Земля мечты. Последний сребреник - Джеймс Блэйлок

из них подбрасывал поленья, другой подкидывал лопатой уголь, оба они нагибались за топливом и закидывали его в топку, как заводные игрушки, причем в таком темпе, что в топке не должно было оставаться места для новых порций. В ночном воздухе стояли грохот и шипение, звуки ритмичные и неторопливые, как паровое сердце, – бум, бум, бум доносились от берега, – звуки с каждым ударом становились громче, словно печь грозила взорваться вместе с двигателем, который она приводила в движение. Из погруженного в темноту центра неподвижной карусели доносились вздохи и стоны каллиопы.

Один из двух мужчин ухватился за металлический рычаг, выходящий из боковины печи и сияющий в свете пламени, и сразу же из верха механического устройства, закрепленного на выпуклых кирпичах, вырвался пар, сопровождаемый усиливающимся визгом. Громкое биение массивного сердца перешло в устойчивую пульсацию. Сияние освещенного луна-парка померкло, словно не масло сгорало в лампах, а они приводились в действие паром.

Джек, приближаясь к фанерной арке над грунтовой дорогой, пересекающей луг на плато, перешел на осторожный шаг. Скизикс пыхтел следом. Входить в такую дверь под аркой казалось дикой глупостью – они же пришли сюда не ради удовольствия. Но выбора у них не было, на открытом лугу нигде не спрячешься. Казалось, что фанерные стены, уходящие вдаль по обе стороны, чуть ли не мерцают, но это мерцание никак не было связано с лампами, освещавшими луна-парк, и горящими факелами, расставленными без всякого порядка на лугу.

Цвета крикливых одеяний клоунов, демонов и обезьян, украшавших плакаты на стенах, казалось, сменяются, становятся более насыщенными. В тех местах, где только что ничего не было, начали вдруг появляться лица – они смотрели из-за катающихся на велосипедах карликов, наполовину закрытые странными неясными буквами, – но это были не лица акробатов, силачей и толстых женщин, а вглядывающиеся в тебя лица незнакомцев с пустыми глазами, потерянные под слоями бесчисленных постеров, приклеенных к стене за бессчетное число лет.

Призрачные лица обретали бóльшую четкость, потому что краска медленно становилась ярче. Морщины горя и страха на их лицах, страдающих от одиночества, становились все глубже, пока смещение и мерцание не переходили в беспокойное движение того, что, по-видимому, являло собой тысячу плененных душ, беспорядочно блуждающих в процессии, поднявшейся из невероятных глубин за раскрашенным арочным фасадом. Фанера и плакаты стали чуть ли не прозрачными, а потому за ними, сквозь них можно было разглядеть медленно вращающееся колесо обозрения, пламя открытой печи, темную распашную дверь Летающей Жабы.

Джек и Скизикс остановились и смотрели на лица, пока одновременно, в один миг, не поняли, что среди призраков, на которых они смотрят, есть и Ланц, его лицо витало на переднем плане и выглядело изможденным и усталым. И что-то словно материализовывалось рядом с ним – бледный витающий дух, напоминающий пыль, вытряхиваемую из коврика. Джек и Скизикс запрыгнули в арку, оказались по другую сторону стены и побежали, оба они не сомневались в том, чье лицо обретало четкость.

Ныряя за ряды палаток, они снова услышали пощелкивание, издаваемое крабом, и Джек оглянулся еще раз, в последний, и увидел его – краб как раз проходил через арку, потускневшие пастельные цвета его усыпанной наростами раковины сияли в свете ламп. Хотя он пугал своими размерами и внешним видом, ничего несообразного в нем не чувствовалось, словно громадный краб-отшельник был одним из привычных аттракционов луна-парка. Парни скрылись в тени. Сейчас было неподходящее время для того, чтобы оставаться на свету. И в то же время, если они промедлят…

Чья-то рука ухватила Джека за плечо. Он удивленно вскрикнул и попытался вывернуться резким движением тела, уверенный, что это доктор Браун, спасшийся от кота. Но оказалось, что это был Макуилт. Он усмехался, неторопливо облизывая губы. Веко его правого глаза дернулось, когда он нагнулся вперед и сомкнул пальцы своей тонкой и костлявой руки на щиколотке Джека. В другой руке он держал нож, тонкое лезвие которого было схвачено ржавчиной.

Скизикс тараном бросился на Макуилта сбоку, отчего тот сморщился, как промокшее пугало, и упал на него у стены палатки. Джек вскочил на ноги и наступил Макуилту на запястье, чтобы ослабить его хватку и выбить нож из руки. Хозяин таверны сел и быстро развернулся, закинул назад голову, широко раскрыл глаза, потом ухватил Джека за ногу, занес руку с ножом за голову, собираясь вспороть живот Джека, но Скизикс к этому времени уже успел подняться и обрушился на Макуилта сзади, отчего удар не получился, нож застрял в свитере Джека – точнее сказать, в свитере Джеймса Лэнгли – и выскользнул из руки Макуилта. Раздался крик – крик Хелен – и Джек снова побежал, бросился между палатками, ощущая своим телом удары ножа, запутавшегося в его свитере. Джек вырвал нож из материи, с отвращением выбросил его. В тот же миг он услышал проклятия Макуилта, которые вдруг прервались на полуслове, перешли в хрип, какой издает человек, получивший удар в солнечное сплетение.

Джек посмотрел через плечо и увидел Скизикса – тот выбежал из-за угла палатки. Впереди виднелась Летающая Жаба. Из-под ее наклонных сторон поднимался пар, вихрился в освещенной лампами ночи, напоминая собой корчащихся демонов. Пар и жар топки – те же двое существ (то ли людей, то ли механизмов) продолжали подбрасывать в нее топливо – разогревали воздух. Один из этой пары полуповернулся в их сторону – это был скелет, облаченный в тряпье.

Появился еще один угловатый оборотень, направляющийся к колесу обозрения, а вплотную за ним шел краб доктора Дженсена и пощипывал его шею своей огромной клешней. Краб прошелся другой клешней по ряду фонарей, уложил их на крышу ближайшей палатки. Тут же вспыхнул огонь, горящее масло разлилось по мокрой крыше палатки, стало сливаться по стенам, освещая ночь бегущими, подпрыгивающими языками пламени.

– Я хочу прекратить все это! – вскрикнул Скизикс, перебираясь через ограду вокруг Жабы.

– Хорошо! – прокричал в ответ Джек и побежал вперед, ударив плечом в дверь, которая распахнулась на петлях, приглашая его в темень ее нутра. Хелен была где-то здесь, в этой палатке. Он в этом не сомневался. Поначалу он ничего не видел, но хотя бы смог сориентироваться в темноте – нужно было только держаться путей. Он споткнулся о две трубы, уходившие куда-то под стену палатки, но продолжил идти, подгоняя себя. Футах в сорока впереди виднелся свет, почти скрытый изгибом пути. Это наверняка был человек без головы, укладывающий свою голову в корзину. Джек перешел на бег трусцой. Видимость теперь стала хорошей. Ему пришло в голову, что он