На далеких окраинах. Погоня за наживой - Николай Николаевич Каразин

– Оптический обман!

– Я думаю, в открытом море… Вы там плавали, капитан?

– Нет, я из речных.

Чуть слышно донесся по ветру гул парового свистка. На пассажирской пристани поднялась суматоха. Десятка два извозчичьих дрожек, так называемых долгушек, которые только и можно встретить в степных местах и в поволжских городах, разбрызгивая колесами дорожную грязь, во весь карьер катили с горы, обгоняя друг друга и стараясь занять места поближе к пристани.

Над самым обрывом, обнесенный тесовым желтым забором, стоял одноэтажный старый дом с покосившимся мезонином; над всеми окнами этого дома тянулась надпись, по красному фону белыми буквами: «Трактир златокрылого лебедя», а на фронтоне мезонина изображен был и самый лебедь, кольцом перегнувший длинную, тонкую шею. В первой комнате этого трактира, в так называемой «общей», все столы были заняты рабочими, матросами и всяким сереньким людом; в чистой же половине, у самых окошек, сидели только две группы: одна, состоящая из четырех татар-купцов в лисьих бешметах и шитых золотом шапочках, другая – из двух только собеседников: капитанского помощника с парохода «Соликамец» и другого господина, весьма близко подходящего к описанию матроса на барже № 9. Татары, все в поту, расстегнувши широкие вороты шелковых рубах, засучив длинные рукава бешметов, пили чай, доканчивая шестой чайник солидной вместимости; те же двое дожидались селянки из живых стерлядей, а пока пили английскую померанцевую, закусывая солеными грибами.

– И отсюда сухим путем! – произнес господин, описанный матросом с баржи № 9.

– Далеко, – ух, далеко! – вздохнул капитанский помощник.

– Очень далеко! – согласился его собеседник.

Действительно, иностранный акцент ясно слышался в говоре этого господина, хотя видно было также, что он хорошо усвоил себе русский язык и даже знаком был с некоторыми особенностями народной речи.

– Я полагаю, что везти этакую тяжесть на колесах чуть не четыре тысячи верст придется не менее года?

– По нашим расчетам, в укрепление «Уральское» транспорт прибудет около половины июля, а там…

– Ты, родной, пожалуй-ка мне сюда порцию ветчины с хренком и полынной графинчик; вот к этому столику!

В комнату вошел новый посетитель, в гороховом пальто, в картузе с наушниками, с дорожным мешком в руках и с большим дождевым зонтиком. Господин этот, не обращая никакого внимания на своих соседей, уселся за столик, поставил около себя мешок, отдал трактирному мальчику зонтик с картузом и, потирая руки, крякнул в ожидании ветчины с хренком.

– Слышь, Павлуха, – шепнул один из рабочих другому, когда господин этот проходил через общую комнату, – чтобы мне с этого места не встать, если я его не видал нонче у нас на барже!

– Может, и он; нам што…

– Нет, только чудно, что с рожи как есть он, одежа не та!

– Да тебе-то што?

– А мне наплевать! Кипяточку бы… парень!

– Огурцов соленых кто требовал? – звонко кричал мальчишка в красной рубашке, помахивая над головой тарелкой с огурцами.

– Ну, а из «Уральскаго»? – спрашивал капитанский помощник.

– Там уже подряжены киргизы везти до Казалы на верблюдах; а там по Сырдарье на пароходе. В первых числах сентября должны быть на месте!

– Должно быть, богатый человек этот господин Лопатин?

– Не знаю, я с ним незнаком вовсе, нанят я по переписке, через наше агентство, должен доставить машины, установить их на месте, а затем, ежели не захочу оставаться у него на службе, обратный проезд мне гарантирован. Деньги, впрочем, господин Лопатин пока платит очень хорошо!

– Извините, если я позволю вас перебить…

Господин в гороховом пальто пододвинул свой стул поближе.

– Так как я сам оттуда, и мне господин Лопатин весьма известен…

– Вы из Ташкента?

– Так точно… Позвольте представиться: Сладков, Филипп Петрович!

– Эдуард Симсон! – приподнялся со стула господин с иностранным акцентом.

– Весьма любопытная сторона! – произнес капитанский помощник.

– Еще бы-с! – с некоторым умилением произнес Сладков Филипп Петрович.

– Так вы господина Лопатина хорошо знаете? – спросил Эдуард Симсон.

– Господи Боже мой! Да вы спросите, кто из тамошних его не знает? Мальчишка какой-нибудь, сартенок2, от земли не видать, а спросите его: где живет Иван Илларионович? Сейчас, бестия, вас за полу и к самим воротам ихнего дома предоставит. Человек оборотистый, торговый, деловой человек, голова!

– С капиталом? – полюбопытствовал капитанский помощник.

– Сила, а со временем миллионами будет ворочать!

Сладков совсем пододвинулся к столу и даже перенес с собой тарелку с ветчиной. Трактирный мальчик переставил полынную по соседству с английской померанцевой.

– Ну, да и край же, я вам доложу, золотой край для всяких торговых предприятий; то есть за что ни возьмись и ежели при этом еще деньги – ффа! Все это внове, нетронутое, запускай руки по самые локти, греби знай… ну, да вот вы сами увидите…

– Меня, признаться, это все очень интересует!

– Ну, понятно. Тут вам навстречу еще выслан от Ивана Илларионовича Катушкин, не видались еще?

– А вы знаете и господина Катушкина?

– Ивана Демьяныча-то? Ха, ха… Еще бы, – друзья, водой не разольешь. Бывало, вместе…

– Вот не едет что-то. Должен был еще вчера быть в Самаре, – нет; что-нибудь задержало, видно, в дороге!

– Ничего-с, это случается; настоящих почтовых трактов нет пока, то есть они и есть, но, знаете, еще в таком сыром виде.

– А этот Катушкин с транспортом тоже пойдет через степи?

– Не знаю, наем киргизов в «Уральском» и расчет с казаками, что взяли доставку до «Уральского», поручены ему!

– Так-с, человек бывалый, он все это знает!

– Прикажете? – Эдуард Симсон поднес Сладкову портсигар из желтой кожи.

– Сигарочку-с? Позвольте-с. Много-с у вас грузу, много-с!

– Да, порядочно, особенно этот паровик. На пристанях у вас все как-то не приспособлено!

– Ну, а эти вот, что в рогожах… досками обделаны?

– Это новая машина для размотки шелка, тоже с паровым приводом; очень полезное применение!

– До всего доходит человек! – еще раз умилился Филипп Петрович. – Ящики вот опять у вас, штук двести будет; ну те не так чтоб тяжелы!

– Это товары: галантерейный и ткани – не по моей части, при них особо есть приказчик!

– В одном караване пойдете или порознь?

– В одном, если паровик не очень затруднять будет!

– И прекрасно сделаете, верьте моей опытности: исходил я эту степь вдоль и поперек, знаю я ее все одно вот как свои ладони! – Сладков вытянул обе руки ладонями кверху. – Да-с, самое лучшее не разбиваться: несколькими днями позже, зато вернее!

– Впрочем, это будет зависеть от господина Катушкина!

– Еще бы: «Катушкин туда, Катушкин сюда» – доверенное лицо, первый агент у Ивана Илларионовича!

– Я слышал, – начал капитанский помощник, – что у вас в степи не совсем покойно нынче?

– Пустяки-с, «косоглазые» пошаливают, однако все это при должных мерах –