Любить Джона: Нерассказанная история - Мэй Пэнг

Джон благодарно улыбнулся. «Я знаю, что это так. Рад, что она тебе тоже нравится.»

Джон был настроен открыто и дружелюбно, Джордж, однако, был довольно замкнут и лишь вежливо отвечал на вопросы. Прошел долгий час, в течение которого разговор то и дело возвращался к гастролям Джорджа. Наконец Джон намекнул, что с удовольствием сыграл бы с Джорджем в Мэдисон Сквер Гардене. «Может быть, я смогу помочь тебе», — сказал он. «Это было бы здорово.»

Джордж сердито взглянул на Джона. Потом его прорвало. «Где ты был раньше!» — выпалил он. Это был первый из целой серии взрывов, последовавших друг за другом, прерываемых только моментами напряженной тишины. «Я делала все, как ты говорил, но тебя никогда не было рядом», — повторял он.

«Ты всегда знал, как меня найти», — спокойно отвечал Джон на каждый из этих взрывов.

Глядя на них обоих, я отчетливо поняла, что злость на Джона копилась в Джордже годами. Это была как раз одна из тех ситуаций, которых Джон обычно старался избегать. Но в этот момент я осознала, что он любит Джорджа достаточно для того чтобы оставаться спокойным, пока тот «пилит» его.

Джордж говорил, что в прошлом он неизменно пел именно то, что хотел Джон, и говорил именно то, что хотел Джон. Только потому что так хотел Джон, Джордж решил поддержать Аллена Клайна. Но вот уже почти четыре года, как Джон буквально игнорирует его — этот факт глубоко ранил Джорджа. Его голос стал еще более резким, когда он начал проклинать Джона за его внезапное появление, словно из ниоткуда, и предложение помощи стоимостью в один вечер.

Джордж еще раз повторил в бешенстве: «Я делал ВСЕ, что ты от меня хотел, но тебя не было рядом.»

Неожиданно он уставился на Джона. «Слушай, Джон, — прорычал он, — я хочу видеть твои глаза. Я не вижу твоих глаз.»

На Джоне были солнцезащитные очки. Он протянул руку, быстро снял их и одел обычные. Он готов был сделать что угодно, только чтобы успокоить Джорджа. Но этого оказалось недостаточно. Казалось, что сейчас Джордж врежет Джону. «Я все равно не вижу твоих глаз.» Внезапно он сорвал очки с лица Джона и швырнул их на пол. Его лицо превратилось в маску бешенства и презрения; я никогда не видела более разозленного человека. Его гнев почти парализовал Джона. Я знала, как Джон начинал паниковать, если не мог видеть. Я ждала, что он сейчас вскочит и ударит Джорджа. Я боялась, что Джордж удовлетворится только дракой.

Тем не менее, каким — то чудесным образом, Джон остался спокойным. Воцарилась долгая тишина. Потом Джордж вернулся к основной теме своей злости, но я видела, что худший момент уже позади.

Глубоко за полночь все это, наконец, кончилось. И Джон, и я устали до потери сознания и заказали номер здесь же, в «Плазе». Когда мы остались одни, Джон сказал мне: «Я видел, что Джорджу очень больно, и я знаю, почему. Поэтому я позволил ему сделать это. Я помогу ему и сделаю все, что он от меня захочет. Если он захочет, чтобы я вышел на сцену, я выйду.»

Джон посмотрел на меня. Я плакала.

«Вы оба — как братья, — сказала я. — Я не могу видеть этого, — когда люди, любящие друг друга так сильно, как вы, не могут поладить.» Теперь уже у меня была истерика. Сцена в номере Джорджа так на меня подействовала, что мне было не справиться с чувствами, и в эту ночь после всего, что произошло у Джорджа, Джону пришлось еще целый час успокаивать и меня.

На другой день мы встретились с Джорджем, и все было прекрасно. Как только Джордж увидел Джона, он крепко обнял и поцеловал его. «Пожалуйста, прости меня, — сказал он. — Вчера мне было плохо. Я не хотел тебя обидеть.» Все было так, будто прошлой ночью ничего не произошло. И снова я поняла, какими непредсказуемыми были они ВСЕ!

В тот вечер мы поехали на концерт Джорджа в «Нассау Колизеюм». Джон обрадовался, когда узнал, что Рави Шанкар, игравший в первом отделении, заболел. «Слава богу, — сказал он. — По крайней мере хоть этого не будет.»

Мы стояли на краю сцены, и какие — то подростки на первом ряду заметили нас и стали выкрикивать имя Джона. Мы отошли вглубь. Джон не хотел отвлекать внимание от Джорджа, а тот не просил его выходить.

Под конец концерта Джон, который видел, что шоу — неудачное, сказал: «Я могу помочь ему». Он чувствовал, что его неожиданное появление придаст концерту забойность, которой здесь явно не хватало.

По пути назад в Нью — Йорк Джон снова сказал Джорджу, что хочет сыграть с ним.

«Спасибо», — тихо сказал Джордж, и больше об этом не говорили.

К тому времени, когда Джордж должен был играть в Гардене, в Нью — Йорк приехал Пол. В день концерта должен был также приехать и Джулиан. Джона предупредили, что дело «Эппл» заканчивается и в полночь, после концерта Джорджа, он должен будет подписать документы. Трое из четверых БИТЛЗ должны были встретиться, чтобы подписать бумаги, официально расторгавшие их партнерство. («Ринго пребывал в Лондоне, избегая повестки в суд от Аллена Клайна, и должен был подписывать там.)

Когда Джону сообщили об этом, мы были в спальне. Он ничего не сказал, и я пошла на кухню. Вдруг он хлопнул дверью и закрылся на замок.

«Джон, что случилось?» — закричала я.

«Я не буду подписывать это соглашение», — сказал он через дверь.

«Что?»

«Это несправедливо. Мне приходится платить вдвое больше налогов, чем всем остальным. С меня берут два налога.»

Я подошла к двери и попыталась образумить его.

«Гарольд же говорил тебе, что это самый лучший выход. Он и не надеялся на такое. На это угробили столько лет. По — моему, тебе следует подписать.»

Джон молчал.

«Открой дверь.»

Снова молчание.

«Что происходит?»

Он не хотел говорить. Я стояла за дверью, соображая, что делать. Я знала, что соглашение включает пункт, по которому Джон платит 1 000 000 долларов налогов Соединенным Штатам за свой доход во время пребывания в Америке. Гарольд Сидер объяснил, что с этим ничего нельзя поделать. Однако теперь Джон вдруг испугался, что его обманывают и вытягивают из него как можно больше денег. Ему также было трудно смириться с тем, что БИТЛЗ официально перестают существовать, и что Пол будет торжествовать. Я продолжала его уговаривать открыть дверь, но он никак не реагировал. Это был один из тех ужасных моментов, когда я понимала, что единственная вещь, которую я могу сделать, это позвонить Йоко, попросить помощи и надеяться, что ОНА, в свою очередь, будет благоразумна.

Я набрала номер, позвала ее и сказала: «Джон решил, что не хочет подписывать соглашение. Он очень расстроен и заперся от меня в спальне. Йоко, ты знаешь, на то, чтобы достичь этого соглашения, ушло много времени. Ты же знаешь, что это в ваших общих интересах, подписать его. Я не часто тебя прошу о помощи, но на этот раз она нужна. Я хочу, чтобы ты сказала ему подписать соглашение.»