Очерки истории российской внешней разведки. Том 5 - Евгений Примаков

Шли годы. Отношения «Маргарет» и «Марчелло» постоянно крепли. Они все больше времени проводили вместе. «Марчелло» практически привлек «Маргарет» к постоянному сотрудничеству с советской разведкой, не раскрывая полностью все карты, то есть, как говорят в разведке, «втемную». Резидент оказался прав. «Маргарет» постоянно передавала «Марчелло» секретные документы о позиции НАТО и других блоков, созданных по инициативе США, которые он просил достать под предлогом написания журналистских статей. Ослепленная любовью, она не очень задумывалась над их действительным назначением. А «Марчелло» подчас показывал ей «свои» статьи на эту тему в центральных газетах и журналах ФРГ, а если там были указаны другие фамилии, то объяснял, что это его журналистские псевдонимы. На гонорары преподносил «Маргарет» подарки.

В результате советская разведка долгие годы располагала возможностью получать документальную информацию не только по органам НАТО, но и секретную документальную информацию о деятельности и намерениях правительств ФРГ и Западного Берлина.

Однажды «Марчелло», уезжая в очередную командировку, подарил «Маргарет» в память об их встречах маленькую черепашку, которую назвал ее именем.

Но все в жизни подходит к своему концу. По ряду обстоятельств «Марчелло» долгое время не был в Бонне, а когда приехал вновь в этот город, то узнал, что «Маргарет» вышла-таки замуж за старого генерала и переехала на другую квартиру. Уезжая, она не забыла взять с собой и маленькую черепашку.

23. «Роз-Мари»

Людей, о которых я хочу рассказать, к сожалению, уже нет в живых. Остались только щемящая душу и сердце память об их обреченной любви и случайная, обломанная по краям цветная фотография. Почти полвека назад, в самом конце 40-х годов, она была, очевидно, сделана уличным фотографом у шумных, пенистых порогов водопада, что в полутора десятках миль к северо-западу от Вашингтона.

Не берусь утверждать (этого уже никто и никогда не узнает), но снимок двух беспечно улыбающихся людей совпал, как мне кажется, с началом их знакомства. Во всяком случае ни до, ни после этой встречи они не бывали в тех краях, как и не оказывались дважды в одном и том же месте. Но на то были свои серьезные причины.

С фотографии на меня смотрят двое симпатизирующих друг другу молодых людей, совсем не ожидавших, что бесстрастный объектив фотокамеры выберет их из досужей толпы туристов. В удивительно похожем на всеобщего любимца начала 40-х годов киноактера Евгения Самойлова я сразу же узнал Алексея Кирилловича Морозова — молодого тогда дипломата, чуть ли не прямо с фронта приехавшего работать в наше посольство в США. Еще до войны он окончил краткосрочные курсы дипломатов при НКИД и готовился к распределению.

Женщина была мне не знакома. Копна черных как смоль вьющихся волос обрамляла румяное лицо с широко расставленными темносиними глазами.

— Это Ева Фишер, — сказал мне сотрудник архива разведки. — Разве вы никогда ничего не слышали о ней?

В ответ я только покачал головой и пожал плечами.

— Это было мое первое оперативное дело, над которым я начал работать, будучи еще очень молодым сотрудником разведки. Помню, поначалу руководство отдела отнеслось к этой истории как к банальной «лав стори» и не придало ей большого значения. Меня же заставили подготовить в вашингтонскую резидентуру телеграмму примерно такого содержания:

Вашингтон, тов. Климу[45]

Как нам стало известно, один из ответственных сотрудников посольства (отныне Жених) установил подозрительные внеслужебные связи с американской гражданкой (отныне Роз-Мари), которая подозревается в сотрудничестве с местной контрразведкой. Учитывая возможность организации провокации против Жениха со стороны американских спецслужб, предлагаем провести с ним профилактическую беседу с напоминанием основных правил поведения советских граждан за границей. В ходе беседы дать понять Жениху, что в случае продолжения несанкционированного контакта с Роз-Мари он будет отозван из служебной командировки для дачи соответствующих разъяснений.

— А информация, я помню, — продолжал сотрудник архива, — была получена из самого что ни на есть «надежного источника» — от жены Алексея Морозова. В беседе с одной из посольских дам она ревниво посетовала, что муж стал чаще задерживаться на работе и пару раз его случайно видели в обществе молодой женщины во время посещения художественных салонов. Позже Алексей объяснил жене, что это Ева Фишер — американский искусствовед. Ее родители — выходцы из России, и она намеревается с помощью государственного департамента и посольства СССР в Вашингтоне организовать выставку картин старых русских мастеров в одной из местных картинных галерей.

Все так и было. Алексей не лгал. Он вообще не имел этой привычки. Единственное, на что он был способен в этой ситуации, — это не сказать всей правды, кое о чем умолчать. Но о самом главном — чувстве душевной нежности к Еве — он все-таки промолчал.

