Гроза над Миром - Венедикт Ли

– Вчера, когда открыли ящик, чуть не померла со страху, а теперь умираю от счастья, – таким было ее признание.

«Не надо, Ригли. Не умирай. Вся жизнь твоя – впереди. Но сейчас ты возвращаешься к ее истокам, в город, где родилась. В твоей памяти оживают картинки самого раннего детства, когда грохот выстрелов, крики, топот бегущих ног, кровь на мостовой – казались любопытной игрой… Тогда, восемь с половиной лет назад, режим Великого Ваги потерпел политическую и военную катастрофу, плоды которой мы пожинаем».

6. ФАВОРИТ

Не понравилось мне, как нас встречали. Хмурое утро, хмурые лица. Адмирал Арни, на голову выше остальных (Хозяйка едва доставала ему до плеча!), смерил меня взглядом, но ничего не сказал. И, разумеется, отправились мы в резиденцию Хозяйки в Вагноке на автомобиле. Вот тебе и запрет на моторы внутреннего сгорания! Что дозволено Юпитеру, то быку – фиг с два… Встречный стикс недоверчиво глянул на несущуюся машину и шарахнулся в сторону. Хорошо, что был без седока – наверняка покалечил бы или убил. Впервые мне пришло в голову, что стиксам, бедолагам, придется со временем вымереть.

Мы с Арни сидели позади водителя – офицера эльберо, а Хозяйка пристроилась на заднем сиденье вместе с сухощавым пожилым щеголем, он всю дорогу втолковывал ей что-то вполголоса. Я держал себя в руках. Явно, любовников своих Хозяйка подбирала по деловым качествам. Возможно, и этот тип с вышитым на лацкане черного костюма цветком орхи… Коротко знакомый с Хозяйкой, он нашептывал ей что-то прямо в розовое ушко. Она изредка кивала, соглашаясь, дважды отрицательно мотнула головой. Под конец отмахнулась:

– Не ко времени… Позже обговорим.

Деревья вдоль дороги, расступаясь, неслись навстречу и убегали назад. Остаток пути прошел в молчании.

О некоторых людях говорят, что от них веет холодом. Когда Хозяйка в строгом деловом костюме – серые жакет и юбка, белая блузка с перламутровыми пуговичками, уселась во главе длинного стола в кресло с высокой спинкой – она могла заморозить любого.

Небольшой, прямоугольный в плане зал заседаний Госсовета наполнялся ароматом цветущих роз, вплывающим сквозь открытые широкие окна. Я сидел в дальнем конце стола, напротив Хозяйки, и мог хорошо разглядеть всех остальных… Арни сидел справа от Хозяйки, ближе всех к ней, а напротив него… Алек! Я уставился на него, он насупился и покраснел. Заметно было, как старается он держать дистанцию от суровой начальницы, отодвинув свой стул подальше.

Кроме глав военного и технического департаментов, остальные были хозяевами, в Эгваль сказали бы – мэрами городов. (Но выборная система времен Великого Ваги не существовала больше на Острове). Массивный, крупнолицый мужчина рядом с Арни, к которому он обращался: «Дерек» – оказался комендантом Вагнока. Кроме этих троих, державшихся свободно, вся прочая братия, по-моему, втайне трепетала перед повелительницей.

Хозяйка встала, коротко окинув нас взглядом – словно выглянуло странное существо, настороженное, выжидающее и вновь спряталось за привычной личиной. Честно, она мне в этот момент стала очень неприятна. Но ее звучный, теплого тембра голос развеял наваждение:

– Представляю вам нового члена Госсовета – Натаниэля Гарига – человека долга, честного и смелого. Умного. Прошу согласиться с моей рекомендацией.

Я встал, руки по швам, форма майора эльберо сидела на мне идеально. Кивнул присутствующим, дал им секунду полюбоваться на себя и сел.

С Хозяйкой согласились. Никто не поперхнулся и не тявкнул поперек. Секретарь – невзрачный человечек с мышиного цвета волосами, положил передо мной текст присяги. Пока я читал, Хозяйка коротко уточнила присутствующим: чем я хорош, почему считаюсь умным и, что действительно – не трус. О кругосветном полете «Дракона» здесь знали все. Арни в полголоса чертыхнулся – я уже знал о его неприятии этой авантюры, удавшейся скорее благодаря милости Божьей, чем стараниями нашей троицы. Прочие же глазели на меня с любопытством. О том, что я – выходец из Эгваль, Хозяйка культурно умолчала.

Присяга оказалась не самой оригинальной. Я клялся лично Хозяйке в преданности, обязался по первому чиху исполнить ее любую прихоть, а если нет – расплачивался жизнью. Ну и чудненько. Размашисто подписался, сердце билось ровно, я не кудахтал от радости и не расплывался в дурацкой улыбке. Эна с ее вывихнутыми мозгами многое делала через задницу, но, в конце-то концов, я получил то, на что рассчитывал.

Мою присягу передали Эне, тот же секретаришка вручил указ о назначении – прекрасная бумага, красивый шрифт и аккуратная роспись внизу: Naomy Vartan. Отчего-то вдруг стало тоскливо и больно.

Объявили перерыв, и я вышел прогуляться. Чтобы не столкнуться с Алеком, направился к выходу через южное крыло Дворца правительства. Лучше б я этого не делал.

Лестница вывела меня в образованную рядом стройных колонн, крытую матовым стеклом галерею. В десяти метрах от входа справа к колоннам были прикованы обнаженные трое молодых мужчин, слева и ближе ко мне – женщина. Позы бессильно повисших тел наводили на мысль о наступившей смерти, но, всмотревшись пристальней, я обнаружил, что женщина жива и подошел ближе.

Ощутил душный запах – несчастная вынуждена была ходить под себя. Ноги от долгого стояния страшно распухли и уже не держали ее. Она висела, раскинув руки, на тонких цепях, голова упала на грудь, медного отлива волосы скрывали лицо. Услышав мои шаги, она с трудом подняла голову.

На вид я дал бы ей лет тридцать пять, сорок и если б не следы страданий, то счел бы, по меньшей мере, миловидной, а фигура зрелой женщины была просто хороша. На лице застыли следы слез, но сейчас она не плакала – в теле уже не оставалось для этого достаточно влаги. Она попросту умирала от жажды. Как издевательство – рядом в двух шагах весело журчал фонтанчик в виде каменного цветка.

Я вынул из нагрудного кармана сложенный вчетверо лист – свое назначение, развернул и сложил в бумажный стаканчик чистой стороной внутрь. Плотная бумага не размокала и хорошо держала воду. Запекшиеся губы женщины с трудом раскрылись… Четыре раза я наполнял импровизированный сосуд и с каждым новым глотком к умирающей возвращалась жизнь.

– Не помню,… кто ты? – услышал я хриплый шепот.

– Новый человек. Хозяин Тира с сегодняшнего дня.

Она ответила на мой невысказанный вопрос.

– Элиза… Я – Элиза…

Три дня назад Хозяйка обвинила члена Госсовета Элизу Маккиш и трех министров в расхищении продовольствия, предназначенного к отправке в Тир. Разбирательство было коротким, расправа скорой – Хозяйка не слушала оправданий. Все дни до возвращения Хозяйки Элизе и ее товарищам по несчастью не давали ни есть, ни пить. По утрам открывался только южный вход, и чиновники шли на работу, опустив глаза, мимо своих бывших коллег. Я оказался первым, кто подошел к Элизе и проявил сочувствие. Не хотелось думать, что моя жалость обернулась жестокостью – к обреченной на мучительную казнь вернулись силы, и теперь ей предстояло заново пережить муки смертной тоски.