Обретая суперсилу. Как я поверил, что всё возможно. Автобиография - Дж. Майкл Стражински

потому что Джордж словно высосал весь свет в ту самую секунду, когда прозвучали эти слова.

Когда мы уже шли к двери, я повернулся к одному из членов редакционного совета.

– Так он купил сценарий или нет?

– Да, – ответил он. – Пишите сценарий, а там посмотрим.

Уже в автобусе до меня стало постепенно доходить, что мне удалось продать идею для «Сумеречной зоны». Я позволил себе секунду ликования, а потом резко обрубил себя. Это всего лишь идея, впереди виделась длинная дорога (в море темноты, вероятнее всего) от меня и до окончательного сценария и заключения сделки, а дальше был еще более длинный путь до съемок. К тому моменту я уже научился настороженно относиться к успеху и не погружаться в мечтания о том, как все чудесно сложится. Телевидение – одна из немногих сфер бизнеса, в которой надежда может вас убить.

Чтобы не дать остыть их интересу, я быстро написал первый вариант сценария, после чего меня пригласили на обсуждение. Я не помню, был ли там Джордж или нет, но у других членов редакции было очень много вопросов и предложений. Большинству понравилась история, и они настаивали на том, чтобы мне дали возможность написать окончательный сценарий, другие же были настроены куда более скептично.

УЖЕ В АВТОБУСЕ ДО МЕНЯ СТАЛО ПОСТЕПЕННО ДОХОДИТЬ, ЧТО МНЕ УДАЛОСЬ ПРОДАТЬ ИДЕЮ ДЛЯ «СУМЕРЕЧНОЙ ЗОНЫ».

Через неделю зазвонил телефон.

– Кое-кому не хотелось отдавать вам работу, но мы нажали, и вы можете начинать, – сказала редактор. – Все согласились с тем, что мы должны, по крайней мере, увидеть ваш сценарий. После этого и решим, что с ним делать.

Мой агент просто не могла поверить в случившееся.

– Это потрясающая возможность, постарайся не упустить ее.

Я сдал сценарий через две недели.

Наступила тишина.

Прошло еще две недели, и раздался звонок.

– Некоторым из нас нравится сценарий таким, какой он есть, – сказала мне та же сотрудница, что звонила в прошлый раз, – а другим – нет. Можете подъехать и обсудить замечания?

Когда я приехал, то обнаружил, что Фил выглядит еще более нервным и возбужденным, чем раньше. Он торопился что-то сказать, потом терял мысль и тут же переключался на что-то другое. А потом я заметил, что в глазах у него вместо зрачков были огромные черные баскетбольные мячи.

Вот же черт, он на кокаине[66].

– Вот что вы должны сделать со своим сценарием, – наконец сказал он. – Поменяйте полярность.

Я застыл, держа ручку в воздухе, и осторожно посмотрел на остальных, но все они вдруг озаботились поиском чего-то очень важного на ковре.

– Поменять… полярность? – осторожно переспросил я.

– Да-да-да. А то там уж слишком много всего этого.

И слишком много морали.

– Но разве не именно такой и должна быть «Сумеречная зона»? Разве вопрос не в морали?

Фил покачал головой и нахмурился.

– Это версия Рода, – вдруг вспылил он. – Мы не делаем ту версию. Мы должны быть острее. Мы не делаем истории о морали. Так что уберите это и поменяйте полярность.

Я попытался учесть те замечания, которые понял, проигнорировал те, которые были вне моего понимания, и отослал исправленный сценарий. А в ответ – тишина.

Прошла неделя. Потом еще одна.

Наконец мне позвонили домой.

– Тут очень много споров вокруг вашего сценария, – сказала редактор. – Те из нас, кому он нравится, хотят кое-что изменить здесь, на студии, чтобы все остались довольны. Мы не уверены, что это возможно, но мы попытаемся.

В течение следующего месяца мне сообщали, что сценарий был еще жив, что он уже похоронен и что он существует где-то между жизнью и смертью. Редакторы попытались изъять из повествования вину отца за его отношение к сыну, но в этом случае вся структура истории распалась бы, так как идея вины была основной, поэтому идею пришлось вернуть. Возникло множество вариантов, многие из которых радикально отличались друг от друга, другие были абсолютно идентичны моему варианту, а третьи звучали острее, но были пусты с эмоциональной точки зрения.

Я уже примирился было с мыслью, что мой сценарий так никогда и не превратится в фильм, когда мне позвонили в очередной раз и сказали, что выбор пал на вариант, который был очень близок к оригиналу. Сценарий запустили в производство.

По настоянию Фила из истории был убран момент, когда отец осознает, что он поступал с сыном так, как поступали когда-то с ним самим. Дух просто был. Он когда-то был другом отца, а теперь пытался стать другом для сына, завлекая его в свой мир, а потом отпускает мальчика, полагая, что это и есть настоящая дружба. На студии переименовали сценарий, назвав его «Для чего нужны друзья?», чтобы название подходило новой концепции.

Я УЖЕ ПРИМИРИЛСЯ БЫЛО С МЫСЛЬЮ, ЧТО МОЙ СЦЕНАРИЙ ТАК НИКОГДА И НЕ ПРЕВРАТИТСЯ В ФИЛЬМ, КОГДА МНЕ ПОЗВОНИЛИ В ОЧЕРЕДНОЙ РАЗ И СКАЗАЛИ, ЧТО ВЫБОР ПАЛ НА ВАРИАНТ, КОТОРЫЙ БЫЛ ОЧЕНЬ БЛИЗОК К ОРИГИНАЛУ.

Эпизод вышел на телевизионные экраны 4 октября 1986 года. Общее мнение сошлось на том, что это была самая обычная серия.

Я не хочу оспаривать это мнение хотя бы потому, что основная идея, которую я вложил в эту историю, была уничтожена. Как оказалось, я был не единственным, кто предпочитал сказки о морали, ведь именно ударение на мораль было основной особенностью концепции оригинальной «Сумеречной зоны». После отказа от нее аудитория сериала пошла на убыль, рейтинги слетели вниз, а шоу прекратило свое существование.

«Как было бы здорово хоть еще немного поработать над „Сумеречной зоной“, – думал я, бережно упрятывая видеокассету с копией фильма на полку. – Но, наверное, некоторым вещам просто не суждено случиться».

Через несколько недель мне позвонила тетя Тереза и сообщила, что разводится с Тедом из-за того, что у него роман на стороне. Да уж, такой неожиданный поворот сюжета был достоин лучших эпизодов «Сумеречной зоны».

Конечно, это известие неприятно удивило меня, но следующая новость просто шокировала. Мои родители, которые притворялись, что были женаты, начиная с официального аннулирования их брака в 1952 году, вдруг решили пожениться! Свадебной церемонии не будет, равно как и всяких официальных заявлений по этому поводу и торжественных ужинов. Что еще более странно, их бракосочетание было не просто частным событием, оно было конфиденциальным событием. По законам Калифорнии документы о конфиденциальных бракосочетаниях не были доступны в публичных архивах, для того чтобы получить к ним доступ, нужно официальное решение суда или разрешение вступавших в брак.

– Почему он хочет держать все в секрете? – удивился я. – Или он боится, что все узнают, что все эти годы они не были официально расписаны?

– Да ему насрать на то, что другие думают. Здесь другое интересно: почему он задумал это именно сейчас?

– Ну, он стареет, может, хочет, чтобы мать получила доступ к его счетам, если