Как понять ребенка - Валявский Андрей Степанович

Как известно, в науке число "три" отражает минимальное количество подсистем в системе, обеспечивающее возникновение системных отношений. Это дает нам право ставить под сомнение картину мира любого человека, абсолютизирующего свои профессиональные или этнические позиции, ставить вопрос о его бессистемности с позиции современной науки. Это дает нам право ставить вопрос о легализации подсознательной подсистемы описания мира, то есть об образной, не выразимой в понятиях модели икра. О ее легализации наравне с научной картиной мира - сознательной подсистемы описания мира и религиозной картиной мира - его сверхсознательной моделью.

Это дает нам также право ставить вопрос не только об ущербности любой научной точки зрения с позиции «философского сада камней и знаменитой теоремы Геделя о неполноте даже математического описания, но и о необходимости дополнения исследовательских осознанных методов науки до их системной целостности методами подсознания и сверхсознания, то есть методами искусства и религии - методами образного и религиозного описания и постижения мира.

В книге Хильми «Поэзия науки» * мы с Вами встречаемся, по сути, с аналогичными утверждениями - утверждениями о необходимом требовании к истинным ученым, сформулировавшим свою гипотезу в виде теоремы на своем профессиональном языке. Истинный системный ученый для большей полноты описания своей гипотезы должен попытаться сам представить ее на языке другой степени общности. Таковым языком будет, в первую очередь, язык искусства, как более многозначный в силу своей образности, а, следовательно, текст на этом языке тоже будет более многозначным, то есть соответствующим обобщении частной гипотезы. Образное описание будет отражать то, что словами, может быть, вообще невыразимо, но уже предчувствуется, хотя и не предполагается осознанно. В частности, там же приводится поэтическое обобщение концепции автора.

А можем ли мы с Вами обобщить свою картину мира образными символами? Например, поэтическими символами, как Хильми или Гете, справедливо считавший, что «наука родилась из поэзии», а посему все в стихах обобщавший. Вспомните, на Востоке когда-то все научные трактаты писались в стихах! А можем ли мы с Вами, как Чюрленис, выразить себя, свое мироощущение в музыкальном произведении или дать их обобщение на полотне? А может быть, как Александр Павлович Сардан (1901 - 1974), советский кинорежиссер и живописец, попробуем с помощью кисти осмыслить связь числа и цвета, микромира и макромира, науки и искусства, непознанного и непознаваемого, зримого и звучащего, поэзии науки и научности искусства.* Специалист по геометрии и алгебраической топологии профессор МГУ Анатолий Тимофеевич Фоменко, к счастью, оказался мыслящим художником. Его Справедливо «...заинтересовала проблема зримого, образного воплощения математических идей. Вместе с научным ростом эволюционировали Фоменко-художник. Черно-белая графика сменилась сочной многоцветной. Если первоначально предпочтение отдавалось иллюстрации (так, например, им иллюстрирован ряд учебников и монографий по топологии), то сейчас, как Вы можете убедиться*, он вышел на новые рубежи. И если раньше математические идеи воплощались в цвете и форме, то почему бы не предположить, что сюжеты мировой культуры, своеобразно увиденные Фоменко, не породят новые математические идеи?»*

Когда в наших учебниках и научных работах, как в книге Фуллера,* начнут пересекаться МНОГОЯЗЫКОВые средства описания, они станут не только доступны большинству, но и научнее, и честнее, и системнее, и целостнее в силу с свей большей полноты, к которой должны стремиться и наука, и искусство, и религия в их взаимной дополнительности в философском саду истин о мире.

Вот что пишет о книге фуллера наш современник, соотечественник, известнейший математик И.М. Яглом::* «Полуфилософская книга имеет подзаголовок «Исследование геометрии мышления»; ...Своеобразие личности автора отражается в необычном содержании его книги: достаточно показать, что книга содержит «главу в рисунках» (не содержащую ни единого слова) и «главу в стихах»: в стихотворной форме написаны первый раздел 1210.00 главы 1200.00 «Нумерология».

