По ту сторону клинка: Дева орхидей - Ламеш дю Лис

— Эмэру! Эмэру, помоги ему! Мы должны его спасти! Мика!!! — Курико трясла меня за рукав платья.

Быстрым смелым шагом я направилась в их сторону.

Один из детей схватил детёныша за уши и стал тянуть, явно прилагая все усилия.

— Выдерните его хвост! Я хочу настоящий костюм! — заныл чуть ли, не плача тот, что пытался оторвать ушки бедного зверолюда. — Я хочу настоящие уши и хвост! Надоело быть Терувимом! Буду волшебной тварью! Бу-у-у!

— Убирайтесь! Вон отсюда! Не троньте его! — шоковое состояние привело к тому, что я закричала на японском. Дети притихли, пригнулись и выпучили на меня свои невинные глаза. — Во-о-он!!! — с криками и плачем они понеслись через ворота в сторону особняка.

— Ведьма! Она нас проклянёт! — звучали их голоса.

Я подправила юбку и присела рядом с детёнышем зверолюда. И проверила его дыхание и пульс.

— Эмэру, — тихо пропищала Курико.

— Он мёртв…

Курико тихо всхлипнула.

— Что это вообще было?.. — Торио тоже присел рядом со мной.

— Для них зверолюды — рабы.

— Но это?

— Питомец, — я уже заранее немного знала об этом, но впервые видела воочию. — Для кого-то зверолюды рабочая сила. А кто-то заводит их в качестве домашних питомцев.

— Но они же разумные, разве нет?! — Курико уже рыдала.

— Да, они разумные. Но им нет до этого дела. Для них он лишь питомец, с которым можно «поиграться» и выбросить. Не разумное. И не живое существо, — я встала и поправила платье.

— Мы возьмём его, чтобы похоронить?

— К сожалению, я не думаю, что это в наших полномочиях, — лезть в конфликт с дворянством ещё в начале нашего пребывания здесь могло бы стать фатальной ошибкой. Поэтому я отказала подруге.

— Почему они вообще злыдни такие? Те дети? — Кэнто наконец проснулся.

— Ты мог бы ему и помочь…

— Я…

— Нет тебе оправданий, защитник. А если с нами что случится, твоё рыцарство так же браво отреагирует? А? Ковш ты наш?

Кэнто не сумел ничего мне на это ответить.

— Это результат вседозволенности и отсутствия наказания. Как примерно то, что произошло с нами в той деревне, когда мы стали узниками. Помяните моё слово, когда у нас на Земле вырастет первое поколение, с пелёнок живущее в Интернете, то вы сможете наблюдать и не такое. Идёмте.

Ради приличия я изобразила жест символа Каиура, помолившись за душу ребёнка. Может хоть так всем будет спокойнее.

* * *

— Эмэру, почему мы должны идти пешком, если вполне могли воспользоваться дилижансом? — Курико тащилась чуть ли не позади всех.

— Мы обязаны сбросить вчерашние калории! — Мика чуть ли не вприпрыжку двигалась впереди всей процессии.

— Но нас-то к своей диете не примазывай! Или хотя бы меня!

— Вы разве не чувствуете это, а?

— Что именно? — развлечь Курико сейчас смогло бы разве что только телевидение.

— Кураж! Наше первое задание от Церкви Каиура! А что это значит?.. Мы на шаг ближе к тому, чтобы потребовать вернуть нас домой, на Землю! — Мика знала, что далеко не факт, что её слова имели что-либо общее с реальной ситуацией, но воодушевить друзей ей хотелось, а заодно и не портить себе настроение.

Этим самым поручением Верховной жрицы оказалось достаточно простое, но щепетильно важное занятие, и Мика прекрасно понимала почему. Появившийся слух об этих самых Избранных мог рассеяться словно утренний туман, исчезнуть за мгновение, как дуновение ветра. А потому пока ещё шла молва, то живое воплощение предания надобно являть народу и распространять слухи как можно дальше. Даже самый простой люд обязан обсуждать и распространять любые сплетни. Лишь бы жизнь живой легенды поддерживалась. Именно поэтому, пятеро столь диковинных для местного населения японских школьников двигались вместе с небольшой процессией послушниц, пары диаконов и паладинов. Как бы не хотела высшая жрица Аурелия, но сопровождать их ей было запрещено, дабы Дева Орхидей Мика могла сама представить и проявить себя без её излишней опеки.

Везла вся эта процессия заранее приготовленное продовольствие для простолюдинов в отдалённых краях столицы. Чем проще подкупить чернь сегодня, как не накормить её? Ведь достаточно было кинуть им подачку, и репутация Девы Орхидей и её свиты уже бы положительной молвой разошлась по всем бедным районам столицы. Именно поэтому с этого и стоило начинать! По громадной удаче, вчера прошёл день святого Терувима, а значит сырья для кормёжки было с превеликим избытком. Куда же девать эти исполинские груды овощей и фруктов, что украшали улицы прекрасной Филлении, не подавать же на дворянский стол, даже любой уважающий себя ремесленник откажется есть то, что было водружено на нечистой земле, будто горы мусора, так не самым ли разумным способом будет сбагрить их для сего благородного дела?

Перед мостом, разделяющим северо-запад и ремесленный район, процессию ожидал ещё один спутник. Будущий страж дилижанса, отправленный королём Итером Добрым, дабы выразить своё почтение как Церкви Каиура, так и Деве Орхидей. А ещё проявить великодушие перед предстоящими аудиенцией и пиром в королевском дворце. Им был юноша, что в свои молодые годы успел добиться расположения дворца, а потому являлся одним из элиты армии Аккарда — представителем королевской гвардии, что отвечали не только за охрану замка, но и выполнение личных поручений самого короля где бы то ни было.

— Доброе утро, госпожа, — юноша поклонился, как только Мика во главе процессии предстала пред ним.

Он показался Мике практически их ровесником, может на год-два старше, вряд ли более. Но и это уже было удивительным, ведь подобные высокие чины часто были достаточно возрастными… По её меркам. Хотя не настолько много людей она ещё видела в этом мире.

— Джек Арий, королевская гвардия. Сегодня я сопровождаю вас, заодно буду проводником в не самые чистые углы нашей славной Филлении, — правильные черты лица вперемешку с излучаемой аурой этакого лёгкого тщеславия обычно восхищали тех, кто встречали этого способного юнца. Вот и сейчас, даже паладины святой Церкви Каиура не сдержались под натиском его ауры.

— Мика, Дева Орхидей, — девушка произвела реверанс.

Эмэру не проявила вида, но тоже была восхищена юношей. Даже в своих лёгких одеждах, еле прикрытых панцирем дорогой брони, он показался ей будто ожившая статуя атлета античности, прямиком из музея. Оголённые рельефные крепкие руки крыльями пегасами выглядывали из-за закатанных рукавов. Могучая шея, словно столп, держащий целый мир. Но при этом всё ещё тонкие черты лица, характеризующие юность, а не бывалого ветерана, прошедшего несметное количество битв и уставшего от жизни. Мика прекрасно знала, что большинство несдержанных в чувствах и необременённых интеллектом девчонок, мгновенно прилипли бы к нему гурьбой пиявок. Они