Война и революция в России. Мемуары командующего Западным фронтом. 1914-1917 - Владимир Иосифович Гурко

прибыв раньше пехоты, уже вступила в контакт с неприятелем. Благодаря объединенным усилиям местных английских инженеров и с помощью русских частей Норман Гриффитс с успехом выполнил задание, с которым был прислан. Перед началом войны с Румынией Германия ежедневно получала из этой страны в среднем более двухсот цистерн с нефтепродуктами. Теперь же должно было пройти немало времени – по крайней мере несколько месяцев, – прежде чем германцы смогут снова получать такое количество нефти и смазочных материалов.

Несмотря на то что шла война и большинство делегатов конференции, в первую очередь – ее русских участников, было сильно перегружено делами, поскольку работа на конференции не входила в круг их обычных обязанностей – несмотря на все это, заседания перемежались с официальными обедами в министерствах и посольствах. Должен заметить, что этот скверный обычай был заведен не нами – мы только придерживались традиции, установившейся на межсоюзнических конференциях, проходивших ранее в других странах. Следует признать, однако, что эти обеды играли и свою положительную роль. Они давали гостям возможность в перерывах между подачей блюд обменяться мнениями, лучше познакомиться друг с другом и переговорить на темы, которые не всегда удобно было обсуждать на заседаниях.

В посольства кроме русских участников приглашались только те делегаты конференции и их сопровождающие, которые приехали из страны, представляемой послом. На обед, устроенный в британском посольстве, был также приглашен Родзянко. На приемах, устраивавшихся представителями русских властей, собиралось значительно больше народу – очевидно, туда приглашали всех представителей союзных правительств. Особенно многолюден был парадный прием, устроенный главой русского правительства князем Голицыным. Присутствовали, помимо всех иностранных гостей, множество русских общественных деятелей, членов Государственного совета и Думы. Меня там не было, поскольку в тот момент я отлучался в Могилев.

Ближе к концу конференции все ее участники были приняты императором, устроившим в их честь обед. Хорошо было то, что на этом обеде не нужно было выступать. Члены комитетов более чем достаточно заседали, обмениваясь мнениями и произнося речи. Казалось, что все вопросы уже обсуждены, и очередные выступления на парадных приемах теперь представляли собой или простое повторение прежнего, или совершенно ненужные рассуждения общего характера. Исключением стал обед в Царском Селе, на котором император в кратком слове поблагодарил участников конференции и выразил уверенность в том, что их работа послужит ко благу союзных держав и будет способствовать их усилиям, направленным на достижение общих целей и намерений. Было решено, что никто из глав иностранных делегаций не станет произносить ответной речи. Императрица Александра и дамы из ее свиты на обеде отсутствовали. Возможно, это было сделано для того, чтобы ведущие представители союзников имели возможность расположиться за столом недалеко от императора и лично с ним побеседовать. После обеда все гости, по заведенному правилу, собирались в одной из гостиных; образовывалось то, что французы называют cercle[157].

В это время обер-гофмаршал императорского двора граф Бенкендорф[158] приглашал главных гражданских и военных представителей союзников и по очереди провожал на прием к императрице Александре.

Сразу же после того, как все перешли в гостиную, я подошел к императору, чтобы попросить его отложить мои регулярные доклады на два следующих дня, отведенные для работы Межсоюзнической конференции. Потом наш разговор с его величеством переключился на другие темы и несколько затянулся. Тем не менее спустя примерно четверть часа император сказал: «Я не должен забывать, что принимаю гостей. Мне следует быть любезным». После этого царь начал обходить приезжих иностранцев, беседуя с каждым, причем с некоторыми – достаточно долго. Он распорядился, чтобы ему сообщили, когда императрица закончит прием гостей, но, даже когда аудиенции закончились, продолжал ходить между присутствующими, расточая вокруг любезности. В это время граф Фредерикс и я отошли в сторону и имели тот самый разговор об императрице Александре, уже упоминавшийся мной в одной из предыдущих глав. В тот день cercle продолжался значительно дольше обычного. Назавтра, с раннего утра, работа конференции пошла обычным порядком. Я использовал дни, не занятые работой комиссий и подкомиссий, для индивидуальных консультаций с руководителями зарубежных делегаций, разъясняя и обсуждая вопросы, не попадавшие в категорию дел, подлежащих рассмотрению на общих или раздельных заседаниях, то есть касающихся только России и одного из союзных государств. В конце работы конференции под председательством министра Барка было созвано совещание для консультаций по финансовым делам. По большинству вопросов Барк уже достиг согласия с лордом Ревельстоком. Оставалось обсудить только несколько принципиально важных моментов. Я лично считал, что было бы полезно привлечь общее внимание к тому, что курс русской валюты во время войны непрерывно снижался. Если не будут приняты меры, призванные остановить или хотя бы, сколько возможно, замедлить этот процесс, то мы можем оказаться в ситуации, когда курс рубля упадет очень значительно по сравнению с валютами союзников, оставаясь при этом неизменным по отношению к германской марке. В результате в будущем нам окажется существенно легче поддерживать торговые отношения с сегодняшними противниками, нежели с государствами Согласия. Львиная доля прибыли от подобных коммерческих связей достанется нашим нынешним врагам. Надеяться на необыкновенный патриотизм в ситуации, когда плата за него чересчур высока, не приходится. Расчеты должны опираться на действительные факты и реальную выгоду. Кроме того, быстрое обогащение Германии за счет России будет означать новую громадную поддержку германского милитаризма, а значит – и новую угрозу европейскому миру. Главные представители Великобритании и Франции в принципе были со мной согласны, но, ввиду отсутствия у них соответствующих полномочий, данный вопрос не получил детального освещения, оставшись в области благих намерений.

Уже приближался день, назначенный для отъезда делегатов конференции. Эта дата, насколько возможно, держалась в секрете; поэтому было официально объявлено, что делегаты разъехались для посещения фронтов.

Перед отбытием главных военных представителей союзников я имел удовольствие от имени императора вручить русские орденские ленты генералам Кастельно, Вильсону и графу Руджиери. Мне пришлось сделать это в самый последний момент, поскольку Министерство иностранных дел при составлении списков иностранных участников конференции предусмотрело для всех без исключения награжденных пожалование орденов «без мечей»[159].

Я, однако, полагал, что таким генералам, как Кастельно и Вильсон, ордена жалуются не просто за их работу на конференции, но также за их прошлую деятельность в военной области и выдающиеся, первостепенные боевые заслуги. Поэтому мне пришлось послать в Орденскую комиссию адъютанта для замены предназначенных им наград на ордена с мечами, одновременно вернув в Царское Село для внесения изменений уже подписанный царем пергамент. Разумеется, я предварительно переговорил с императором и получил его одобрение. Во время прощальной аудиенции его величество лично