Земля мечты. Последний сребреник - Джеймс Блэйлок

может никогда не догнать Хелен. Путь аттракциона был неестественно долгим, он словно являл собой продукт магии в той же степени, что и механики. В конечном счете это Хелен должна была догнать его. Но он не хотел ждать.

Насыщенный паром воздух давил ему на плечи, как мешки с песком. Ему вдруг стало казаться, что он совсем не выспался в туфле – и чувствовал себя смертельно усталым. И еще он понял, что страдает от холода. Сколько уже? Пожалуй, несколько дней. Впрочем, во время гонки в вагонетке кровь у него пылала.

Он перешел на шаг. Спешить было некуда. Хелен непременно догонит его. Придется с этим смириться. Он не может вечно нестись за ней, описывая круги по путям. Он остановился, задумавшись, чувствовал, будто падает в колодец, только падение было не быстрое, а замедленное, ленивое, усыпляющее, падение на перине. Он оперся о стену и попытался встряхнуться, прогнать сон из головы. Но дело было не только в сне, и он никак не мог избавиться от сонливости. Откуда-то спереди до него донесся смех. Послышался звук вращающихся колес, постукивание на стыках.

Ведь он этого и ждал, разве нет? Услышать звук приближающейся вагонетки. Он не мог полностью вспомнить, почему так этого ждал. Она появилась сзади, из темного далека, двигалась невыносимо медленно, чуть ли не плыла в облаках пара. Поначалу ему показалось, что вагонетка пуста, но потом он увидел: кто-то спал на сиденье. Хелен. Он даже в темноте знал это. Джек бросился к ней, к двигающейся вагонетке, побежал между рельсов. Тележка катилась вперед, колеса едва вращались, а потом она остановилась, со свистом выбросив из себя последнее облако пара.

В неожиданно воцарившейся тишине воздух вдруг ожил звуками ударов, пульсации печи. Пар рассеялся, поднялся к потолку и исчез, а вместе с паром ушла и тяжелая, удушающая атмосфера. Джек услышал чей-то крик. Скизикс. Это он остановил движение, как и обещал. Джек проморгался, прогоняя сон из глаз, в несколько прыжков преодолел последние несколько футов, отделявших его от Хелен в вагонетке. Он сдвинул металлический стержень вперед, чтобы дотянуться до Хелен. Она беспокойно зашевелилась. Лицо ее казалось серым в сумеречном свете, глаза были полуоткрыты и пусты. Джеку придется вынести ее на океанский воздух. Но думать об этом было легче, чем сделать. Несмотря на свою миниатюрность, она оказалась тяжелее, чем он мог предположить, к тому же она лежала, свернувшись на сиденье вагонетки, и когда он, подсунув под нее руки, стал было распрямляться…

Как кто-то толкнул его в спину. Натужный звук потраченных даром усилий вырвался из его груди, и он, опустив Хелен на прежнее место, чуть не потерял равновесие, но ухватился за край вагонетки и повернулся. Он увидел ухмыляющегося и сосущего крючкообразный палец Пиблса. Он держал что-то в руке, вроде бы куклу с надутой головой из бумаги, перьев, глины и волос – уродину с куриным клювом на лице и куриными же лапами вместо ног и пристеганными к ней цветными нитками кусками разделанной солнцеворотной рыбы.

– Ты – часть этого, – сказал Пиблс, улыбаясь, и с этими словами вонзил в куклу иглу, его глаза широко раскрылись от удивленной радости при виде выражения на лице Джека, которого перекосило от боли. Он вытащил из куклы иголку и моргнул. Джек взял себя в руки, вспомнив, как он вонзил рыболовный крючок в беднягу рыболова на пристани, а потом похитил его туфлю, даже спасибо не сказав. Впрочем, у него ведь не было выбора. А сейчас ему придется разорвать Пиблса на куски, и лучше бы ему поторопиться. – Нет-нет, – сказал Пиблс. – Не двигайся. Тебе это на пользу не пойдет. Теперь я могу делать с тобой то, чего ты даже понять не в состоянии.

Джек стоял не двигаясь. Он позволит Пиблсу высказать все, что он собирается сказать. Горячая боль в боку под поясом все еще не отпускала, делая угрозы Пиблса вполне убедительными.

Пиблс заорал, перекрикивая оглушительный рев печи. Его глаза беспокойно задвигались.

– Наш толстенький друг, кажется, отключил механику. Я видел, как он возится там, когда проезжал мимо, но мистер Макуилт уже решает эту проблему. Через минуту…

Пиблса прервал донесшийся издалека свист пара. Пульсация сразу же стала стихать. Джек дернулся было вперед, но Пиблс выпрямился и вонзил иголку в плечо куклы, отчего Джек пошатнулся. Пиблс повернулся к нему, наблюдая, готовясь при необходимости снова вонзить иголку в куклу.

– Знаешь, я мог бы убить тебя этой штукой. Но это будет пустой тратой. Понимаешь, мне нравится делать тебе больно. У меня есть такая же куколка, в которую вклеен волосок толстячка. Есть и куколка Хелен. Я взял их волоски, когда они спали. И твой я украл, когда ты как-то раз, месяц назад, остался на ночь у мисс Флис. Крохотный волосок, но этого вполне достаточно.

Джек вскрикнул от неожиданности, когда Хелен, выпрыгнув из вагонетки, ударом ноги выбила куклу из рук Пиблса. Джека отбросило к стене так, будто это его Хелен ударила гигантской ногой. Кукла улетела в темноту. Пиблс бросился на Хелен с проклятиями. В тот момент, когда он занес кулак, собираясь ударить ее, из-под путей, из трещин в углах потолка и пола начал вырываться пар, словно все сооружение превратилось в оживший двигатель. Пустая вагонетка дернулась вперед, оттолкнула Хелен на Джека, ударила в бок Пиблса – он пытался было отскочить, но не успел, потому что еще не преодолел инерцию, вложенную в несостоявшийся удар кулаком. Пустая вагонетка загрохотала, набирая скорость.

Джек схватил Хелен за руку и потащил к двери по темному коридору. Ноги Хелен подкашивались, и Джеку пришлось резко оттолкнуть ее в сторону, иначе ее сбила бы вторая вагонетка, неожиданно появившаяся из темноты и ударившая Пиблса прямо в спину, пока он обшаривал пути в поисках выбитой из его рук куклы. Джек наклонился, чтобы помочь Хелен подняться на ноги, и в этот момент услышал крик Пиблса. Страх произвел на Джека такое же действие, как эликсир, и потому он нашел в себе силы поднять Хелен, прижать ее к груди и вынести отсюда. Он задерживал дыхание, понимая, что не пройдет и десяти шагов, если вдохнет горячий пар ожившей темноты. Вероятно, Скизиксу не удалось сделать то, что он собирался, наверняка Макуилт ему помешал. Пиблс кричал ему в спину, плетясь следом, его рука висела неестественным крюком, частично оторванная или сломанная вагонеткой. Крови не было, словно рука принадлежала восковой кукле. Но Пиблс продолжал ухмыляться, явно ничего не чувствуя, а вскрикнул он, когда его