Родная старина - В. Сиповский

6 апреля 1453 г. началась осада Константинополя. До трехсот тысяч закаленных в бою турок расположилось вокруг его стен. Около четырехсот кораблей должны были действовать с моря. Турки, еще полудикое, грубое племя, во многом стояли ниже европейцев, – но только не в военном деле. У турок были и пушки, и стенобитные машины (тараны), и метательные: постоянно они вели войну, понятно, что должны были позаботиться обо всех военных принадлежностях. На войну с христианами турки смотрели как на святое дело; по верованиям их, воины, павшие в битве, занимали первое место в раю, где наслаждались всеми радостями, всеми благами, какие только могло создать горячее их воображение. При этом они твердо верили, что ни один смертный не избежит своей судьбы. Понятно, каких воинов могла дать свежая и сильная турецкая орда своему властителю-султану, по одному знаку которого всякий турок шел на верную смерть.

Турецкий всадник с пленными христианами. Гравюра

А в Константинополе изнеженный, малодушный народ, как только началась осада и раздался грохот орудий, совсем упал духом. Поднялся мятеж. В разъяренной толпе раздавались проклятия папе и императору; в нападении турок видели Божью кару за желание соединить церкви. Монахи и отшельники суровыми предсказаниями и обличениями еще больше увеличивали смуту. В ужасе, растерянный народ толпился в храмах, плакал, молил Бога о пощаде, от страха переходил к надежде, от надежды к отчаянию. То передавалось из уст в уста предсказание, что свершится чудо, явится ангел с огненным мечом и поразит всех врагов, то какое-нибудь зловещее предзнаменование приводило в страх и уныние суеверную толпу. Тяжело было положение императора! Ему приходилось не только защищать город, но ободрять малодушных жителей, сдерживать волнение, остерегаться измены. Зато сподвижники его, казалось, не знали устали. Днем с оружием в руках отражали неприятеля, ночью исправляли пробоины и проломы в стенах. Когда же турки пытались приступом овладеть стенами города, греки пускали в них стрелы, стреляли из пищалей, валили на них камни, скатывали мельничные жернова, зажигали греческим огнем осадные турецкие башни. Несколько приступов было отбито. Но силы защитников день ото дня убывали: подкрепления не было. Наступило 29 мая. Магомет велел своим войскам готовиться к решительному приступу. Отчаянно бились сподвижники Константина. Сам он, в страшной сумятице битвы, при оглушающем грохоте выстрелов, криках нападающих, дикой музыке турок, не терял бодрости, бился впереди своих воинов. Рвы у стен города наполнились убитыми. Турки шли по трупам, рвались в город сквозь проломы в стенах. Наконец сломили защитников и ворвались…

– Нет ли здесь, – воскликнул в отчаянии Константин, – христианина, который лишил бы меня жизни, чтобы избавить меня от позорного плена или гибели от руки неверного?

Никто не отозвался. Тогда он ринулся в толпу врагов, изрубил нескольких из них и сам под их ударами пал на груду тел…

Ворвались турки, и началась зверская бойня беззащитного люда. Несчастный, обезумевший от ужаса народ метался по улицам, прятался в церквах. Огромная толпа сбилась в Софийский собор. Ждали чудесного спасения от ангела… Говорят, около сорока тысяч жителей было истреблено турками. Кровь ручьями струилась по улицам… Тысячами уводили жителей в рабство.

Два дня позволил султан своим грабить и опустошать город. Все, кроме стен храмов и зданий, было отдано в добычу им. В эти два злосчастные дня было истреблено, разграблено или повреждено то, что создавали в течение целых веков наука, искусство и роскошь. Наконец, Магомет II торжественно вступил в свою новую столицу. Великолепный Софийский собор обращен был, по воле султана, в главную мечеть. На куполе храма, вместо креста, заблистал магометанский полумесяц.

Константинополь имел важное значение для русских. Здесь великая княгиня Ольга, по преданию, приняла св. крещение; здесь, в Софийском храме, послы св. Владимира, пораженные величием и блеском церковной службы, признали греческое богослужение выше всех других. Отсюда пришли в Русскую землю и Христово учение, и церковное устройство, и книжная мудрость. Из Константинополя шло к нам долгое время и высшее духовенство.

