Как понять ребенка - Валявский Андрей Степанович

«Терпение есть украшение сердца» (Н. Рерих, 14,41).

От рождения до 3-х пет человек учится терпеть другого человека на уровне внутренних состоянии, а от 3-х до 5-ти лет - на уровне внешних слов и поступков. От 5-ти до 7-ми лет учится терпеть труди себя, неумеюшего, в труде ради другого, а также учится терпеть внешние ограничения со стороны взрослых, дабы научиться слушаться. Без последнего в дальнейшего, после 12-ти лет, не будет сил терпеть и слушаться себя даже тогда, когда будет четкое понимание, что так нельзя.

От 7-ми до 9-ти лет идет обучение терпению в учебе, а с 9-ти до 12-ти начинается обучение терпению в работах по способностям. *

Учась терпеть, человек учится любить. От рождения до 3-х лет он учится любить другого человека, запечатлевая сердцем умение родителей хранить открытое состояние на другого человека. От 3-х до 5-ти - учится любить, запечатлевая умение родителей и взрослых выражаться словами и поступками. От 5-ти до 7-ми лет ребенок учится любить труд, труд вообще, и послушание, а от 7-ми до 9-ти лет - учебу. С 9-ти до 12-ти лет начинается постижение любви не просто к труду, а к внутреннему заботливому открытому состоянию на нужду другого, труду конкретному - труду как к форме, труду по интересу, по способностям.

После 12-ти лет человек доминантно учится терпеть самого себя, встречаясь в себе с посеянным до 12-ти лет, а значит, учится любить себя.

Так терпение постепенно формирует терпеливость, порождающую впоследствии сердечную терпимость ко всему и ко всем, в том числе и к любым мнениям и верованиям.

ТРУД

Жизнь ребенка от 5-ти во 7-ми лет является начальным периодом трудового становления, когда в душе ребенка запечатлевается внутреннее состояние человека, исполняющего труд. В зависимости от отношения и поведения взрослых в труде на глазах ребенка и в зависимости от взрослой оценки труда ребенка душа присваивает как истинный вид труда, одобряемый и поощряемый взрослыми. А.Ц. Гармаев в лекциях по нравственной психологии описывает такие виды труда, как труд-забота, труд-работа и труд-успех.

« Труд-забота - это отклик на нужду другого человека;

труд-работа - это труд за вознаграждение, за деньги;

труд-успех - выполняется лишь с целью добиться успеха, отражаемого в словах ("молодец"), наградах (благодарности, грамоты, медали, ордена, призы) и в реальных вознаграждениях (премия, путевка, денежное поощрение).

Если с 5 до 7 лет ребенок не познает труд, как заботу, то его счастливое детство запечатлевает, благодаря усилиям близких, праздность». (Гармаев А.Ц., Лекции по нравственной психологии)

«Именно из монастырей ушло в мир полное глубочайшего смысла выражение: труд есть молитва. Как призыв добросовестного исполнения любого дела... Труд есть обращение к Богу.

Одушевление труда столь искренними сильным чувством придает качество, позволяющее преодолеть тяготение необходимости и нужды». * «Труд - вот еще одно из главных слов, которые определяют суть наших отношений с людьми. Все, о чем мы говорили: и ответственность, и понимание , и искренность, и отзывчивость, и терпимость - все требует душевного труда. Но зато если он действительно воплотился в наших чувствах, мыс лях, поступках, и оплата будет «по труду», может и не сразу, ко он отзовется... А в заключение - Станислав Ежи Лец: ? У человека нет выбора - он должен быть человеком!'!» (И.В. Дубровина)*

Во всем. И в любви. И в труде тоже. «Труд - это любовь, ставшая зримой» (Халиль Джебран).

См слово «Страда».

Я хочу лишь вместе,

Я хочу с тобой.

Ногой встречи не хочу искать я.

Ты - мои невзгоды

И моя Любовь.

И мое огромнейшее счастье

В .H.H., 16 июля 1976

На руке три линии:

Это - жизнь, а это - я!

А это - Ты, судьба моя!

Из песни

Чему быть по линиям –

Все покрыто инеем!

Ты мне Отец, а не судья.

Грешников бедных святая заступница.,

Ты их надежда.

Мать и покров.

Из песнопения

Ты - самая прекрасная.

Ты - самая упрямая.

Но я люблю тебя!

Из песни

Ты - смертное существо

И ты же вечен.

Познай себя в свете мудрости.

Кроме тебя, нет ничего.

Ты - сам себе Цель, и чем ближе к ней будешь, тем очевиднее будет твой Путь и его Смысл (СП. Семенов, Санкт-Петербург).

Ты есть Все.

Пресвятая Богородица, просвети нас светом Сына Твоего!

Из молитвы

УБЕЖДЕНИЯ

Помните шуточный вопрос для спорящих: - Вы убеждены, что нет убеждений?

И в запальчивости Вам могут ответить:

- Да.!

Так многие, идущие на поводу собственных убеждении, не подозревают о своем рабстве. Присвоив вколоченные в них истины, забывают поинтересоваться истоками своих глубинных заблуждении, скрывающихся иной раз, как длинный гвоздь, под блестящей шляпкой очевидности.

А нужен ли мне этот гвоздь?

Кто в меня его вколотил, или я его сам себе вбил?

Не держится ли он во мне на слепой вере? А может быть, на безверии? Во что я верую, а во что - нет? Осознаю ли я себя в полноте противоречивости? А в полноте дополнительности? Где моя мера уверенности и самоуверенности?

Без каких понятий или категорий я не смогу осознать свою картину мира? А без каких не пойму других?

Считая себя неверующим, не являюсь ли я на самом деле верующим? Только в свое: свои аксиомы, постулаты, принципы, в константность мировых констант, в незыблемость законов классической или квантовой физики, во всемогущество математики или философии, в свои первоначала природы, в наличие пропасти между наукой и искусством, наукой и религией, музыкой и слогом!

Есть ли у меня системные представления о мире, о целом, об элементах? А сколько вообще у меня картин мира? И есть ли хоть г одной из них предположение о моей неправоте ?

Достаточно ли я знаком с современными фактами науки, с ее гносеологией и онтологией? Знаю ли я, что в науке уже с 1972 годам наравне с категориями сознание и подсознание используется категория сверхсознание? А в картине мира Вернадского, так же, как во взглядах современных ученых, методы науки признаны неполными! Вспомним хотя бы вопрос, озаглавивший раздел в книге Налимова: «Научна ли сама наука?»'". Что лично я думаю об этом, если даже сама наука, в которую я почему-то и зачем-то свято верю, сомневается в своей правоте?! Не это ли вершина научной честности, которая никогда себя не абсолютизирует, кроме веры в ограниченность своих моделей описания действительности? Которая ставит вопрос о наличии у каждого человека как минимум двух моделей мира: левополушарной и правополушарной*. Первая модель, как правило, ближе к научной, понятийной, а вторая - к интуитивной, образной, подсознательной.

С этих позиций Вы вправе вежливо, не настаивая на опыт, спросить себя: «Вы убеждены, что Ваши убеждения - Ваши? А ее то и нет, - тогда чьи они? Нужны ли они Вам? Не для того ли Вам даны и сознание, и подсознание, и сверхсознание, чтобы Вы осознали СБОЮ современную картину мира на всех этих трех научных уровнях самосознания?» То есть, по сути, мы с Вами приходим еще к одной святой троице мира: Бога-отца (наше подсознание). Бога-Сына (наше сознание) и Бога - Духа Святого (наше сверхсознание). И каждому из этих уровней будет соответствовать своя картина мира, своя модель мира. Таким образом, получается. что системность нашего мировоззрения предполагает наличие и признание как минимум трех моделей мира, трех разноуровневых подсистем описания, не сводимых друг к другу, но связанных друг с другом обшей реальностью и нашим опытом пребывания в ней.