Разрешенное волшебство - Ник Перумов

У Буяна словно выросли крылья. Вперёд, вперёд, скорее, прочь отсюда, наверх, к солнцу и свету! У него ещё есть надежда! И теперь он уверен в этом. Великий Дух сохранил ему жизнь — ему, запятнавшему себя такими грехами! Значит, всё ещё поправимо. И он, Буян, конечно же, всё исправит.

Он бежал и бежал, а коридор всё вился и вился узким змеиным лазом, в стенах то и дело начали мелькать низкие темные дыры — какие-то лазы, звериные ходы, куда ему, Буяну, в его нынешнем облике было даже не втиснуться.

Мало-помалу он замедлил шаг. Сколько же ещё это будет длиться?

И тут внезапно впереди раздались голоса.

Буян со всего разбега бросился наземь. Осторожно дополз до изгиба стены, высунул голову.

Так и есть. Люди в точно таких же странных балахонах, что и у тех, которых ему пришлось убить

совсем недавно. И точно так же стоявший у стены человек с усилием пытался вогнать в её изгибающуюся, негодующую плоть раскоряченного железного паука.

Сомнений не оставалось — тут орудовала такая же шайка. Они точно так же слали перед собой смерть. Значит, Великий Дух не случайно сохранил жизнь ему, Буяну. Он показал ему, что он должен сделать. Он сейчас — карающая длань Всеотца, и он не подведёт.

Буян вскочил на ноги. И он не подведёт. Он искупит свой грех. Он защитит землю.

Глава восьмая

Отряд Чаруса ждал в полной боевой готовности. Пламя разожжённого ими пожара умерло, докатившись до недальней стены Лысого Леса — лишь кое-где огненные языки ещё пытались отыскать себе пищу.

А потом из леса двинулись Ведуны, и Чарус злобно усмехнулся: “Пусть, пусть идут. Вот сейчас-то всё и решится”.

Новый вожак Твердиславичей не сомневался в себе. Пусть с ним всего лишь три десятка человек — это не важно. Пэков Холм не выдаст. И как это Твердислав не догадался раньше? Не пришел сюда с Ключ-Камнем в руке, не увидел, как оберег-хранитель клана весь аж прямо засветился от переизбытка магических сил? Он, Чарус, не смел и надеяться на такую удачу. Когда бревно птицей взлетело вверх (наверное, упало на то самое, верховое небо, где посиживает порой Великий Дух, глядя на деяния своих детей), Чарус едва не заплакал от счастья. Это было больше его самых смелых мечтаний. И потому вместо небольшого набега нечисти, который он собирался вызвать, можно было предложить Ведунам настоящий, смертельный бой до последнего. Пусть тогда Фатима вертится как хочет! Но всё-таки, как же так — чтобы о таком бы не знал Твердислав?

— Нет. — Иван неожиданно остановился, точно налетев на невидимую стену.

— Так дальше не пойдёт.

— Что — “не пойдёт”? — удивился Твердислав.

— Ты что же, — сквозь зубы процедила внезапно замершая Джейана, — ты что, ничего не чувствуешь? Совсем-совсем ничего?

Нельзя сказать, чтобы Твердислав не ощущал совсем уж ничего. Там, в самой глубине души, где всегда жила спокойная, неколебимая уверенность — что бы ни случилось, последнее волшебство всегда со мной, — вдруг поселилась странная пустота, словно ушла часть всегда присущей ему, Твердиславу, силы.

— Что-то зачудили они, — непонятно пробормотал Иван, потирая лоб. — Никак в толк не возьму… Ясно только — надо уносить ноги, пока мы не превратились в слепых кротов. К шахте мы не успеем, это ясно. — Он прикусл губу, словно в тягостном раздумье, когда и так и так плохо, как бы ты ни поступил. — Неужели начали сворачивать?.. — Он внезапно осекся.

— О чём это ты? — с некоторой подозрительностью осведомился Твердислав. Парень не боялся — он не привык страшиться Неведомого. Враг всегда был ясен, известен, осязаем. Когда нет врага — нет и опасности. Так было всегда. Почему же сейчас что-то должно измениться?

Иван медленно взглянул сперва на Твердислава, потом — на его спутницу. Казалось, он вот-вот что-то скажет, что-то очень-очень важное, но изгой лишь вздохнул и опустил голову.

— Чёрные Колдуны, — неожиданно изрек он. -

Они тут, поблизости, я их чую. Вы — нет. С такими вы ещё не сталкивались. Они берут нас в кольцо. Здесь, в подземельях, они имеют страшную власть. Иногда им удается блокировать мои заклинания, но это если они соберутся в великом числе.

— Так что ж, выходит, сейчас собрались? — мигом сообразила Джейана. Девушка с гримасой болк прижала обе ладони к груди — там, где сейчас короткими острыми толчками билось стиснутое невидимыми железными тисками сердце. Такого с ней никогда-раньше не было„.Сила утекала из нее, точно вода из прохудившегося сита.

Иван коротко кивнул.

— Им нужен я, не вы. — Он негромко рассмеялся. — Я, понимаете? Поэтому они всё это и затеяли.

— Да кто “они”?! — Джейана теряла терпение.

— Чёрные Колдуны, конечно же. По наущению наших любимых Учителей. Они охотятся за мной. И, похоже, выследили. Ну что ж, может, это даже и к лучшему, — глаза великана странно блеснули. — Я отвлеку их на себя, и вы успеете уйти.

— Мы не оставим тебя сражаться в одиночку! — немедля возмутился Твердислав.

— На тебе — Долг Крови, вождь. Тебе его и исполнять. А за меня не беспокойся. Не впервой. Не будь вас, я ушёл бы в глубину, где им меня не достать. Но вы там не пройдете, и даже я не смогу помочь. А смерть, ждущая там, гораздо страшнее, чем все Ведуны и прочая нечисть, вместе взятые! Никогда, никогда, никогда не спускайтесь туда, вы поняли? Лучше уж покончить с собой, хотя это и великий грех перед В се отцом. — Иван для внушительности показал Твердиславу сжатый кулак размером с детскую головенку. — Так, а теперь помогите мне! Надо пробиваться наверх, пока мы ещё хоть что-то можем. Конечно, именно этого-то от нас и ждут, но иного выхода нет. Если мы останемся здесь, нас просто придушат, и всё. Не поможет

никакая магия. Идёмте же! Мне понадобится ваша помощь. Надо вот только будет синюю земляную жилу найти.

Чарус не ошибся. Пламя не прорвалось в глубь Лысого Леса, но Ведунов разъярило до крайности. Хозяева Змеиного Холма не поскупились, бросили в бой, наверное, едва ли не всё, что оказалось под рукой.

— Ой-ой-ой! — заверещал кто-то из девчонок за спиной у Чаруса. И было отчего.

Не беспорядочной ордой, где сильный толчет слабого, — ровным, правильным строем, словно сам Учитель наставлял их, шли в бой серые бестии, те самые, которых Фатима так удачно придавила оживлёнными её Силой деревьями; в промежутках торопились твари поменьше, на манер саламандр. А позади всех неспешно шагала редкая цепь закутанных в драные чёрные плащи фигур — пожаловали пастыри этого смертоносного стада, Ведуны собственной персоной — видно, не терпелось им как можно скорее и своими глазами увидеть гибель жалкой кучки наглецов.