Гроза над Миром - Венедикт Ли

– А ее?

– Прости. Ты близок с ней, я забыла. Не знаю. Думаю – умру, если еще раз ее увижу.

Пули зацокали по наружной стене.

– Держись, Элиза! Началось!

Влетевшую в окно гранату я поймал на лету за длинную ручку и швырнул обратно. Грохнул взрыв. Мы с Элизой бросились вон из комнаты, ставшей для нас ловушкой и залегли на полу в коридоре. Горцы ожесточенно простреливали все окна. Развязка близилась, а мы даже не сумеем дорого продать свои жизни. Обидно.

Снаружи раздался оглушительный удар, за ним последовали отчаянные крики. И дробный сухой треск автоматов!

– Нат! – прошептала Элиза, – Слышишь?

– Да… Смотри в оба…

В разбитой двери мансарды показалась рослая бородатая фигура с карабином наперевес. Элиза лежа взмахнула ножом, острое, как бритва лезвие свистнуло в воздухе. Из взрезанного горла бородача хлынула кровь, он пошатнулся и рухнул ничком, раскинув ноги. А автоматные очереди снаружи звучали все чаще. Но скоро стрельба вокруг здания утихла, и мы услышали громкий голос:

– Эй, в доме! Есть кто живой?

Я подполз к пожарному выходу, выглянул одним глазом. По усеянному трупами внутреннему двору неторопливо продвигались бойцы эльберо. В полном облачении, в бронежилетах они чувствовали себя хозяевами положения.

Но тут еще одно зрелище приковало мое внимание. На высоте полутора тысяч метров в ровном строю двигалась на юго-восток восьмерка дирижаблей. Хозяйка не просто прислала нам вовремя подоспевшую подмогу. Вместе с тем, верная своему правилу воздавать по заслугам, она наносила по горным людям решительный контрудар.

– Нат Гариг и Элиза Маккиш! – крикнул я и поднялся на ноги.

Мы вместе спустились по разбитым ступеням. Вид у меня был не ахти, а вот Элиза, даже с перемазанными копотью щеками, в грязных майке и шортах смотрелась, дай бог. Кое у кого из бойцов глаза сразу загорелись. Один из них, излучающий силу и уверенность, подошел ко мне:

– Рад, что вы живы. Пойдемте. Она вас ждет.

Нас провели в один из домов на западной окраине Тира, куда не докатилась волна нашествия. В комнате, полной народа, среди незнакомых командиров частей я не сразу углядел милое лицо. Эна сама устремилась мне навстречу.

– Я успела, Нат! Успела!

Элиза старалась в упор ее не видеть, даже когда Эна коснулась пальцами ее запястья.

– Тебе я тоже рада.

– Это… правда?…

– Да. Не живи прошлым. Начнем с начала. Теперь мы лучше знаем друг друга.

– Попробую… – чуть слышно пробормотала Элиза и без сил упала на ближайший стул.

Отряды эльберо методично зачищали город. Через день на рейде Тира встал флагман адмирала Арни «Грозный». Здания, где горцы засели крепко, рушились под ударами его снарядов. Мы с Элизой знали, что надо радоваться близкому освобождению Тира, но не могли сдержать зубовного скрежета. Совсем недавно мы строили то, что сейчас разносили в пыль и щебень корабельные орудия.

Вскоре горцы применили новую тактику. Выставили в окнах захваченных ими домов заложников – женщин, детей, молодых мальчишек.

– Сволочи, гады, – сказала мне Элиза, когда мы с ней вошли в одно из оставленных горцами зданий, – как люди могут творить такое?

Полуобнаженный труп девушки с отрубленными руками еще не успели опознать и похоронить. Перед тем как убить, над ней надругались.

– Мы же убиваем животных. Для Народа гор люди – только они сами. Это не садизм, а освященная веками традиция, вошедшая в плоть и кровь. Горы не могут прокормить столько людей, и народ вынужден добывать пропитание грабежом соседей. Естественно не считать тех, кого убиваешь, людьми.

– Ты их оправдываешь? Вонючих козлов, они не моются по году, никогда не меняют белья… Грабя город, они первым делом хапают в домах одежду, чтобы одеться в чистое. Не ухаживают за собственными лежачими ранеными, будь то родной брат – они гордые, им стыдно выносить парашу!

– Ты меня не поняла. Считай Народ гор стихийным бедствием. Какое тут оправдание или осуждение?

– Не согласна! Я не сворачиваю головы курам, не душу котят ради удовольствия. Этих молодых парней обуревала животная страсть, голод по женщине. Но почему, почему насытившись, не оставить ее в живых?

– Элиза… По горским законам – изнасилование для женщины хуже смерти. Горянка сама убьет себя в таком случае. Та, что останется после такого жить – уже не человек. Нечистое существо. Брат убьет опозоренную сестру, жених невесту, отец дочь. Расправляясь с этой несчастной, горцы искренне считали, что делают для нее благо. А сейчас они используют наших женщин и детей, как живой щит. Требуют для себя беспрепятственного выхода из города. Только, думаю, Хозяйка пошлет их в известное не упоминаемое место…

Я угадал. Хозяйка не уступила горцам, дав частям эльберо приказ не считаться с возможной гибелью заложников. И многие из них пали от пуль не только горских, но и наших штурмовых групп… Хозяйка предупредила, чтобы сдавшихся Горных людей брали живьем.

Следующий после освобождения Тира день начался с уханья и рева парового экскаватора. Его огромный лязгающий ковш загребал, выносил и вываливал наружу горы жирного чернозема. Четыреста пленников мрачно смотрели, как растет и ширится ров. Самым на вид крепким и строптивым связали руки, остальные стойко и покорно ждали своей участи. Бежать невозможно, в охранении стояла сотня бойцов эльберо, каждому выдали по четыре запасных обоймы.

В отдалении раскочегаривались грейдеры, готовясь засыпать общую могилу, когда она заполниться трупами. Водителями посадили тех, у кого погибли близкие или друзья, так что жалость их не мучила, а совесть помалкивала.

Гигантская строительная машина, превращенная волей Хозяйки в механического гробокопателя, взмахнула напоследок могучей железной рукой с ковшом вместо кисти, взревев, развернулась и отъехала в сторону. Осужденных согнали на узкую полосу земли между рвом и грядой свежевынутого грунта. Они жались на краю могилы, ожидая града пуль, и в это время шеренга грейдеров начала свое наступление.

Не пересказать, что сталось с пленниками, когда до них дошло, какую смерть им приготовили. Такого воя, рыданий, проклятий и мольбы я не слыхал никогда в жизни. С воплями жертвы валились в сырую глубину и тонны земли обрушивались на них сверху. Кто-то попытался бежать, но упал под выстрелами. Хозяйка заранее приказала стрелять только по ногам, чтобы человек соскальзывал в свою могилу еще живым.

Крики стихли, кое-где во рву шевелилась земля, и доносились глухие стоны. Хозяйка, стоя рядом со мной, невозмутимо взирала на дело своей жестокой воли. Элиза, чуть поодаль, вся изжелта-бледная, боролась с тошнотой. Грейдеры сгребли последние остатки грунта и прошлись по нему пару раз, уплотняя. Мне стало не по себе.