La Storia. История. Скандал, который длится уже десять тысяч лет - Эльза Моранте
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если Узеппе приближался к жаровне, они его отгоняли, приговаривая плаксивыми голосами:
«Иди к маме, маленький…»
Попала к ним и женщина здешняя, из Пьетралаты, мать одного из парней, расстрелянных 22 октября. Эта тетка, пока сын был жив, ела его поедом, когда он возвращался поздно ночью, и случалось, что сын, доведенный до ручки, ее поколачивал, и она даже заявляла на него в полицию. А теперь, едва наступал вечер, она начинала блуждать от дома к дому, потому что боялась спать у себя в комнате — она говорила, что каждую ночь призрак сына появляется там и начинает ее лупить. Сына ее звали Армандино, и немцы арестовали его прямо у нее на глазах после того, как она вместе со всеми остальными ворвалась в форт, надеясь поживиться там мукой. Очень часто по ночам она бормотала: «Нет, Армандино, нет… Я же твоя мама, не бей меня…»
Днем она нередко хвалилась красотой своего Армандино, славившегося на всю Пьетралату сходством с актером Россано Брацци. И действительно, сама она смолоду наверняка была красива — у нее и сейчас были прекрасные длинные волосы, только вот в них пробрызнула седина и завелись вши.
Все эти новые поселенцы принесли собственные матрацы; кроме того, на полу валялись груды технической ваты, которую мог брать любой желающий — ее оставили всевозможные случайные временные жильцы. Матрасик Карло Вивальди занял какой-то молодой человек — его Ида особенно боялась, словно он был оборотнем. Правда, он внес некие бытовые улучшения и, в частности, починил окна, заменив бумагу кусочками фанеры. Но во всем остальном он походил не на человека, а на оборотня, или на какое-то странное млекопитающее, вечно голодное и выходящее на промысел по ночам. Он был высок и мускулист, но очень сутул, и лицо у него было бескровное, как у мертвого, а зубы так и торчали изо рта. Неизвестно было, откуда он здесь появился, и кем он работает, и почему он сюда попал; выговор у него вроде бы был римский. Он тоже, стоило Узеппе приблизиться, отгонял его прочь, приговаривая:
«Мотал бы ты отсюда, парень…»
Да, прошло время «Гарибальдийской тысячи»! Единственным человеком, который время от времени уделял Узеппе внимание, была мать расстрелянного: когда становилось темно, она при необходимости сопровождала его в уборную, держа при этом за руку, как делала когда-то Карулина. Однажды вечером, помогая ему натянуть штанишки и чувствуя наощупь его тощие, лишенные плоти ребрышки, она ему сказала:
«Бедная ты птичка мамкина, сдается мне, не успеешь ты вырасти, веку у тебя с гулькин нос. Проклятая война, жрет она младенцев одного за другим».
Она же развлекала его одной игрой, или, лучше сказать, сказочкой, которая сопровождалась неким мимическим лицедейством; ее она, бывало, рассказывала собственным ребятишкам, когда те были маленькими. Сказочка была все время одна и та же, и состояла в следующем: для начала она щекотала Узеппе ладошку и приговаривала при этом:
Угадай-ка, угадай-ка,проскакал безумный зайка…
А потом, потягивая его пальчики один за другим, начиная от большого пальца и дальше, она продолжала:
Вот этот его схватил,вот этот его застрелил,а этот его сварил,а этот его схарчил.
И дойдя до мизинца, она заканчивала:
А этому малышке — вот жалость!Совсем ни кусочка не осталось.
«Еще», — просил Узеппе в конце истории; и она начинала сначала, а Узеппе смотрел на нее внимательно-внимательно, надеясь, что рано или поздно безумный зайка улизнет от преследователей и оставит охотников с пустыми руками. Но сказочка шла себе своим путем безо всяких изменений и всегда кончалась одинаково.
…1944
ЯнварьВ городах Италии, оккупированных немцами, и в первую очередь в Риме создаются специальные полицейские подразделения, использующие профессиональных садистов, как немцев, так и итальянцев — им разрешается арестовывать, подвергать пыткам и казнить людей по собственному усмотрению, в соответствии с гитлеровской системой «Ночь и туман».
