Край неба - Марк Дж. Грегсон

детских ушей. Тем не менее ее задорные строки известны всем и каждому.

Мы с улыбками на лицах затягиваем припев.

Когда Громила снова поет соло, то падает с покачнувшегося стола. Все разражаются смехом, а ему хоть бы хны. Даже не вставая, он отпивает еще из бутылки.

Родерик с Китон вовсю отплясывают. Исполнив джигу, наш канонир замирает, а Китон выщелкивает подошвами дикий, безудержный ритм литтлтонского стомпа.

Громила встает и танцует с бутылкой. Элдон, однако, смотрит на всех из угла. В конце концов оправляет куртку и подходит к одному из помощников мастера Коко, белокурому юноше с темными глазами.

Когда уже и они пускаются в пляс, до меня доходит, что я тут единственный, кто не танцует. Улыбка на моем лице гаснет, и я перевожу взгляд на усыпанное звездами ночное небо. Его мирный вид навевает воспоминания о времени, проведенном с Брайс. Звезды ей нравятся. Возможно, она навещала меня на палубе не только потому, что хотела заручиться поддержкой, но еще и для того, чтобы полюбоваться небесами. Правда, когда она смотрела на них, я смотрел на нее. Только на нее.

И, сидя тут, я почти как наяву слышу ее голос. Он шепчет мне на ухо о том, что мы с ней по разные стороны облаков. Разделены войной.

И нам никак не быть вместе.

Вроде бы и не стоит тосковать, особенно после того, как Брайс обманула меня, отравила и сбежала, хотя я пытался помочь. Однако мне не забыть ее человечности, того, как она видела в людях хорошее даже в этом мире, где предательство встречается чаще верности.

Подходит мастер Коко и садится напротив. Несколько секунд смотрит на меня молча.

– Ты человек-неожиданность, Конрад, – говорит наконец. – Я отбираю многих за их безграничный потенциал, но мало кто потом полностью раскрывает свои способности. Они падают потому, что не умеют положиться на других. Но ты… ты изменился.

Я не говорю ничего.

Тогда она подается вперед, чтобы точно никто не подслушал. Музыка скрадывает звуки нашей беседы.

– Мир не стоит на месте. Грядут опасности. С тех пор, как ты вступил в Состязание, на Айронсайде многое произошло.

– На Айронсайде? В столице?

Мастер кивает.

– Хотелось бы кое-что поведать, но мне велено помалкивать. Впрочем, ты сам все выяснишь, когда встретишься с королем. К нему на аудиенцию попадают все победители Состязания, – говорит Коко. – Туда и лежит наш дальнейший путь.

– Мне надо вернуться на Холмстэд.

Мастер Коко улыбается.

– У тебя свои цели, это ясно, но после встречи с королем предлагаю тебе немедленно вернуться на Венатор. Набрать контрактов. Попытаться выкупить этот невероятный кораблик. Если сумеешь, он твой. Тогда тебе и бунт не страшен. Собственный корабль – залог высокого положения среди охотников.

Я снова отвечаю молчанием.

– Сумеешь выкупить корабль, – говорит мастер, – и, возможно, станешь тем, кого я в тебе вижу.

– Кем же?

– Высококлассным мастером, – отвечает она, а потом, побарабанив пальцами по столу, встает. – Обдумай мои слова.

Я – мастер Охоты? Я так долго жаждал вернуться на вершину горы Холмстэда, спасти сестру, стать эрцгерцогом, как мой отец и вся династия Урвинов, но… мастер цеха? Выше только король с королевой. И если монархам можно бросить вызов, то с мастером на дуэли уже не сразиться.

Впрочем, как следует я над этим поразмыслить не успеваю, потому что Китон стаскивает меня с места:

– Идем, Конрад. Потанцуем.

– Китон, нет, я ненавижу танцы.

Она хохочет и не отпускает. Родерик смотрит на нас и улюлюкает, а я, пытаясь исполнить литтлтонский стомп, путаюсь в ногах, спотыкаюсь.

И как только Китон это удается?

После вечеринки, когда Громила засыпает в коридоре, так и не выпустив из рук бутылки, я иду к себе. Отцовская трость лежит в кресле, овеянная красным сиянием теплошара. Провожу пальцами по трещинам на ее поверхности. Вспоминаю историю восхождения моей семьи – о том, как эта самая трость помогла им подняться из канав на Вершину.

Отцовская трость – легенда, но я сумел возвыситься и без нее. Доказал, что создан быть лидером. Команда шла за мной по собственному желанию, а не потому, что я их заставлял. Прямо как того хотела бы мама.

Пригодится ли мне еще трость? Возможно. А пока пусть отправляется в ящик стола, к белой, маминой.

⁂

Наутро мастер Коко возвращается на «Гладиан». Она еще не закончила всех дел, ведь среди нас тот, кто больше не принадлежит к команде. Даже несмотря на вклад в последнюю охоту.

Мне отвратно даже смотреть на него, но палачом я не стану. Поэтому когда Коко и еще три охотника входят в мою каюту и записывают показания о покушении на мою жизнь, я прошу главного судью не казнить Себастьяна.

Высокий человек в серой мантии изучающе смотрит на меня, плотно сжав губы. Затем мягко кивает и делает какую-то запись у себя на планшете.

– Больше я не желаю видеть его здесь, – говорю.

Я хоть и рекомендовал пощадить Себастьяна, вряд ли этого достаточно. Для трибунала его поступок – жуткое нарушение кодекса. Однако у него еще есть влиятельная тетка, помощница мастера Коко.

Я почти уверен, что они незаконно общались по передатчику во время Состязания.

После того как члены трибунала получили от меня все ответы, которые желали услышать, и вернулись к себе на корабль, я освобождаю Себастьяна с губы и последний раз веду его коридорами на верхнюю палубу.

– Полагаю, с меня должок, – говорит он. – Хотя я бы предпочел не уходить. Мы с тобой только-только начали сближаться.

– Верно.

У подножия лестницы Себастьян останавливается, поставив ногу на нижнюю ступеньку.

– Я решил, что не хочу тебя убивать.

– Рассудительно, – отвечаю и, помолчав, спрашиваю: – С кем ты контактировал по дальнобойному коммуникатору?

Себастьян молча улыбается.

Как же я его ненавижу.

– Что ж, все равно твой человек тебе не помог, Себастьян.

– Зато мог спасти мне жизнь. – Он треплет меня по щеке. – Не волнуйся за меня, дорогой капитан. Ты человек чести. Возвысившийся Урвин. Наследник всего, чем располагает твой дядя.

Он уже хочет уйти, но я его останавливаю:

– Ты ведь мог и не помогать нам в последней битве. Дал бы погибнуть, и никто бы не выдал того, что ты знал о Брайс.

Он улыбается, и мне на какое-то время успевает показаться, что ответа не будет. Но вот Себастьян медленно произносит:

– Отныне мы повязаны, капитан. У каждого есть компромат на другого. Но какое это теперь имеет значение? Состязание окончено, Брайс нет. Как ты знаешь, укрывательство шпиона, то есть измена, это куда