Очерки истории российской внешней разведки. Том 5 - Евгений Примаков

Однако последнее задание Москвы насчет очищенного пенициллина не вызвало у Твена больших положительных эмоций. И дело было даже не в сложности его выполнения. Твен хорошо знал адрес производства, дружил с одним из руководителей лаборатории, приветливо раскланивался на приемах и вечеринках еще с двумя-тремя биохимиками, умевшими «делать» очищенный пенициллин. Казалось бы, и карты в руки, но… Твен последние три недели был, как Гулливер в стране лилипутов, круглосуточно опутан нитями полицейской слежки, которые не давали ему передвигаться по городу без ведома всесильного ФБР. Стоило рано утром выскочить к газетному киоску — ночной портье шептал что-то в трубку выходящего на город телефона. Стоило перебежать улицу и войти в магазин, как за спиной слышалось учащенное дыхание преследователя. Ежедневно за Твеном работало от четырех до шести бригад наружного наблюдения. Менялись номера машин и сами машины, закончившим слежку бригадам белых сыщиков приходили на смену цветные; надевались парики, разнообразные шиньоны, вовсю практиковался маскарад с переодеванием.

Чем же привлек пристальное «персональное» внимание агентов ФБР на первый взгляд скромный инженер Семен Маркович Семенов, числившийся в штате советского торгового представительства «Амторг» в Нью-Йорке? Если ответить на этот вопрос односложно, не вдаваясь в подробности, то своей неукротимой активностью и, если хотите, неповторимой лукавой смекалкой.

Она, эта смекалка, не раз выручала Семена в самых сложных и, казалось бы, безвыходных ситуациях.

Однажды он получил задание разыскать человека, ни адрес, ни номер телефона которого не были известны. Знали лишь район Нью-Йорка, где он жил. Что делать?

— А почему бы мне не поработать с недельку страховым агентом? — обратился к резиденту Семенов.

— А почему бы и нет? — в тон оперработнику ответил резидент.

Заказаны визитки, куплена «фирменная» шляпа, к лацкану пиджака прикреплена рекламная бляха с названием несуществующей страховой компании. Квартал за кварталом обходил Семенов район предполагаемого местожительства интересовавшего резидентуру человека, беседовал с консьержками многоквартирных домов, с наемными садовниками, следящими за отлично ухоженными газонами. Ходил, ходил, пока не нашел. Но тут его поджидала новая опасность. Неожиданно возник охранник. Кто такой? Откуда? Что ему нужно?

— У мистера X., который здесь живет, заканчивается страховка, и его секретарь звонила в нашу компанию, чтобы продлить контракт, — без запинки в голосе выпалил Семенов. — Поэтому мне необходимо обязательно с ним встретиться в один из ближайших дней, а лучше — сегодня.

Детектив насупился, соображая, как поступить с незваным пришельцем.

— А вы сами-то не желаете застраховаться, как и мистер X.? — участливо спросил Семенов, пристально вглядываясь в лицо детектива.

— Да, да, конечно, — промямлил неуверенно собеседник, — но только не сегодня. Я должен переговорить с женой. И, чтобы избавиться от Твена, вежливо предложил:

— А вы проходите. Мистер X. недавно приехал и, возможно, примет вас.

— Спасибо, друг, — поблагодарил детектива Семенов и сунул ему в руку заранее приготовленный серебряный доллар.

В кабинете хозяина квартиры Семенов почувствовал себя уже в своей тарелке. Во всяком случае он снова стал аспирантом, занимающимся проблемами, близкими к профилю работы американца, хотя в Московском текстильном институте получил специальность инже-нера-энергетика. Но так уж был устроен мозг Семенова, что он, словно губка, впитывал в себя основы самых различных технических знаний. И когда он оказывался в компании технических специалистов, то поражал всех широтой эрудиции и оригинальностью мышления. В нем был огромный заряд положительных эмоций и какая-то особая доверительность, на которую нельзя было не ответить взаимностью. Думал ли Семен в бытность студентом, что станет разведчиком, одним из пионеров советской научно-технической разведки? Конечно, нет. Но жизнь полна причуд.

Твен неторопливо закончил упаковку контейнера с бесценным штаммом пенициллина и снова придвинул неустойчивый «столик» к стене. Этот предмет дачно-садового мебельного гарнитура попал в резидентуру случайно, «по вине» самого же Твена. Раньше здесь стоял нормальный письменный стол с ящичками и вместительными тумбочками, в которых сотрудники резидентуры обычно хранили общие для всех канцелярские принадлежности, а секретарша — ленту для пишущей машинки и маникюрный набор. На столе обычно находился фотоувеличитель и пара ванночек для промывки фотобумаги. Но после одного случая, стоившего Твену огромного нервного напряжения, резидент приказал вынести из лаборатории эту «чертову штуковину» и поставить вместо нее бесцельно стоявший в коридоре всеми забытый столик для пляжного ланча.

