Топографический кретин - Ян Ледер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Студенческий билет, ополовинивающий стоимость этой почти буржуазной роскоши, делал её, в общем, доступной, тем более что к родителям Яков ездил не каждый день и мог себе позволить время от времени побыть человеком.
Помогало и то, что поезд покидал Владивосток в девять вечера, а в Хабаровск приходил около восьми утра, так что тратиться в вагоне-ресторане совсем не обязательно, достаточно заранее поужинать в диетической столовке рядом с универом — там даже в условиях жутчайшего дефицита не переводится сметана, нереально, до липкости вязкая, желтоватая, как вагонный свет, и ровненько, без потёков, точно до половины разложенная по гранённым стаканам. В диетке всегда можно внедрить в организм обожаемый Хомой комплексный обед за рубль двадцать, включая компот, потом пройтись минут двадцать до вокзала и, чинно выкурив на платформе на посошок, погрузиться в дремотную неторопливость чисто прибранного купе, а утром, забросив сумку в камеру хранения хабаровского вокзала, умять порцию сочных хинкали в забегаловке на центральной улице — и гуляй себе по городу до вечера.
До вечера Яков успевал навестить родственников, повидаться с приятелями по ещё не окончательно забытому кружку юных журналистов и завалиться с бутылкой портвейна в политехнический институт, в котором училась чуть не половина его бывших одноклассников. А вечером возвращался на вокзал и садился в другой поезд, идущий совсем уже домой.
Тут всё по-простому, никаких тебе специй и излишеств, никаких шторок с подстаканниками, но можно и так, езды-то осталось всего ничего, ровно 172 километра. Состав назывался местным, останавливался на каждом столбе и оба конечных пункта покидал в одно и то же время — 7:40 пополудни. Это никого даже не забавляло: а какое ещё место в расписании может занимать поезд, связывающий крайцентр со столицей Еврейской автономной области? «Семь сорок» на перроне, правда, не исполняли.
На этот раз, повстречавшись со старым другом, Гоша Кит и Андрюха Шуц вспомнили, что и сами давненько не бывали на малой родине, и решили составить Фрэну компанию. На вокзале, воссоединившись со своим багажом, он привычно направился к кассе, но Шуцык быстро просёк его намерения.
— Ты за билетами, что ли?
— Ну да.
— Ты, Фрэн, свои интеллигентские замашки брось, тут у нас пролетарская окраина.
— Да ладно, Шуц, не первый раз замужем. В этой таратайке вечно шмонают.
— Эх, гуманитарий! — посочувствовал Кит. — Вам там математику преподают?
— Да нет, зачем она на журфаке.
— Оно и видно, что считать разучился.
— В смысле?
— В прямом! Три билета по студенческим — это почти восьмерик. А флакон андроповки — четыре двенадцать.
— При чём тут андроповка? — не понял Яков.
— Э, ары, харэ трепаться, — прервал прения Шуцык. — Опоздаем, на фиг!
Отсутствие в местном поезде купейных вагонов с лихвой компенсировалось наличием вагона-ресторана. Яков ещё удивлялся: кому нужен этот влажный и страшно дорогой шницель с диарейно-картофельным пюре в похожей на селёдочницу алюминиевой миске, когда на весь маршрут от начала до конца уходит три с половиной часа? Ну максимум четыре — если столбов по пути окажется больше обычного.
Загадку помогли решить школьные друзья. Поднявшись по склизким от коричневых плевков ребристым подножкам в вагон, пол которого был крыт давно не мытым, местами бугристым линолеумом, они не стали искать свободных мест, а, с удовольствием хлопая в тамбурах многотонными противотанковыми дверями, сразу направились к середине состава.
В ресторане, как и предполагал Яков, не было никого, если не считать повара, буфетчика и официанта в одном лице и грязном халате.
— Бутылку водки и две минералки, — привычно распорядился Кит. — Закуски не надо.
Яков поморщился, представив перспективку. Помощь неожиданно пришла со стороны уже стучащего колёсами общепита.
— Водки сёдни нет. Загрузить не успели.
— Вы чё, конченные? Что ж тогда успели, если самое главное не успели, — расстроился Шуцык. — Портвейн успели? Агдам или семь в кубе?
— Портвейна на складе уже неделю как нету.
— Ну ё-моё! — Кит быстро впадал в депрессию. — Бухла совсем нет, что ли?
— Почему нету, — шеф равнодушно пожал плечами. — Есть. Коньяк «Арарат». Три звёздочки. Девятнадцать-пятьдесят за ноль-пять.
— Вы к врачу обратитесь, уважаемый, — посоветовал ему Шуцык почти нежно. — Мы тебе Кржижановские, что ли, клоповку за двугривенный хлестать?
— Есть ещё шампанское «Искра». Розовое. Бакинское. Шесть-двадцать. Будете?
— Вот и сэкономили, — сказал Яков, наблюдая за Китом, неуверенно разливающим по стаканам бурлящую жидкость рубинового цвета.
Игристостью азербайджанское шампанское мало чем отличалось от извести в момент гашения. В детстве это было одно из любимых развлечений Яши и Гоши Кита: набрать на вечной стройке по соседству мягких серых комочков и поливать их водой в своём дворе, наслаждаясь тихим бормотанием плотно кучкующихся пузырьков.
Самым замечательным было то, что эти ноздреватые гроздья не только плодились от воды, но ещё и отлично горели. Поэтому забава под названием запуск карбида особенно эффектно удавалась зимой, когда комочек извести можно было положить на толстый сугроб, плюнуть на него и — когда зашипит — поджечь. И тогда начнётся настоящее волшебство.
Пылающий камешек растопит снег под собой, и он превратится в воду и, она, соприкасаясь с карбидом, снова зашипит и превратится в пузырьки, которые не дадут погаснуть огню, и он опять растопит снег — и так почти до бесконечности. Вернее, до тех пор, пока твой снаряд не прошьёт сугроб насквозь до самого асфальта или, что бывало всё-таки чаще, не выжжет сам себя до полного нуля, подобно метеору в плотных слоях земной атмосферы, и не затихнет обессилено за отсутствием горючего.
Пытались даже соревноваться на скорость и глубину погружения, но быстро поняли, что проверить всё равно не получится, потому что для этого надо будет раскапывать сугроб, а тогда проделанные карбидом ходы тоже разрушатся, так что измерить их будет невозможно. Да и зарываться по уши в снег тоже, если честно, ломало, поэтому решили, что пусть победит дружба и родная страна. А вместо состязания договорились ещё немного пораскинуть мозгами и выступить с одним на двоих спецрацпредложением по поводу принципиально нового, ужасно дешёвого и к тому же офигенно весёлого способа прожигания шахт в вечной мерзлоте.
— А чего ж не сэкономили, — Кит вернул Якова к действительности, звякнувшись с ним и Шуцыком стаканами. — Сэкономили, конечно. Только на минералке рубль, не считая чаевых.
— А чаевые-то при