Вскоре эта нежность переросла в страсть, в муку ожидания предстоящей встречи, которую нарушителям «морального кодекса» все труднее и опаснее было организовывать. На какие только наивные хитрости не шли влюбленные! Но судьбе было угодно, чтобы развязка этой романтической истории пошла по совершенно непредсказуемому и неожиданному пути. А произошло это так.

Неотложные посольские дела не позволили в течение двух недель Алексею даже на минутку увидеться со своей возлюбленной.

Наконец жизнь вошла в нормальное для Алексея русло, и влюбленные встретились в одном из пригородных ресторанчиков.

— Я много думал о нас с тобой, Ева, — Алексей нежно погладил изящную руку девушки с безукоризненным маникюром. — Что же будет у нас дальше? Каждую минуту я думал о тебе, буквально представлял себе, где ты находишься, как выглядишь, чем занята. Мне даже иногда казалось, что я слышу твой голос…

— Я тоже все это время в душе была с тобой. Но в отличие от тебя у меня была возможность следить за тобой более предметно. — Ева игриво взглянула на взволнованного мужчину.

— Что ты имеешь в виду? — насторожился Алексей.

— Не беспокойся, милый, пока мы вместе, нам ничто не угрожает. Кроме, конечно, твоей жены и «всевидящего ока» сотрудников вашего посольства…

— А пресловутый «колпак» Эф-би-ай? — возразил Алексей.

— А это пусть тебя не тревожит. Я… и есть Эф-би-ай, ФБР, — запинаясь, словно не выучившая урок школьница, выдохнула Ева и тут же добавила: — Успокойся. Я знаю все о тебе и твоих друзьях по работе в посольстве. Я получаю и каждый день передаю руководству ФБР сводки негласного наблюдения за вами. Я знаю практически всех, кто за вами следит, кто вербует провокаторов и кого именно, знаю, на кого ФБР особо «положило» свой глаз и кого намерено попытаться привлечь к тайному сотрудничеству. Но я люблю тебя, Алексей, и не причиню вреда. Можешь мне верить и на меня рассчитывать.

— Так ты с самого начала разыгрывала со мной эту комедию? — почти шепотом спросил ошеломленный Алексей.

— Нет, дорогой! Встретились мы с тобой совершенно случайно, и ты моя первая и единственная любовь. Я проклинала себя, что не рассказала тебе обо всем раньше, но я боялась потерять тебя, оттолкнуть, напугать… Я делаю все, что в моих силах, чтобы отвести от тебя наших сотрудников. Я объясняю нашему руководству, что лично хочу добиться успеха в работе с тобой и что мне уже многое удалось… Ради тебя, ради нашего счастья и нашего будущего я в любой момент, когда скажешь, могу доказать тебе искренность своих чувств. Может быть, это хоть как-то поможет тебе разобраться…

Ева с волнением раскрыла расшитую черным бисером сумочку.

— Вот, Алеша! Возьми это. Можешь выкинуть сразу, можешь прочитать и передать в свою службу безопасности. Это для меня уже не важно. В этом пакете мой страх, моя судьба. Если его найдут у тебя или у меня — конец. В лучшем случае каторжная тюрьма…

Морозов неуверенно взял пакет и заглянул внутрь.

— Что это?

— Секретные отчеты агентов ФБР за прошлую неделю о слежке за советским посольством. Это не оригиналы, их я должна была передать руководству, — пояснила Ева, — а копии. Я сняла их сама. Если твое начальство заинтересуется моими сведениями (она употребила именно это слово), то я прошу тебя организовать мне личную встречу с ответственным сотрудником вашего посольства, чтобы узнать, чем именно я могу быть вам полезной…

Москва, товарищу Бирюкову (лично).

Вне очереди

Жених после проведенной с ним по указанию Центра обстоятельной двухчасовой беседы не внял нашим рекомендациям и продолжил тайные встречи с Роз-Мари, о чем позднее доложил руководству посольства. Он вынужден был это сделать, поскольку Роз-Мари передала ему сегодня копии с секретных документов ФБР о деятельности американских спецслужб против совучреждений в Вашингтоне. Свой поступок она мотивировала любовью к Жениху и желанием обезопасить его и его друзей от возможных акций со стороны американской контрразведки. Роз-Мари проявила готовность и в дальнейшем снабжать нас подобной секретной информацией. В настоящее время осуществляется обработка и перевод полученных от Роз-Мари материалов. В связи со сложившейся ситуацией полагаем целесообразным передать Роз-Мари на постоянную связь опытному сотруднику резидентуры Питеру и вывести Жениха из дальнейших оперативных акций, связанных с данной операцией. Дальнейшее пребывание Жениха в Вашингтоне — на усмотрение его ведомства и Центра. Нами прорабатывается возможность аргументированного возвращения Жениха на Родину. Прошу указаний. Клим.