А произошло вот что.

Твен как-то принес оригиналы секретных чертежей одного из видов нового американского оружия.

— Только на один час, и только для тебя, Сема, — предупредил Твена его близкий друг. — Сегодня же этот документ должен лежать на месте. Я взял его под расписку.

Твен ворвался в резидентуру, как вихрь.

— Ребята, все ко мне. Бросайте все свои дела, и за работу. Через десять минут все это должно быть перефотографировано! И я возвращаю материал «хозяину».

Сотрудники резидентуры засучив рукава принялись за дело.

В отведенное время уложились, довольный Твен выскочил с папкой материалов на улицу. Оперативный водитель резидентуры быстро домчал его на Парк-авеню.

«Хозяин» материалов бегло пересчитал листы и вдруг обнаружил, что не хватает сразу трех страниц.

— Где они? — мрачно спросил он Твена. Семенов похолодел от ужаса.

— Были все тут, — растерянно ответил он. — Я сейчас! — и выскочил за дверь. Слава богу, что оперативный водитель был в машине.

— Летим назад! Скорее! — произнес мокрый от пережитого волнения Твен. Машина рванулась с места.

— Что случилось? — удивленно подняв брови спросил резидент.

— Не хватает трех листов. Я где-то их посеял, — еле вымолвил Твен.

— Посеял — так ищи! А мы тебе поможем, — и все бросились в фотолабораторию.

Перевернули все, что было на столе. Никаких следов. Осмотрели пол — с тем же успехом. И вдруг кто-то двинул стол на себя от стены. Послышался змеиный шорох проваливающихся на пол листов бумаги. Вот они, нашлись! Три листа с грифом особой секретности оказались в руках резидента.

— Не теряй времени и вези их «хозяину».

Но Твен, казалось, не слышал этого приказа. Он сел на первый попавшийся стул и обхватил руками голову. Так продолжалось несколько мгновений. Затем бледный Твен собрал в папку утерянные листы и снова поехал на Парк-авеню. В течение двух дней он не появлялся в резидентуре, и никто не спрашивал, где он. Все знали — Твен приходит в себя.

И вот Семенов снова на работе. Как ни в чем не бывало он тепло поприветствовал коллег, угостил шоколадкой секретаршу, пожал руку резиденту и добродушно пошутил насчет своего недавнего «конфуза» с пропавшими листами.

— Теперь все о’кей. Хватит отдыхать и бездельничать. Пора и честь знать. Чем займемся теперь? Химией? Авиацией? Физикой? — весело вопрошал резидента Твен. Он буквально излучал энергию и бодрость, а новый элегантный костюм, купленный в престижном английском магазине, делал его подтянутым и более стройным.

— Ни тем, ни другим, ни третьим. Во всяком случае здесь, в Штатах, — ответил резидент.

— ???

— Майор Семенов, за вашу работу руководство Центра объявляет вам благодарность и переводит с повышением в должности в Париж.

— Служу Советскому Союзу.

Париж встретил Твена проливным дождем и каким-то щемящим душу, трудно передаваемым чувством приближенности к родному дому. Ведь Франция — это не далекая Америка.

— Приезжать и уезжать в дождливую погоду, — пошутил встречавший Семена Марковича сотрудник парижской резидентуры, — к удаче. И я надеюсь, что здесь вас ждет успех.

— Если бы только от этого зависели удачи человека, — ответил Твен, — то все графики движения поездов, пароходов и самолетов, наверное, составлялись бы с учетом погодного ненастья. Боюсь, что погода климатическая и погода политическая порождают разные приметы.

И он, увы, не ошибся. Уже первая беседа с резидентом насторожила Твена.

— В Америке вы уделяли много времени погоне за техническими новинками и секретами, — сказал резидент. — Но Европу волнуют другие проблемы. Тут не изобретают порох. Он, кстати, давно уже придуман китайцами. Тут его вовсю применяют или вот-вот собираются применить. И ваши новые друзья из числа французов должны помочь мне разобраться, кто конкретно собирается это сделать против нашей страны и когда. Поэтому я предпочел бы видеть в вас специалиста по политическим проблемам, нежели по чисто техническим и научным.