В Вероне фашистский трибунал «республики Сало» приговаривает к смерти иерархов, виновных в том, что они голосовали против дуче на июльской сессии Большого Совета. Среди приговоренных фигурирует и Чиано, зять дуче. Приговор приводится в исполнение немедленно.
Попытка союзников осуществить высадку возле Анцио пресекается превосходящими силами немцев. Линия фронта в Италии замораживается в районе Кассино.
Февраль–апрельЗа новыми распоряжениями итальянской полиции следует, по инициативе фашистов, которым помогают осведомители, розыск и арест тех евреев, которые сумели избежать немецких преследований.
В Риме, в ответ на нападение партизан на колонну войск СС (32 убитых), немецкое командование в отместку распоряжается расстрелять и бросить в каменоломни (так называемые «Адреатические пещеры») 335 гражданских лиц.
Военный потенциал Красной Армии постоянно возрастает благодаря растущей производительности советской военной промышленности и поступлению военных материалов из союзных стран. После серии наступательных операций, предпринятых по всему фронту (знаменитые десять сталинских ударов) советские войска победоносно продвигаются на запад и на южном фланге выходят к чехословацкой границе.
Июнь–июльОсуществив высадку в Нормандии, которая кладет начало открытию нового Западного фронта против немцев, союзники приступают к освобождению Франции.
В Италии, прорвав фронт у Кассино и возобновив наступление, союзники входят в Рим.
Итальянские силы Сопротивления в той части страны, что еще оккупирована нацистами, организуются в единую армию (Корпус Волонтеров Свободы); в это же самое время в операциях союзников принимают прямое участие регулярные итальянские части Итальянского Освободительного Корпуса, созданного по указу короля и маршала Бадольо.
С востока русские войска продолжают наступление, нацеленное на территорию рейха.
В самом рейхе терпит неудачу попытка покушения высших немецких офицеров на фюрера. Дело кончается казнью заговорщиков и других лиц, подозреваемых или попавших под доносы (таких около пяти тысяч).
Август–октябрьНа Западном фронте продолжается наступление союзников, которые входят в Париж; в Италии они закрепляются на новом рубеже, проходящем к северу от Флоренции («готическая линия»).
На Восточном фронте отчаянное контрнаступление, предпринятое немцами, на время останавливает советские войска на Висле; по ту сторону Вислы — Варшава. Город поднял восстание против нацистов. На Варшаву обрушиваются репрессии — она подвергается разрушению, а остатки ее сжигаются. Практически Варшава перестает существовать, 300 000 варшавян уничтожены.
На Тихом океане имеют место периодические массовые атаки камикадзе (японские пилоты-самоубийцы) — так осуществляются напрасные попытки уничтожить американский военный флот. Морское сражение при Лейте, возле филиппинских берегов, заканчивается ужасающим разгромом японского флота.
В Германии по приказу фюрера проводится повальная мобилизация всех мужчин, способных носить оружие, от шестнадцати до шестидесяти лет.
Ноябрь–декабрьВ Италии, оккупированной немцами, остается никем не услышанным призыв английского командования демобилизовать силы Сопротивления в виду неизбежной победы союзников. Координация действий Сопротивления теперь переходит в руки КНО (Комитета Национального Освобождения), составленного из представителей шести оппозиционных партий, выживших в условиях подполья при фашистском режиме. Поддержанные живейшим народным участием, партизанские формирования вовлекают немцев в изнурительную борьбу. Партизанам удается в ряде зон отбросить фашистов. Эти зоны объявляются самостоятельными и становятся маленькими временными республиками.
Осенью и зимой союзные операции на итальянской территории целиком сосредотачиваются на «готической линии»…
1
Грохот бомбежек вокруг Рима становился все более частым, придвигался все ближе, и женщины из семьи покойного лавочника из Дженцано всякий раз, слыша его, вскакивали на ноги, испуганно, почти истерически кричали. После высадки союзников в Анцио 22 января из поселка стали доноситься песни и крики радости, словно война была уже совсем закончена. Немногочисленные фашисты, жившие в поселке, все попрятались, а молодежь вышла на улицу, и некоторые открыто ходили с оружием, словно ожидая начала революции. Хлеб, мука и любой провиант захватывались силой — и в лавках, и всюду, где они могли оказаться; на улице раздавали внеочередные выпуски подпольной газеты «Унита».
