Любить Джона: Нерассказанная история - Мэй Пэнг

Когда я сказала Джону, он чуть не свалился с кровати. Подняв медальон, он внимательно рассмотрел надпись. Камни были бриллиантовые. Он бережно положил подарок на полку над нашей кроватью.

В тот уик — энд Джон репетировал с музыкантами, с которыми он хотел записывать альбом Спектора, и в понедельник мы взяли их в студию и быстро записали основные партии вещей для завершения альбома, который Джон назвал «Рок — н-ролл».

В октябре и ноябре Джон также много работал над рекламой альбома «Стены и Мосты». Его усилия окупились: альбом и сингл Джона возглавили американские списки популярности того времени. Такой великолепный успех очень удивил и обрадовал его. Наконец — то у него были свои хиты номер один.

«Это то, чего я всегда хотел, Фанг Йи, — возбужденно сказал он. — Я не думал, что смогу это сделать, но смог.»

Когда в то утро позвонила Йоко, я сообщила ей эту новость о триумфе Джона. Джон все еще спал.

«Мэй, все знают, что это все — хайп (хайпинг — популярность вследтвие рекламы. — прим. перев.), вот и все». Я ничего не ответила. В ее голосе была такая горечь и ревность, что я даже не могла говорить. Однако, когда Джон позвонил ей, она рассыпалась в поздравлениях по случаю его триумфа.

Через пару дней поздравить Джона позвонил и Элтон. Он напомнил Джону, что тот обещал исполнить вместе с ним «Whatever Gets You Thru The Night» в Нью — Йоркском Мэдисон — сквер Гарден, если эта песня станет хитом номер один.

Посмотрев на Джона, я увидела, что он запаниковал. «Да, я обещал», — сказал он Элтону.

«Ты можешь отказаться, если не хочешь, — великодушно сказал Элтон. — Мы же просто дурачились.»

«Нет, нет. Обещал — значит обещал… Мы еще поговорим об этом…»

Старые друзья также уговорили Джона принять участие в постановке шоу по музыке БИТЛЗ — «Оркестр Клуба Одиноких Сердец Сержанта Пеппера в Пути», премьера которого была запланирована на 14 ноября в театре «Маяк». Джон пригласил на это шоу Йоко, но она не захотела пойти.

Я знала, что она все же придет. Было просто невероятным, чтобы она упустила случай поставить Джона в затруднительное положение на публике своим присутствием, тогда как он будет со мной. Я сказала ему об этом.

«Она сказала мне, что не идет», — твердо ответил Джон.

В тот вечер, когда мы прибыли на премьеру и заняли свои места, к нам подошел Гарольд Сидер. «Йоко здесь, — сказал он, — и она не хочет сидеть сзади.»

Джон похолодел, а потом беспомощно посмотрел на меня. Я была права. Йоко, которая пришла с Арлин Рексон и ее парнем, решила публично испытать Джона. Если бы я осталась на месте, я знала, что он не станет просить, чтобы я пересела от него. Тем не менее, Джон неизбежно кончит тем, что погрязнет в своем чувстве вины в том, что он так обошелся с Йоко, и не известно, что меня будет ожидать в этом случае. Такая перспектива мне совсем не улыбалась. «Может, будет лучше, если я поменяюсь с ней местами?»

Джон на мгновение задумался, а потом резко сказал Гарольду: «Скажи ей, что она должна будет сидеть сзади.»

Я была изумлена. Джон знал, что я охотно поменяюсь местами с Йоко, чтобы она смогла сохранить лицо. В первый раз Джон показывал публике, что он со мной, а не с ней. Арлин рассказала мне, что Йоко никак не прореагировала вслух на это решение Джона. т Во время представления она сказала: «А знаете, многие из этих песен весьма хороши.» Она впервые удосужилась послушать все эти классические песни Леннона — МакКартни, хотя была с Джоном уже семь лет. Музыка БИТЛЗ для нее просто ничего не значила.

В конце представления мы встали и рванули в проход, чтобы не застрять в толпе. Мы шли так быстро, что не увидели, как Йоко встала и последовала за нами, выкрикивая: «Джон… Джон…» Она даже стояла на улице, видя, как отъезжает наш лимузин, и продолжала кричать Джону, чтобы он остановился. У нее был угрюмый вид — особенно из — за того, что толпа вокруг театра увидела, что Джон игнорировал ее.

В лимузине Джон сказал: «Кто мог подумать, что Йоко придет в театр.» Тут он осекся, натянуто улыбнулся мне, и мы больше об этом не говорили.

После этого шоу была устроена вечеринка в дискотеке, которая называлась «Гиппопотам». Как только мы прибыли туда, Джон пошел прямо в бар. Выпив пару порций, он начал заигрывать с каждой проходившей мимо женщиной. Скоро женщины уже обнимали и целовали его и сидели у него на коленях. Я посмотрела на это несколько минут, а потом сказала: «Если ты не прекратишь это, я уезжаю.»

Он быстро опьянел, его глаза остекленели, и он даже не слышал меня. На этот раз я решила не дожидаться, пока он снова учинит пьяный дебош.

«Я ухожу», — снова сказала я, встала и вышла. Через несколько часов стало ясно, что он не придет домой. Подозревая, что он может как — нибудь использовать Йоко, чтобы каким — то образом обмануть меня, я позвонила ей.

«Джона нет дома, — сказала я. — Он с тобой?»

«Нет, Мэй.»

«Он не звонил тебе?»

«Нет, Мэй.»

«Ты не знаешь, где он?»

«Нет, Мэй.»

«Если что — нибудь узнаешь, сообщи мне», — сказала я.

«Он напился?» — спросила Йоко.

«Да».

«Кокаин был?»

«Да».

Мы помолчали. Потом Йоко сказала: «Знаешь, Мэй, я думаю взять его назад.»

«Что ты говоришь?»

«Я думаю взять его назад.»

Хотя она сказала это спокойно и без тени эмоций, я знала, что это не просто так. Она никогда ничего не говорила просто так. Точно так же, как она захотела, чтобы мы с Джоном были вместе, и добилась этого, так и, захотев забрать его назад, я знала, она добьется этого. Джон публично пренебрег ею и поставил ее в затруднительное положение, и ей надо было вновь утвердить свою власть над ним и отомстить за свое унижение. Я знала, что мне придется заплатить в тысячу раз больше за то приятное мгновение, которое выпало мне несколько часов назад, когда Джон сказал Йоко, чтобы она села на задний ряд. Я почувствовала себя убитой и просидела всю ночь до рассвета, откинувшись в кресле. Вновь и вновь слова Йоко звучали в моей голове: «Я думаю взять его назад.» Слезы катились по моим щекам, я знала, что это было началом конца.

Когда на следующий день Джон вернулся, он рассказал мне, что ушел из «Гиппопотама» с группой людей и смотался на квартиру к одной хорошо известной черной манекенщице. Потом он смотался на квартиру к черной жене какого — то музыкального бизнесмена.

«Я не ебал ее, — сказал он. — В самом деле.»

Я промолчала.

«Фанг Йи, ты прямо как ревнивая жена.»

«Ошибаешься, — ответила я. — Ревнивые жены пасут и оберегают свою собственность. А я ушла, потому что видела, что ты будешь безумствовать. Меня беспокоит лишь то, что ты пьешь и оправдываешь этим свое буйство. А что особенно меня беспокоит, так это то, что когда я разговаривала с Йоко, она сказала мне, что думает взять тебя назад. Это значит, что у нее есть план забрать тебя, и я знаю, что она возьмет тебя назад.»