Обратный отсчет - Олекса Белобров

Не успел резерв занять позиции, как кукурузное поле зашевелилось. Взглянув в бинокль, Хантер похолодел — прямо на них валила огромная толпа вооруженных людей. «Духи» шли молча, держа оружие наизготовку, среди высохших стеблей кукурузы маячили лишь чалмы, дишманы и паккули.

— Передай вправо-влево, — прошептал он Чернобыльцу. — Огонь открывать только после залпа «Шмелей»! Команда на открытие огня РПО следующая: «Полет шмеля!» Без команды — ни единого выстрела!

Бывалый прапорщик (принявший на себя удар чернобыльской радиации в июне 1986-го и отправленный в Афган «на оздоровление») передал команду в цепь. Бойцы нервно зашевелились в своих окопчиках. «Духи» неуклонно приближались, до них оставалось не более трехсот метров.

— Дядя, я Хантер! — Замкомбата снова взял гарнитуру у Чернобыльца. — Тут у нас сабантуйчик намечается. К нам движется целая куча гостей! По моим подсчетам, не менее двух эскадронов. Сейчас до них двести пятьдесят — триста метров. Прием!

— Я Дядя! — немедленно отозвался комбат. — Выдвигаюсь к тебе с разведвзводом. Держитесь. Конец связи!

— Только бы Эстонец удержался и не открыл огонь! — Старший лейтенант сплюнул, и слюна мгновенно свернулась в пыльный комочек.

Жара зашкаливала, дышать было почти нечем. Даже Хантер, экипированный легче всех — без броника, в сетчатом комбезе КЗС и кроссовках, — пребывал, мягко говоря, в дискомфорте. Солдаты в полной экипировке мужественно терпели пекло.

«Еще пару часов — и начнутся потери от тепловых ударов, скорее бы “махра” подошла!» — подумал замкомбата, зная при этом, что до развязки еще далеко.

— Товарищ старший лейтенант! — негромко окликнул Чернобылец. — «Духи» притормозили!

На поле действительно что-то происходило. Душманы в большинстве присели, скрывшись в кукурузе, словно чего-то опасаясь или выжидая. Нервы у десантников натянулись до предела — огнеметчики, держа на плечах свои «шайтан-трубы», обливались потом от напряжения и жары. Неожиданно подал голос «духовский замполит». Его призыв не менялся в этой стране в течение последних нескольких столетий:

— Аллах акбар!

— Аллах акбар!!! — поддержала его толпа, поднимаясь во весь рост и начиная поливать все перед собой из автоматов, винтовок и пулеметов.

Моджахеды ринулись в прорыв. Они знали, что где-то здесь укрываются шурави, они их заметили, духовская разведка сработала, однако они не знали и не могли знать, с каким именно оружием их ждут.

— Внимание, полет шмеля! — заорал Хантер, надсаживая глотку. — Фас!

— Двести двадцать два! — не менее громко подхватил Чернобылец, нажимая на спусковой крючок своей «шайтан-трубы». Восемь «шаровых молний» с гулом врезались в толпу афганцев.

Какие-то невиданные бело-оранжевые глухие разрывы толкнулись в барабанные перепонки. Земля дрогнула, и слитная толпа тут же рассыпалась, бессмысленно закружила по полю. Восемь термобарических зарядов вновь ударили в разрозненные боевые порядки противника. Запылали кукуруза и почва, казалось, сам воздух горит там, где только что находились «духи». Атака захлебнулась, уцелевшие откатились к дувалам и лишь оттуда принялись отстреливаться. Ситуация резко изменилась — от стрельбы с расстояния в несколько сот метров толку немного.

— Ну что тут у тебя? — Рядом плюхнулся запыхавшийся и мокрый комбат, которого сопровождали несколько звероподобных разведчиков. — Держишься?

— Классная вещь эти «Шмели»! — Хантер указал на выгоревшие пятна, продолжавшие дымиться там, где только что гремело «Аллах акбар!».

— Нормально, Хантер, молодца! — Комбат пребывал в приподнятом настроении. — Вот-вот основные силы подойдут, вместе будем «духов» на фарш перемалывать!

Словно подтверждая его слова, послышались звуки моторов — по проселку двигалась колонна техники, окружая Сумбаши вторым кольцом. Артиллерия, танки и БТР выходили на прямую наводку. Через несколько минут все должно было закончиться. Однако вышло иначе.

— Мовезебат, мовезебат![134]— прогремели над равниной и постройками кишлака слова, усиленные мощной аккустической системой.

Хриплый голос, произносивший пуштунские слова, показался знакомым. Тайфун! И действительно — на горке невдалеке от кишлака уже стояла «Алла Пугачева» — громкоговорящая установка на базе БРДМ-1, с динамиками, обращенными к окруженному кишлаку. Напрягая память и припоминая все, чему учили на курсах спецпропаганды, Александр разобрал смысл энергичной речи Чабаненко.