Константинопольский патриарх в глаза русских был главным представителем православной веры, император – главным защитником ее, а роскошная тысячелетняя столица с ее чудным местоположением и поразительным великолепием считалась не только главным городом православного мира, но и лучшим городом в мире, – не даром звали его Царьградом. И вот это средоточие православия, эта краса городов христианских, этот царственный город разорен, поруган, в руках мусульман, заклятых врагов христиан; император погиб; патриарх пленник султана!

Понятно, как сильно должно было отразиться это событие на Руси. Москве теперь было некстати считаться ниже порабощенного Царьграда, а государи московские стали мало-помалу смотреть на себя, как на преемников византийских императоров, как на главных хранителей православия и древнего благочестия.

Скорбно повествует наш летописец о падении Константинополя и так рассуждает о причинах события: «Как конь без узды, так царство без сильной и грозной власти. Вельможи (в Царьграде) теснили народ, богатели от слез и крови христианской; не было правды в судах, а в сердцах мужества; воины щеголяли, красовались одеждой своей, да в бою не крепко стояли. Господь казнил недостойных, наслал на них царя Магомета. И не осталось теперь ни единого православного царства, кроме русского. Сбылось предсказание св. Мефодия Патарского и Льва Мудрого, что измаильтяне овладеют Византией; сбудется, быть может, и другое, что русские одолеют измаильтян и на семи холмах ее воцарятся…»

Так смотрел простодушный летописец на событие; так, конечно, смотрели и такие же надежды питали на Руси и другие книжные люди. Царьград был в их глазах дорогим и священным городом, а турки являлись оскорбителями этой святыне, заклятыми врагами христианства.

Храм Святой Софии в Константинополе. Современный вид

Василий Темный еще при жизни своей объявил старшего сына своего Ивана великим князем и своим наследником. Таким образом укреплялся новый порядок престолонаследия – от отца к старшему сыну.

Княжение Ивана III (1462–1505)

Хотя Василий завещал волости и остальным четырем своим сыновьям (Юрию, Андрею Большому, Борису и Андрею Меньшому), но старший получил городов гораздо больше, чем все остальные братья вместе, и являлся таким образом настоящим великим князем, государем, а братья сравнительно с ним были только большими помещиками.

В 1462 г., 5 марта, скончался Василий II и стал княжить Иван III.

Это был настоящий потомок Калиты. Всеми свойствами, какими отличались лучшие московские князья-скопидомы, собиратели Русской земли, обладал он: холодный, скрытный, осторожный, расчетливый, он обдумывал каждый свой шаг, каждое свое слово; принимался за дело только тогда, когда знал, что можно действовать наверняка, без промаха; во всяком деле он, казалось, держался пословицы: «Семь раз отмерь, а раз отрежь»; но когда все было обдумано, взвешено да смерено и дело было надежным и выгодным, – тогда вершил его смело, не глядя уж ни на что…

С детских лет он видел вокруг себя злобу, вероломство, обман и зверство; одним своим видом слепой отец мог постоянно ему напоминать о них. Мудрено ли, что он с юных лет уже очерствел сердцем, затаился в самом себе?.. Смолоду же он мог возненавидеть и удельные порядки, принесшие столько бед и горя его отцу. Уничтожение уделов стало заветною задачей его княжения.

Новгород и Тверь были наиболее сильными из них.

Падение Новгорода

Богат был Новгород; бойко шла торговля его; на вече новгородцы свободно могли толковать о своих нуждах и делах; излюбленные выборные люди творили суд и расправу. Казалось бы, тут ли не быть правде и благополучию! На деле выходило, однако, не то. В торговом городе немало было людей, которые сызмала привыкли ставить свою выгоду выше всего, вовсе не ценить благополучия других. Много жило в Новгороде богатых людей, но гораздо более было бедняков и лихих людей, способных за деньги на все. Нередко здесь богатые люди нанимали себе из них крикунов-вечников, готовых на вече за какое угодно дело кричать. Бывало, богатые люди наберут из лихих людей шайки головорезов и нападают на своих соперников и врагов, творят всякие насилия, грабежи и убийства. Иногда целые улицы, целые части города (концы) враждовали между собою, отстаивая того или другого старшину. Победит какая-нибудь сторона – вожак ее становится посадником или тысяцким и мстит чем только может противникам, а своим доброхотам всячески потакает и мирволит. Грубы и невежественны были даже и лучшие, то есть именитые люди тогда в Новгороде: жили изо дня в день, следуя только своим грубым страстям и порывам, и не думали о том, что во всем нужны строгий порядок и законность, что неправды, насилия и всякие неурядицы рано или поздно обрушатся пагубою, если не на них самих, то на их детей.