нисса сказала девушкам, чтобы не беспокоились, но сама явно была напряжена. Возвращение было бы позорным и в планы вдовы не входило.

Но Арджуманд издали узнала Джафара и сообщила об этом тетушке. Появление Джафара тоже могло принести неприятные вести. Однако они и тут ошиблись.

– Приветствую вас, Мехрун-Нисса Бегум. У меня послание к Арджуманд Бегум.

– От кого?

Губы Джафара чуть тронула улыбка, он заговорщически шепнул вдове:

– От принца Хуррама. Принц не смог вынести и нескольких часов разлуки, едва не отправился вслед за караваном. Я с трудом убедил его не расстраивать свадьбу с Кандагари Махал, чтобы не навлечь на Хиндустан войну с Персией. Он послушал мой совет, но отправил меня с письмом к Арджуманд Бегум.

Джафар прекрасно понимал, что сама девушка его слышит, и говорил больше для нее, чем для Мехрун-Ниссы.

Вдова кивнула:

– Я передам послание. Будете ли вы ждать ответ?

– Если он будет сегодня, то да.

– Арджуманд, – позвала племянницу тетя, – прочти и ответь. Даулет подаст тебе калам и бумагу. Сумеешь это сделать быстро или что-то передашь на словах? Джафар повторит твои слова в точности.

Арджуманд впилась глазами в строчки письма. Хуррам снова просил простить его за то, что вынужден подчиняться воле отца, что непослушание в данном случае принесет слишком много бед для всего Хиндустана. Умолял верить в его любовь и дождаться, когда назовут благоприятный день, и он сможет приехать в далекую Бенгалию, чтобы увезти любимую с собой. А еще обещал писать так часто, что гонцы с письмами будут наступать друг дружке на пятки.

Арджуманд невольно рассмеялась. Но Мехрун-Нисса была права – руки племянницы дрожали так, что едва ли она смогла бы вывести хоть букву.

– Если можно, я передам ответ на словах, а на остановке напишу письмо.

Джафар стрелой помчался обратно, увозя несчастному принцу привет от его любимой и обещание любить его вечно.

Арджуманд написала ответ вечером, когда они устроились на ночлег. Она постаралась, чтобы буквы ложились как можно ровней, словно от этого зависел смысл ее клятвы в вечной любви и верности.

Так началась их долгая переписка. Сначала гонцы и впрямь едва не догоняли друг другу в пути, но потом письма в Бардхаман стали приходить реже, у принца было мало времени, да и повторять одни и те же слова ни к чему, в каждом письме главными были три слова: «люблю, люблю, люблю». Но совсем писать Хуррам не перестал, он не лгал, когда твердил «люблю».