Исходя из того, что в кишлаке, помимо очага душманского сопротивления, имеется также мирное население, Тайфун предлагал жителям Сумбаши выйти с личными вещами к одинокой чинаре на южной окраине, чтобы хадовцы смогли отфильтровать мирных от боевиков. Всем мирным майор обещал сохранить жизнь и даже возместить убытки за уничтоженное имущество, потерянный урожай и убитый скот. В случае невыполнения этих требований, вещал он, кишлак сотрут с лица земли, а со всеми уцелевшими поступят по законам военного времени. Спецпропагандист знал по опыту — на таких выгодных условиях дехкане обязательно пойдут на переговоры.

В бинокль было видно, как возле раскидистой чинары начинают скапливаться люди — преимущественно старики, женщины и дети, навьюченные узлами и мешками, некоторые — с козами, ишаками и баранами. Прошло еще несколько минут, и к чинаре приблизились хадовцы, которые, соблюдая все меры предосторожности, вывели мирных жителей из зоны боевых действий.

Снова в знойной тишине оглушительно загремел металлический голос Тайфуна, предлагавший моджахедам сдаться. В ответ ударили несколько гранатометов и ДШК — «духи» пытались дотянуться до «Аллы Борисовны», давая понять, что теперь, когда мирных в кишлаке не осталось, говорить будет только оружие.

Так и вышло — едва истек срок ультиматума, по кишлаку ударили артиллерия и танки, и он «растворился» в туче пыли и дыма.

После двадцатиминутной артподготовки в Сумбаши вступили свежие силы — мотострелковый батальон, прибывший на «броне». Впереди бойцов по разбитым улочкам двинулись бэтээры, ведя огонь из бортового вооружения. Мотострелки забрасывали гранатами опустевшие жилища и уничтожали все живое, оказавшееся в поле зрения. Десантников в кишлак не пустили — они контролировали внешний периметр окружения на тот случай, если остатки душманов снова попытаются прорваться. Через тридцать минут баталия закончилась — пыль начала медленно оседать, стрельба, взрывы и рев моторов мало-помалу сошли на нет.

— Комбриг в кишлак вызывает, — сообщил комбат, неожиданно появившись позади заместителя. — Идем, посмотрим, что же такое мы здесь штурмовали…

От приглашения Хантер не отказался. На всякий случай попытался хоть немного привести себя в порядок, но сразу понял, что дело это безнадежное. Комбез весь в пыли и глинистой грязи, лицо и руки слоем покрывала та же пыль — только глаза и зубы блестели. Оружие более-менее в порядке, но два спаренных магазина куда-то бесследно исчезли. Повесив каску за плечи, Петренко поспешил за командиром, которого сопровождали радист и трое битюгов-разведчиков.

— Какие у нас в целом потери? — спросил у комбата на ходу. — Я в этой кукурузе вообще потерял связь со всем миром.

— Двое погибло — рядовой Ковалев и сержант Христенков из третьей роты — пулевое в голову; три тяжелых, семь — легко раненных, травмированы четверо — и все по вине вертолетчиков при десантировании, — сообщил Иванов.

— Не так уж плохо, — кивнул Александр. — Я, признаться, когда в обнимку с Евлампием вываливался из «вертушки», думал, потерь будет куда больше.

— И я тоже, — не стал юлить и комбат. — Когда услышал по радио, что тут у вас творится, думал — придется роту эвакуировать. И только позже понял, что вы с Егерским нашли-таки выход. А с «медсанбатом» вообще маневр вышел нестандартный — он действительно оттянул на себя внимание «духов», и это при том, что командовал там Климов с переломами обеих ног! Его, кстати, эвакуировали, он уже в госпитале. Обязательно подам на награду! — пообещал комбат.

— Парапет заслужил! — согласился замкомбата. — Если ты, командир, не против, — он неожиданно для себя перешел на «ты», — я уже завтра на него и всех погибших, раненых, травмированных и отличившихся в ходе «Бандажа» сам подготовлю наградные листы!

— Ладно. Сейчас послушаем, что нам Папа скажет, потом обсудим детали.

Приблизились к центру кишлака, где стояла «Чайка» — командно-штабная машина на базе «трахомы», то есть безнадежно устаревшего, как для Афгана, БТР-60ПБ. Подполковник Никулин беседовал с начпо, подполковником Елавским и Тайфуном. Тут же приткнулась «Алла Борисовна», ее запыленная броня была сплошь в отметинах от пуль и осколков — «духи» все-таки дотянулись до передвижной вещательной станции.