Обратный отсчет - Олекса Белобров

— Положим, несколько местных полевых командиров все-таки попали в наши руки — их головы ты только что видел. — Тайфун не стал отвечать на максималистский выпад младшего офицера. — Не повезло им. И почти весь так называемый спецназ духовский, «собикадори джанг», охранявший это сборище, мы сегодня положили. Что само по себе хорошо. Ну, а насчет того, правильно или неправильно, давай не будем кривить душой. Дело сделано, а чья правда, чья кривда и чьи мы дети, — вспомнил майор бессмертного Кобзаря, — не нам решать…

Хантер сквозь силу оскалился, понимая, что уже не в силах забыть увиденное.

5. Новый алтарь для богини

Назад возвращались быстрее — вертолеты один за другим забирали десантников, перебрасывая на аэродром. По радиосвязи сообщили — колонна техники своим ходом возвращается «на базу»; лишь пару раз «по ходу пьесы» артиллерии приходилось разворачиваться, чтобы накрыть цели, известные только Центру боевого управления и Аллаху.

Замкомбата, довольный тем, что не придется трястись в колонне, глотая пыль и выхлоп движков, вместе с комбатом погрузился в замыкающую «вертушку». Через полчаса, уже на аэродроме, выстроив свое воинство, пересчитали всех «по головам», — дабы никого не забыть «на боевых».

На взлетке неожиданно задул «афганец»[135]. Температура за считанные минуты повысилась на несколько градусов, солнце «погасло», глаза забило пылью, все полеты немедленно прекратились — известный на всю Азию злой ветер «афганец» во все времена приостанавливал любые боестолкновения. Отплевываясь и закрывая лица, десантники погрузились на тентованные «шишиги» и без особой спешки покатили «на базу».

Все были довольны отсутствием значительных потерь и неплохими результатами операции. Каждый планировал немного расслабиться после пережитого напряжения. Зампотылу майор Ярошкин обещал всему личному составу баню, а офицерам — еще и «круглый стол».

Еще в Союзе Хантер взял за правило — после учений или стрельб никогда не покидать расположения, не проверив, все ли в порядке в подразделении. Все бойцы должны находиться на месте, оружие разряжено, вычищено и сосредоточено в ружейном парке. Только после этого он мог позволить себе отдых.

Этим и занимался замкомбата, когда неожиданно появился запыхавшийся и озабоченный зампотех Трапезников и направился прямо к нему. Вид Сен-Тропеза не предвещал ничего доброго.

— Александр Николаевич! — еще издали окликнул он. — Уж не знаю, что стряслось, но звонили из отряда спецназа и передали, чтоб ты срочно прибыл в гарнизонный госпиталь! Не теряя ни минуты!

— Что там такое?! — Сердце старшего лейтенанта сжалось. — Кто-то ранен, погиб?

— Ничего не могу сказать! — виновато пожал плечами зампотех. — Оперативный передал только одно: чтобы ты немедленно выезжал. Я уже подготовил дежурный БРДМ… Да ты не нервничай — может, ничего особенного, ложный аларм[136]…

— Надеюсь. — Хантер сразу же направился в парк боевых машин, где поджидала броня. — Лишь бы с Бугаем все было в порядке!

Не успев ни умыться, ни сменить пропыленный комбез, старший лейтенант прихватил только несколько снаряженных магазинов вместо своих опустевших, погрузился в машину и вскоре уже был в госпитале.

Там не обошлось без скандала — за шлагбаум «броню» не впустили, мол, только по пропускам. Петренко, по своему обыкновению, разоружив дневального на КПП, направился в приемное отделение, где на него набросилась целая свора вооруженных караульных во главе с командиром взвода охраны. С этими он обошелся просто — вытащил из «лифчика» гранату Ф-1, выдернул чеку и помахал ею перед госпитальными лоботрясами.

— Ну, у кого очко железное?! — осведомился он. — Давай, подходи! Автомат вашего болвана лежит на «броне», — он кивнул на БРДМ, — заберите, он мне ни к чему. Я трезвый, как видите, и приехал сюда не на гулянку, а выяснить, что с командиром спецназа майором Аврамовым. Еще вопросы есть? — Криво усмехаясь, он вставил чеку на прежнее место и отогнул усики.

— Так ты к Аврамову? — опустил пистолет командир взвода охраны. — Он здесь, с командиром нашим общается. Все с ним в порядке…

— Не ты, а вы! — резко оборвал Хантер. — Я, прапор, с тобой на брудершафт не пил, не свел Аллах. А в то, что с Аврамовым все благополучно, не поверю, пока своими глазами не увижу! Меня сюда срочно вызвал оперативный дежурный спецназа. Давай-ка, веди меня по-шустрику к вашему командиру! — Растолкав сбитых с толку бойцов, опустивших стволы, он приблизился к прапорщику.