Нестандартна и структура книги, которую даже описать нелегко*.

...Весьма неожиданная по форме книга Фуллера является промежуточной между естественнонаучной монографией, философским трактатом и произведением художественной литературы, относящимся к области научной фантастики, культурологии или футурологии: при этом ока все же ближе к научной фантастике, чем к науке. Впрочем, сегодня... эта книга может рассматриваться так же, как описание возможных путей строения „систем мышления' 'роботов будущего».

Книга небезызвестного автора Г. Гачева, увидевшая, наконец, свет в издательстве «Педагогика» в 1991 году, имеет, так же как и книга Фуллера, несколько названии*, что согласуется с нашим уверенным ощущением многозначности мира и отражающим эту многозначность философским садом камней, в котором для полноты описания березы с разных сторон потребуется, по-види-мому, минимум три плоскостных точки зрения, а для полноты описания березы в мире будет необходимо добавить точку зрения на березу сверху (вторая модель мира) и точку зрения, включающую в рассмотрение и самого наблюдателя (третья модель мира). Кстати, физика давным-давно вышла на рубежи необходимости учета влияния на исследуемый процесс исследующего прибора (принцип неопределенности Гейзенберга), а также (судя по работам Дынина) - на понимание того, что физика до тех пор будет неполна, пока в описание своих законов не включит описание самого наблюдателя. В самой науке это также уже осозналось и сформулировалось в виде утверждения об антропоморфности научных поняли! Итак, названия книги Гачева следующие: «Книга удивлений, или Естествознание глазами гуманитария, или Образы в науке». Цитата из книги со стр. 13 для нас теперь будет уж понятий и банальной: «Образ займет равные права с понятием»-. Мы тоже верим в это, считая образ первичным, а понятие и образ взаимным обобщением: средствами искусства, символическим языком правого полушария, или языковыми, поНЯТИЙНЫМИ средствами левого полушария, соответственно. Поэтому рассказ о науке для детей должен начинаться с образа, переходить к осмыслению в понятиях и заканчиваться образным обобщением, как это стараются осознанно делать в знаменитых валъдорфских школах.

Во что верят разные модели мира? Понятийная, или научная картина мира, являясь формально-логическим описанием мира, верит в то, что все доказуемо (левополушарная модель), а правополушарная стратегия познания мира зиждется на вере в то, что новое невыводимо, но системно обусловлено. Здесь проступает роль философии, как науки о цепом, и умение пользоваться философскими принципами как наиболее общими принципами порождения нового, конструирования целого. Поэтому левое полушарие делает выводы, а правое - совершает открытия; левое выставляет требования, а правое стремится к согласию; левое требует доказательства, а правое пытается понять само; левое интересуется, прежде всего, частными, локальными вопросами, а правое - глобальными; левое стремится к оценке по результатам, количественной оценке, а правое - к оценке по процессу, качественной оценке. Левое полушарие докапывается до ответов на вопросы: «Кто виноват? В чем причина?» - а правое задает их в более этической форме: «От кого зависит? Какова моя роль? Что делать мне?..» Можно продолжить этот вопрос: «Что делать мне, чтобы понять другого, чтобы объяснить себя?» Левое полушарие верит в существование опровержений, а правое чувствует, что «опровержение не может существовать без того, что оно опровергает».'"

Дополнительные доводы в пользу более всеобъемлющей позиции правого полушария мы с вами можем почерпнуть в книге Лакатоса «Доказательства и опровержения», построенной в виде диалога математика и философа. Математик настаивает на том, что все можно определить, а философ тут же находит математический объект, полностью удовлетворяющий определению, но не принадлежащий к группе определяемых явлений. Математик вынужденно корректирует свое определение, а философ тут же находит новый объект с перечисленными в определении признаками и не являющийся таковым.