Разрешенное волшебство - Ник Перумов

Хрипя, Буян пополз обратно, и тут взгляд его упал на оставшиеся позади заросли, те самые, где он укрывался, наблюдая за тем, как воздвигалась сверкающая пирамидка. И увиденное заставило его на миг даже забыть о боли.

Листва на прижавшихся к земле деревцах стремительно желтела. Невесть откуда налетевший ветер трепал быстро оголявшиеся ветви. На траву — кипрей, багульник, верейник (все названия — от Учителя) — словно выплеснули жёлтого сока, каким девчонки по осени красят себе наряды к празднику урожая. Стебли трещали и ломались под натиском ветра, словно невидимые косари задались целью очистить эти места от всякой растительности.

Буян повёл взглядом вправо, влево — везде одно и то же. Желтые листья; целая метель из желтых листьев и яростно терзаемые ветром голые ветви. Севернее же холма всё оставалось по-прежнему. От незримой границы на юг катилась смерть, в один миг делая работу, на которую матушка Осень обычно тратит целый месяц, а то и полтора.

И тогда Буяну стало даже ещё страшнее, чем в лапах Творителя Дромока.

Боль допекала. Глухо застонав, он перевалился через край расщелины. Скатился на дно по крутому склону — и тут внезапно стало легче. Намного легче, так что он даже смог встать и идти. Справа северный конец расщелины заканчивался чёрным тупиком, налево же, напротив, расщелина углублялась, превращаясь в настоящий тоннель. Где-то там, впереди, мерцал слабый зеленоватый свет.

Буян пошёл вперёд. Он видел не так много, но и увиденного хватило для одного несложного вывода — эти люди, раскрывшие холм, неважно, эльфы, гномы, Ведуны или кто-то ещё — посылают на юг нечто ужасное.

“Вот оно, твое искупление!” — вдруг подумалось Буяну.

Чем глубже уходил он, тем слабее становилась боль. Правда, до конца она так и не исчезла, но теперь он хотя бы мог сражаться.

Тоннель неожиданно уперся в поперечную галерею. И справа, и слева мерцал неяркий свет, но зато справа Буян увидел человеческую фигурку. Она сидела на корточках, роясь в каком-то ящике. Вытащив из коробки нечто короткое, тускло блестящее, человек ткнул этим в стену тоннеля — да так, что пол под ногами Буяна тотчас заходил ходуном, а по потолку прошла быстрая судорога, словно неопытный лекарь прижег рану раскалённым железом. Эта судорога отозвалась мгновенной волной боли; Буян застонал, не в силах сдержаться. Человек вздрогнул, выронил свой инструмент, повернулся…

Кажется, он хотел крикнуть — но не успел. Буян прыгнул… и мимолетно удивился тому, как мало вдруг стало сил, словно кто-то гигантским насосом выкачал из него почти всю магию, столь щедро вложенную Дромоком.

Однако хватило и остатков.

Когти прошили человеку горло. Он не успел даже захрипеть. Вторая рука Буяна ударила туда, где должно было находиться сердце, но сталь лишь даром проскрежетала по внезапно отвердевшей ткани странного, размалёванного дурацкими разводами одеяния. Однако хватило и одного удара.

Буян с некоторым трудом отвалил тяжёлое тело в сторону, уложив его так, чтобы оно не сразу бросалось в глаза; поднял взгляд и понял, над чем колдовал убитый.

В земляной стене открылась небольшая ниша; взору Буяна предстало сплетение тугих жил, толстых и тонких, сине-алых, малиновых, зелёных; они вздувались, пульсировали, с явной натугой перегоняя что-то; они сходились и расходились, соединялись и вновь разъединялись; кое-где вздувались узлы. Прямо на глазах Буяна от одного такого узла отделился новый отросток; тычась, словно новорождённый щенок, он пополз куда-то вбок то в сторону.

А поверх всего этого взгромоздился совершенно чуждый всему этому громадный стальной паук. Раскинул тонкие железные ходульники, раскорячил уродливое, все из острых граней, тело, вонзил в сплетения земляных жил сразу целое полчище острых жал; и там, где они вонзились — видел Буян — живоносные жилы земли истощились, сжались, опали, лишённые привычного дела; чудище выпило их силу, и каждый новый его глоток, как казалось Буяну, отзывается болью в его, Буяна, несчастной голове…

В следующий миг железные когти вонзились в паучиного вампира, сорвали его, бросили наземь; неожиданно прибыло сил, и Буян пяткой обратил злобного монстра в плоский блестящий блин.

Жилы тотчас ожили. Навстречу друг другу ринулись отростки, обходя поражённые сплетения, соединяясь, срастаясь; в жилах вновь забурлило, запульсировало, затрепетало. Стены тоннеля начали затягивать нишу подобно тому, как болото затягивает след человеческой стопы. Несколько секунд — и там, где только что зияла выемка, осталась лишь влажная земляная поверхность.

Галерея загибалась; несколько шагов, и Буян увидел следующего человека. Этот уже не сидел на корточках, он стоял, изумлённо глядя на невесть откуда взявшееся пугало. Из стены на уровне его груди уже торчало нечто железное, из множества каких-то гыгнутых начищенных железяк; оттуда Еолнами катилась боль, и Буян зарычал, внезапно ьсем сущее гвом своим ощутив этот напор.

Оставалось только одно — броситься вперёд.

Человек в пятнистых штанах и куртке вскинул правую руку. Он действовал очень быстро, однако Буян оказался быстрее. Правый бок что-то рвануло; боли парень не почувствовал, однако его собственное оружие — четыре стальных кинжала-когтя — вонзилось, куда он и нацеливался — под подбородок врагу. Коготь на большом пальце ударил человеку в глаз.

Как всё это, оказывается, просто.

Второе железное чудовище, жалобно задребезжав, покатилось прочь.

Позади Буяна меж тем нарастал ровный гул. Словно воды, прорвав наконец сдерживавшую их плотину, устремились с высоты вниз; пол ощутимо вздрагивал.

Уже зная, что делать, Буян ринулся вперед. Сколько этих злодеев в пятнистом спустилось сюда? Десять, одиннадцать? Неважно. Двоих он уже прикончил — не миновать того же и остальным. В этот миг Буян чувствовал даже нечто вроде благодарности к мучителго Дромоку. Разумеется, прежнего Буяна уже давно не было бы в живых.

Поворот, поворот, поворот. Гул за спиной всё нарастал, и вместе с этим гулом к Буяну возвращались силы. Чужая кровь больше не жгла руки — он, похоже, привык.

— …Докладывает шестой: паук установлен, напряжённость в норме, вектор закольцован.

— Докладывает седьмой…

— Погодите! Что за прорыв на первом и втором участках, у Вебера и Макклоски?.. Вектора поехали… Эй, ребята! Вебер! Ответь бригадиру! Вебер! Какого черта, почему он молчит?.. Джерри, одна нога здесь, другая там — посмотрите, в чем деле. Держите связь по экстре.

— Слушаюсь.

— Бригадир! Это Джерри! Бригадир, он мёртв!

— Чёрт возьми, кто?!