Комвзвода безропотно повел буйного гостя к кабинету начальника госпиталя. Хотел было войти первым, чтобы доложить, но Хантер отстранил его той же рукой, в которой сжимал автомат.

— Разрешите, товарищ подполковник? — Дверь оказалась приоткрыта, и Александр без стука ввалился в помещение. — Старший лейтенант Петренко, заместитель командира отдельного… — На этом слова у него закончились.

В кабинете, кроме начальника госпиталя, находились Бугай и… Афродита!

Все трое мирно чаевничали.

— Саша! — стремительно вскочила Галя, как только он возник на пороге.

Опрокинув чашку, она бросилась к нему, целуя и плача; ее слезы смывали пыль с Сашкиных щек, и в мгновение ока лицо девушки оказалось перепачканным до неприличия.

— Ты жив, жив? — Словно не веря себе, Галя осматривала его с ног до головы, гладила руки и грудь, прошлась по каске.

— Вполне, о рахат-лукум моего сердца! — осторожно обнимая любимую за плечи, отозвался все еще не пришедший в себя старший лейтенант. — Успокойся, милая! Все нормально! Когда ты прилетела?

— С час назад, — сообщил начальник госпиталя, худощавый и сутуловатый подполковник лет сорока. — Позвонили из Кабула от самого генерала медслужбы Локтионова — мол, в самом скором времени прибудет к вам такая красавица, какой Южный Афганистан еще не видывал, — улыбнулся он. — Приказано встретить и разместить, как даму королевских кровей. Вот она и здесь, десантник!

— Ну, здорово, Саня! — Из-за стола, раскинув могучие ручищи, поднялся Бугай. — Поздравляю с приездом госпожи Афродиты! — Он, по обыкновению, стиснул другана в объятиях. — А заодно и с боевым «Южным» крещением! — Майор-спецназовец понизил голос: — Как оно? Я слыхал — вам там досталось…

— Сперва было немного, а потом — ничего! — Хантер не хотел беспокоить Галю, тревожно ловившую каждое слово. — Не хуже, чем у людей!

— Ну, я бы так не сказал! — вмешался начальник госпиталя, вытаскивая из холодильника бутылку с соком и водружая на стол. — Два «двухсотых», четверо тяжелых и больше десятка легких, — безапелляционно сообщил он, не поведя бровью.

— Нор-рмально! — Аврамов обеими руками обнял Сашку и Афродиту. — Главное — теперь вы снова вместе… Николай Петрович, — обратился он к начальнику госпиталя, — поручаю тебе этих молодых, потому что жить им, скорее всего, придется, — он подмигнул медику, — у невесты, поскольку «Южная» бригада, к сожалению, не сможет обеспечить условия для семейного счастья. Найдется у тебя отдельная комнатка для них? Воздвигнем новый алтарь для твоей богини, Саня, — Афродиты Афганской! Так как, Николай Петрович? — дожимал спецназовец.

— Что-нибудь найдем обязательно. — Подполковник разлил сок по стаканам. — Присаживайтесь, отметим такое событие! Не каждый день в Зоне ответственности «Юг» рождается новый семейный союз. Выпьем за жизнь! — Он поднял бокал.

— Будьмо! — Хантер махнул стакан с загадочным, но явно спиртным напитком. — А теперь, с вашего позволения, я бы хотел умыться, потому что до сих пор больше похож на кочегара, чем на парашютиста!

— Умывальник в углу, — подсказал хозяин. — Милости просим!

Хантер снял наконец стальной шлем и умылся с удовольствием, фыркая конем, старательно оттирая лицо и руки от въедливой пыли и пороховой копоти. Раковина умывальника при этом стала чернее ночи. Наконец, не поднимая головы, он попытался ощупью найти, чем бы вытереться, и вдруг почувствовал ласковое прикосновенье — Галя стояла рядом, протягивая полотенце. Она сама заботливо вытерла его лицо и вдруг улыбнулась:

— Ну вот… А теперь можно тебя наконец поцеловать по человечески?

— Не можно, а нужно! — Сашка покосился на Аврамова и начальника госпиталя, которые покуривали, уставившись в телевизор, и притянул к себе девушку, жадно ища ее губы. Наконец он оторвался от своей Афродиты и перевел дыхание. — До чего же я счастлив, что ты здесь! Я так соскучился!

— Ты бы хоть доспехи свои снял! — рассмеялась Галя. — До тебя же добраться невозможно!

И в самом деле: Александр до сих пор был обвешан целой кучей снаряжения. С грохотом сбросив с себя автомат, бинокль и «лифчик» и оставив лишь ПМ и «медвежатник» на поясе, он вернулся к столу и предложил тост за верховного главнокомандующего «Южной» медицины гостеприимного Николая Петровича.