Тудор Аргези - Феодосий Видрашку

с Параскивой от Бухареста до Москвы. Двое суток по территории Советского Союза. И не раз спрашивал себя за эти сутки: как пришла в голову мысль покорить пространства и народ этой страны?

Поезд мчался по степям Украины, мимо бесчисленных сел и городов, сквозь леса Брянского края, о партизанах которых он столько прочитал, и Аргези все думал, мысли пересекались, скакали из этого века в прошлый, из одного десятилетия в другое, переносились из тесной кельи монастыря Черника к берегам Лемана, на улицу Каруж, в шумный зал женевского кафе «Ландо», в библиотеки Женевского университета, на берег Сарины в Фрибург… Вот бы попросить машиниста остановить поезд где-то на полустанке, выйти посмотреть — какие они, сегодняшние русские, у себя дома? Что они сохранили от тех русских, знакомых ему по Достоевскому, Толстому, Горькому, Чехову и по сохранившимся в памяти образам далеких швейцарских времен…

В Москве он обнаружил русских доброжелательных, улыбающихся. Так они выглядели и пятьдесят лет тому назад за чашкой чая в дешевой столовой для эмигрантов на улице Каруж. Он обнаружил, что десятки и десятки тысяч людей, кажущихся с высоты пятнадцатого этажа «движущимися спичками», при соприкосновении с ними доброжелательны, культурны, вежливы, исключительно приветливы, готовы прийти на помощь в любую минуту. Задаст Аргези вопрос по-румынски, прохожий остановится, постарается понять, не зная языка, обязательно поможет, не отмахнется. И эта поражающая иностранца всеобщая страсть к чтению! Читают в вестибюле гостиницы, в парикмахерской, в троллейбусах и электричках, в гардеробных и, конечно, в метро! Эти подземные дворцы — залы огромнейшей читальни мира! В памяти Аргези воскресают лица русских молодых людей, углубленных в книги в библиотеках Швейцарии 1905 года. Сегодняшние читатели — их потомки, любовь к чтению, к приобретению знаний имеет давние и глубокие корни…

Глядя на Комсомольскую площадь с пятнадцатого этажа высотной гостиницы, стоя на тротуарах, в метро, вглядываясь в лица людей, он пытался понять, как это они, эти люди и их отцы, занятые защитой страны от похода четырнадцати государств и от своих белогвардейцев в годы гражданской, вовлеченные в вихрь строительства невиданного еще в истории человеческого общества, вынужденные защищать это общество в пламени навязанной им самой кровавой из войн, нашли духовные силы, чтобы сохранить сокровища страны, пошедшей с мечом на них?! Три приехавших вместе с Аргези академика — Михай Раля, Мариус Бунеску и выдающийся знаток искусства, коллекционер и художник Джеордже Опреску — не могут ответить на этот вопрос. «Не только три академика, а все академии земли, вместе взятые, не смогут ответить на этот вопрос, — сказал ему по возвращении в Бухарест руководитель румынских коммунистов Георгиу-Деж, — это интернациональная природа русской души, души советского народа».

В дни пребывания в Москве Аргези не раз затрагивал эту тему в беседах с министром культуры Николаем Александровичем Михайловым, с комендантом Московского Кремля генералом Андреем Яковлевичем Ведениным, с сотрудниками Кремля. Для начала ему показали четыре переплетенных в кожу громадных тома. Каждая строка — описание одной вещи из подготовленного к передаче сокровища. Название, научно установленный год или век происхождения, вес, состояние, инвентарный номер. Всего 39 тысяч 320 наименований! И столько же строк в этих четырех томах. Вначале Аргези не поверил. Перелистал прошнурованные тома, посмотрел. Да, 39 329 наименований. Какой гигантский труд!

В залах Большого Кремлевского дворца выставлены для показа румынской комиссии подготовленные к передаче 1350 живописных полотей Григореску, Сзатмари, Амапа. Лукиана, Андрееску, старинная церковная одежда и церковная утварь, изделия из золота и серебра, украшенные брильянтами и другими драгоценными камнями. К вот она, «Золотая наседка с цыплятами»! Фибула 1, фибула 2, фибула 3… Только это сокровище из чистого золота весит свыше девятнадцати килограммов. Нет, трудно всему этому поверить! Аргези с Параскивой переходят от витрины к витрине, сердце от волнения бьется, никогда они еще не видели столько румынских сокровищ вместе. Десятки лет твердили им, что все это потеряно. И вот! По главное волнение для Аргези впереди. За стеклом небольшой одинокой витрины сверкает вытканный из золотой нити и украшенный мелким жемчужным бисером церковный головной убор. Эта митра многие сотни лет служила румынским митрополитам и патриархам для самых торжественных выходов. И потому хранилась за семью замками в нише маленькой молельни, скрытой за парадными стенами патриарших покоев. Митрополит Иосиф Георгиан показывал ее иеродиакону Иосифу как особую священную реликвию румынской церкви. Два раза иеродиакону Иосифу пришлось дотрагиваться до этой митры, когда он прислуживал в ночь святого воскресения высохшему от старости Иосифу Георгиану. Это было в год отъезда иеродиакона в Швейцарию. В 1905 году. Все реставрировано, все вычищено, все блестит. И скоро все это поедет домой. Не сон ли это?! Нет. Рядом Параскива, шагает мимо витрин осторожно, молча рассматривает. Вчера вечером в гостинице Аргези рассказывал ей, как до первой мировой войны опытнейший взломщик поспорил со своими товарищами, что он украдет из университетского музея «Наседку с золотыми цыплятами». Со второго этажа над залом музея он просверлил дыру точно над шкафом, где было выставлено сокровище, пропустил через нее зонтик и раскрыл. В чашу зонтика падали затем выпиленные куски перекрытия, чтобы не производили шума. Сквозь образовавшуюся дыру взломщик осторожно ступил на шкаф и вынес «Наседку». В это время сторож музея спокойно курил и болтал со знаменитым в то время в Бухаресте стариком лилипутом, продавцом вечерних газет… Вора быстро поймали, но он уже успел распилить наседку на мелкие части… Продать, правда, еще не успел.

Прошла первая мировая война, потом гражданская… Во второй мировой гитлеровцы дошли до двадцать третьего километра от Красной площади. Тудору и Параскиве Аргези показали это место на Ленинградском шоссе. И в этих условиях были люди, которые заботились о «Наседке», о митре румынских митрополитов, о коллекциях старинных монет. Кто они, эти люди? Тудору Аргези обязательно нужно узнать о них. А сейчас по возвращении в гостиницу необходимо срочно передать по телефону в Бухарест первое сообщение из Москвы. В нем бьется сердце оперативного журналиста. Семьдесят шесть лет? Чепуха!

— Барышня! Вызовите, пожалуйста, Бухарест…

«Увидел своими глазами, щупал своими пальцами» — так озаглавлено первое сообщение Тудора Аргези из Москвы.

«Потрясенный и взволнованный, выхожу из Кремля, где я увидел своими глазами и щупал своими пальцами «Наседку с цыплятами» и тысячи золотых, серебряных, вышитых и нарисованных сокровищ, некоторые единственные в своем роде на всем свете. Это наш художественный фонд, который считали потерянным и который советский социализм возвращает сегодня нам в полной сохранности с редчайшим чувством невиданной в истории политической щедрости… Наша делегация от имени наших хлебопашцев,