Есенин, его жёны и одалиски - Павел Федорович Николаев

Собрались у Мариенгофа, а именинника всё не было. Явился в непотребном виде. Сестра Катя быстро увела его в другую комнату, из которой он вышел вымытый и вычищенный. На нём был цилиндр под времена Пушкина. Вышел и оконфузился. Взял Миклашевскую под руку и тихо спросил:

– Это очень смешно? Хотелось хоть чем-нибудь быть на него похожим.

«И было в нём столько милого, – вспоминала Миклашевская, – детского, столько нежной любви к Пушкину».

Августе не хотелось, чтобы Есенин напился, и в кафе она предложила многочисленным гостям поэта, чтобы, поздравляя его, они чокались не с ним, а с ней.

– Пить вместо Сергея буду я, – объявила Августа.

Это всем понравилось, и Сергей, оставаясь трезвым, помогал любимой незаметно выливать из рюмки вино. Мариенгоф, наблюдая за ними, говорил:

– Их любовь была чистой, поэтичной, с букетами роз, с романтикой.

После дня рождения встречи Сергея Александровича с Августой сошли на нет: инцидент в пивной на Мясницкой, попытка властей завести уголовное дело четырёх поэтов, товарищеский суд, травля в прессе, больница. Только в середине декабря случайно встретился с Миклашевской на улице. Вместо приветствия сказал:

– Прожил с вами уже всю нашу жизнь. Написал последнее стихотворение. – И тихо прочитал:

Вечер чёрные брови насопил,

Чьи-то кони стоят у двора.

Не вчера ли я молодость пропил?

Разлюбил ли тебя не вчера?..

Что же помешало поэту оставаться рядом с любимой и дальше? Вроде бы никаких конфликтов между ними не случалось? Ответ банален: не было у Августы высокого чувства к поэту. Прогулки, кафе, рестораны, стихи и цветы от знаменитого поэта – это лестно, это возвышает в собственных в глазах и в глазах окружающих. А что в перспективе? «Каждый за себя» – как говорил Сергей Александрович Наде Вольпин. Это не устраивало холодную женщину, имевшую уже на руках ребёнка – итог несложившейся жизни.

Краткий миг романтического сближения сменился рассудочностью и трезвомыслием, причём взаимным:

Чужие губы разнесли

Твоё тепло и трепет тела.

Как будто дождик моросит

С души, немного омертвелой.

Ведь и себя я не сберёг

Для тихой жизни, для улыбок.

Так мало пройдено дорог,

Так много сделано ошибок.

«Мне грустно на тебя смотреть…»

Повлияло на их расхождение и поселение Есенина 27 сентября у Г. Бениславской (через пять дней после написания первого стихотворения, посвящённого Августе). Об этом Сергей Александрович сразу уведомил А. Мариенгофа: «Галя моя жена»; но вскоре поругался с ним. И Анатолий Борисович, по-видимому, уведомил Миклашевскую о положении, в которое её поставил поэт. Какие уж тут ответные чувства у женщины, имевшей «иконный и строгий лик».

1924 год Миклашевская встречала у друзей и там познакомилась с А. Дункан. Эта удивительная женщина, безжалостно оставленная поэтом, заявила ей:

– Есенин в больнице, вы должны носить ему фрукты и цветы!

Сама Айседора носила.

…С декабря 1923 года до апреля 1924-го Есенин кочевал по больницам, потом ездил в Ленинград и в Константиново, а в сентябре уехал в Баку. Длительными поездками был насыщен и следующий год. Словом, встретилась Миклашевская со своим трубадуром только 3 октября 1925 года.

«Меня разбудили в восемь часов утра, – вспоминала Августа. – Пришёл Есенин. Он стоял бледный, похудевший.

– Сегодня день моего рождения. Вспомнил этот день прошлого года и пришёл к вам… поздравить… Меня посылают в Италию. Поедемте со мной. Я поеду, если вы поедете.

Вид у него был измученный, больной. Голос хриплый. Мы шли по улице, и у нас был нелепый вид. У него на затылке цилиндр, на одной руке – лайковая перчатка, и я – с непокрытой головой, в накинутом на халат пальто, в туфлях на босу ногу. Но он перехитрил меня. Довёл до цветочного магазина, купил огромную корзину хризантем и отвёз домой.

– Извините за шум. – И ушёл неизвестно куда».

За месяц до этой встречи в газете «Бакинский рабочий» было опубликовано следующее стихотворение Есенина:

Я помню, любимая, помню

Сиянье твоих волос.

Не радостно и не легко мне

Покинуть тебя привелось.

Я помню осенние ночи,

Берёзовый шорох теней,

Пусть дни тогда были короче,

Луна нам светила длинней.

С.А. Толстая говорила, что в рукописи стихотворения имелось посвящение «Августе Леонидовне Миклашевской». Но 3 октября Есенин не упомянул ни о посвящении, ни о самом стихотворении. Почему? Не хотел бередить старые раны. Значит, его чувства к Августе, при всей их сдержанности и непостоянстве, были всё же не так мимолётны, как казалось многим.

Стихотворения, посвящённые А.Л. Миклашевской

Заметался пожар голубой,

Позабылись родимые дали.

В первый раз я запел про любовь,

В первый раз отрекаюсь скандалить.

Был я весь как запущенный сад,

Был на женщин и зелие падкий.

Разонравилось пить и плясать

И терять свою жизнь без оглядки.

Мне бы только смотреть на тебя,

Видеть глаз златокарий омут,

И чтоб, прошлое не любя,

Ты уйти не смогла к другому.

Поступь нежная, лёгкий стан,

Если б знала ты сердцем упорным,

Как умеет любить хулиган,

Как умеет он быть покорным.

Я б навеки забыл кабаки

И стихи бы писать забросил,

Только б тонко касаться руки

И волос твоих цветом в осень.

Я б навеки пошёл за тобой

Хоть в свои, хоть в чужие дали…

В первый раз я запел про любовь,

В первый раз отрекаюсь скандалить.

* * *

Ты такая ж простая, как все,

Как сто тысяч других в России.

Знаешь ты одинокий рассвет,

Знаешь холод осени синий.

По-смешному я сердцем влип,

Я по-глупому мысли занял.

Твой иконный и строгий лик

По часовням висел в рязанях.

Я на эти иконы плевал,

Чтил я грубость и крик в повесе,

А теперь вдруг растут слова

Самых нежных и кротких песен.

Не хочу я лететь в зенит,

Слишком многое телу надо.

Что ж так имя твоё звенит,

Словно августовская прохлада?

Я не нищий, ни жалок, ни мал

И умею расслышать за пылом: