Утро Судного Дня - Александр Мазин

Глава двадцать седьмая

День пятый

В этот день, пятый день полета, космонавты вышли на связь как обычно. И как обычно доложили, что полет проходит нормально. ЧП случилось непосредственно во время трансляции. Что именно произошло, не смог внятно объяснить никто из тех, кто смотрел передачу. В какой-то момент все зрители, слушавшие космонавтов без переводчика, перестали понимать то, что те говорят. Просто перестали понимать — и всё. И сразу же обнаружилось, что проблемы общения — не только в отношении космонавтов. Все зрители, слушавшие космонавтов напрямую, навсегда утратили способность понимать не только китайский язык, но вообще любую человеческую речь. Что-то такое отключилось у них в мозгу. К счастью, у пострадавших сохранилась способность понимать написанный текст. Если бы не это, катастрофа была бы еще более ужасна. Миллиард человек, вдруг лишившийся возможности изъясняться с себе подобными.

К чести китайского руководства, там сразу сообразили, что именно произошло. И уже через тридцать минут начали транслировать субтитры экстренного выступления их генерального секретаря, который сообщил гражданам, что паниковать не надо, ситуация под контролем, и все такое. Ничего страшного. Все структуры социального обеспечения управляются компьютерами. Энергетика, обслуживание, информационный обмен — всё под контролем. От граждан требуется не дергаться и действовать с учетом новых условий общения.

«Скорее всего, это диверсия вражеских сил, — сообщил гражданам генеральный секретарь. — В самое ближайшее время китайские ученые и военные разберутся, в чем тут дело. И все будет хорошо».

Но китайские руководители уже поняли: хорошо не будет. Информационная сеть Китая изрядно пострадала от ударов противника. Гало удалось кое-как восстановить — за счет заранее подготовленных резервов. Но связь в китайской армии была сознательно примитивизирована. Экранированный телефонный кабель куда труднее «перекрыть», чем спутниковые каналы. И теперь, без звуковой системы оповещения китайская армия была не способна воевать. Если же случившееся — диверсия «Аладдина», то дела Китая совсем плохи. Еще один удар по информационным линиям — и всё. Конец не только военной, но и гражданской инфраструктуре. А теперь, когда китайцы перестали друг друга понимать, — это уже не просто катастрофа. Это — гибель. Надо сдаваться, пока противник не нанес удар.

А если «Аладдин» ни при чем? Если это — «ифрит»?

Тогда надо постараться скрыть настоящее положение и вступить в переговоры. О мире, а не о капитуляции.

Китайцы нашли третий вариант. Они связались с Россией. Непосредственно Генеральный секретарь компартии Китая — с Императором России. Китайский лидер честно изложил то, что произошло. Изложил — текстом, поскольку тоже смотрел злополучную передачу. А потом попросил помощи.

Император объявил экстренный сбор Совета. И оповестил начальников Департаментов о том, что произошло.

Слушая Государя, Артём впервые в жизни порадовался «ифриту». Если китайский лидер не соврал (существовала вероятность, что всё сказанное им — «деза»), то войне — конец. Но Гриву мучили сомнения. «Ифрит» всегда проявлял себя как слепая сила. А здесь — точный и очень эффективный удар. А что если «Аладдин» действительно может организовывать «ифрит»? То, что «умники» Комитета намного опередили остальное человечество, Артём знал. И понимал, что забросить человека в прошлое намного сложнее, чем разработать программу, которая в какой-то момент «уронит» сознание зрителя и заблокирует тот участок мозга, который ведает второй сигнальной системой. Даже выборочно. Чтобы написанное было понятно, а сказанное — нет.

А то, что это произошло во время китайской трансляции, ни о чем не говорит.

Кто сказал, что сигнал идет с китайского корабля, а не с какого-нибудь «аладдиновского» спутника?

Свои мысли Грива решил держать при себе. И не омрачать радости остальных членов Совета, когда выяснилось, что генсек не соврал.

Руководители Департаментов представили массу доказательств его правдивости. Информация пришла и от агентов в Китае, и от внутренних служб: в России тоже жили китайцы, которые очень интересовались полетом космического корабля. Всех их постигла та же печальная участь. И все очень радовались, что способность понимать речь утратили только те, кто слушал трансляцию по-китайски.

У тех, кто не знал языка и пользовался транслятором, никаких нарушений не возникло. Они даже не поняли, почему передача была прервана.

— Хорошо, что никто из наших эту трансляцию не смотрел, — сказал дед. — Батька твой по-китайски понимает. Да и ты теперь у нас — универсальный полиглот.

А Грива немножко жалел, что не видел передачу. Он был почти уверен, что на него эта штука не подействовала бы. Но экспериментировать и просматривать запись Артём не стал.

С Артёмом связался Миша Лотман. Сначала послал запрос по Сети, потом, получив добро от СБ и самого Гривы, — по коммуникатору. Бывший израильский лейтенант просил посодействовать в приеме в российскую армию. Дескать, он не желает отсиживаться в стороне, когда его новая родина станет воевать с Китаем. А что она станет, Миша не сомневался, поскольку регулярно смотрел новостные ленты и понимал, куда и зачем тянет народное мнение пропагандистская машина.

— Войны не будет, — сказал Грива. — Живи спокойно.

— Да? Жалко! — В том, что Артём знает, что говорит, его собеседник не усомнился. Был в курсе, что теперь Грива — член Императорского Совета.

И тут Грива не удержался, спросил:

— Миша, ты последнюю трансляцию с китайского корабля не смотрел?

— Да я и первую не смотрел! — сказал Лотман. — Буду я еще всякие богохульные дела смотреть.

— Почему — богохульные? — спросил Грива.

— Потому что нечего лезть туда, куда не положено.

— Куда — туда? — удивился Артём.

— Наверх. Кстати, был уже один такой случай. Ты про вавилонскую башню читал, мой господин?

— Читал, — после небольшой паузы ответил Грива. — Откуда ты знаешь?

— Знаю — что?

— О потере дара речи.

— Не потеря дара речи, а смешение языков, — поправил Лотман. — Так в Торе сказано. Можешь проверить, у меня память хорошая.

— Да верю я, — сказал Артём.

Интересный, однако, вариант. Или просто совпадение?

— Извини, Миша, у меня дела, — сказал он. — Будут проблемы — дай знать.

Императорский Совет практически единогласно вынес вердикт.

Оказать Китаю максимально возможную помощь.

Выступить посредниками в заключении мира между Китаем и «Аладдином» и не дать последнему добить Китайскую республику. Если понадобится — силой.

Увеличить свое военное присутствие в Азии и не допустить резни при неизбежной дележке имущества поверженного гиганта.

Сразу после Совета с Артёмом связалась Даша. Она уже вполне освоила современные средства связи. Хотя там и осваивать было нечего. Активировал, сообщил имя — и абонент на связи. Чем сложнее системы внутри, тем проще — снаружи. Если у Даши и могли возникнуть проблемы, то это проблемы психологические, а не технические.

— Когда будешь? Скоро? — спросила Даша по-русски.

— Скоро. Что-то случилось?

Раньше Даша никогда не спрашивала так категорически. У нее было свое, «палеолитическое» восприятие времени.

— Твои родители прилетели. Просили узнать.

— Уже иду.

Пока Даша общалась с мамой, Артём поговорил с отцом.

— Ты ведь археолог, батя, в мифологии должен разбираться…

— Вообще-то мифология — это несколько другая дисциплина, — заметил отец. — Но если у тебя есть какой-то конкретный вопрос, говори. Попробую ответить.

— Ты в курсе того, что случилось сегодня в Китае?

— По поводу нарушений восприятия речи? Да, в курсе. Узнал от одного из своих китайских коллег.

— Ага. Это упрощает дело. Я, бать, тут с одним своим знакомым разговаривал: он провел любопытную аналогию с мифом о Вавилонской башне. Знаешь о таком?

— Тебя интересует библейский вариант — или исторический?

— А что, есть и исторический? — удивился Артём.

— Разумеется. Исторический вариант — это зиккурат в честь Этеменанки, бога-покровителя Вавилона. Позднее Этеменанки называли Мардуком. О таком ты, вероятно, слышал? (Грива-младший кивнул.) Строительство было начато, как предполагают, во втором тысячелетии до нашей эры, закончено примерно в шестом веке до Рождества Христова, то есть в период правления Навуходоносора Второго, если тебе это о чем-то говорит.

— Что-то такое слыхал, — ответил Артём. — Но чем Первый от Второго отличается — даже и не спрашивай.

— Не буду, — улыбнулся отец. — Согласно описанию Геродота и данным раскопок, башня представляла собой семиступенное кирпичное сооружение высотой порядка девяноста метров. Длина ее стен была примерно такой же. Святилище, в котором, как предполагали вавилоняне, обитал бог Этеменанки-Мардук, находилось на самом верхнем ярусе. Греки считали башню одним из чудес света. Что, однако, не помешало Александру Македонскому ее снести. Александр планировал построить на этом месте главный храм своей империи. Место, на котором стояла башня, как ты понимаешь, тоже было непростым. Храм Александр построить не успел, потому что помер. Однако есть мнение, что разрушение башни было не актом вандализма, а насущной необходимостью. Она ведь уже довольно старенькая была, сам понимаешь.