Эмиль Верхарн Стихотворения, Зори; Морис Метерлинк Пьесы - Эмиль Верхарн

Шепот молитв постепенно приближается.

Часть толпы входит в сад.

Слышны приглушенные шаги и тихий говор.

Незнакомец (толпе). Подождите здесь… Не подходите к окнам… Где она?

Крестьяне. Кто?

Незнакомец. Где… носильщики?..

Крестьяне. Идут по аллее, что ведет прямо к дому.

Старик уходит. Марта и Мария сидят на скамейке спиной к окнам. Тихий ропот в толпе.

Незнакомец. Тсс!.. Не разговаривайте!

В доме старшая сестра встает, подходит к двери и берется за засов.

Марта. Она открывает дверь?

Незнакомец. Наоборот, запирает.

Молчание.

Марта. Дедушка не вошел?

Незнакомец. Нет… Она опять садится рядом с матерью… Другие не двигаются, а ребенок все спит…

Молчание.

Марта. Сестрица, дай мне руку!..

Мария. Марта!..

Марта и Мария обнимаются и целуются.

Незнакомец. Должно быть, он постучал… Они все разом подняли головы… Они переглядываются…

Марта. О! О! Сестрица… Я сейчас закричу!.. (Склонившись на плечо сестры, сдерживает рыдания.)

Незнакомец. Должно быть, он еще раз постучался… Отец смотрит на часы. Встает.

Марта. Сестра, сестра, я тоже хочу войти!.. Им нельзя оставаться одним…

Мария. Марта, Марта!.. (Удерживает ее)

Незнакомец. Отец у двери… Снимает засовы… Осторожно открывает…

Марта. О!.. Вы не видите?..

Незнакомец. Кого?

Марта. Тех, которые несут?..

Незнакомец. Он приоткрыл дверь… Мне видны только часть лужайки и фонтан… Он не выпускает ручку двери… Он отступает… У него такой вид, как будто он говорит: «А, это вы!..» Он поднимает руки… Он крепко-накрепко запирает дверь… Ваш дедушка вошел в комнату…

Толпа прихлынула к окнам. Марта и Мария поднимаются и, тесно обнявшись, тоже подходят. Видно, как старик входит в комнату. Две сестры умершей встают. Встает и мать, бережно положив ребенка в кресло, с которого только что поднялась; кресло стоит посреди комнаты, и извне видно, что ребенок, склонив головку набок, спит. Мать идет навстречу старику и протягивает руку, но сейчас же отдергивает ее. Одна из молодых девушек хочет снять со старика плащ, другая придвигает ему кресло. Но старик отрицательно качает головой. Отец удивленно улыбается. Старик оглядывается на окна.

Он не решается сказать… Он посмотрел на нас…

Шум в толпе.

Тсс!..

Старик, увидев в окнах лица, быстро отворачивается. Девушка опять придвигает ему кресло; в конце концов он садится и несколько раз проводит рукой по лбу.

Он сел…

В комнате все садятся. Отец что-то быстро говорит. Наконец старик открывает рот; звук его голоса, видимо, привлекает всеобщее внимание. Но отец прерывает его. Старик опять начинает говорить, и все мало-помалу замирают. Внезапно мать вздрагивает и встает.

Марта. О, мать сейчас догадается!.. (Отворачивается и закрывает лицо руками.)

Снова ропот в толпе. Давка. Дети кричат — просят поднять их, чтобы им лучше было видно. Почти все матери исполняют их просьбу.

Незнакомец. Тсс!.. Он еще не сказал…

Видно, что мать тревожно расспрашивает старика. Старик произносит еще несколько слов, затем все встают и как будто спрашивают его о чем-то. Он медленно кивает головой.

Он сказал… Он сразу все сказал!..

Голоса в толпе. Он сказал!.. — Он сказал!..

Незнакомец. Ничего не слышно!..

Старик встает и, не поворачивая головы, показывает на дверь. Мать, отец и обе девушки бросаются к двери, но отцу сразу не удается открыть ее. Старик не пускает мать.

Голоса в толпе. Они выходят!.. — Они выходят!..

Давка в саду. Все исчезают за домом. Только незнакомец продолжает стоять под окном. Наконец двери дома распахиваются настежь, все выходят одновременно. При свете звезд и луны видно, как на носилках несут утопленницу. А посреди пустой комнаты, в кресле, ребенок по-прежнему спит сладким сном. Молчание.

Незнакомец. Ребенок не проснулся!.. (Уходит.)

Смерть Тентажиля

Перевод Н. Минского и Л. Вилькиной

{50}

Действующие лица

Тентажиль.

Игрен, Беланжера, Агловаль — сестры Тентажиля.

Первая, Вторая, Третья — служанки королевы.

Действие первое

Вершина холма, возвышающегося над замком.

Входит Игрена, держа за руку Тентажиля.

Игрена. Твоя первая ночь на нашем острове будет неспокойна, Тентажиль. Вокруг нас уже ревет море, деревья стонут. Поздно. Луна скрывается за тополями, которые со всех сторон затеняют дворец… Мы, кажется, одни, хотя здесь нужно быть всегда настороже. Тут подкарауливают приближение самого малого счастья. Однажды я сказала себе в глубине души — сам бог с трудом бы меня подслушал, — я сказала себе однажды, что я становлюсь счастливой… Этого было достаточно: вскоре после того умер наш старый отец, а оба брата исчезли, и никто на свете не мог бы нам сказать, где они. И вот я осталась одна с моей бедной сестрой и с тобой, маленький мой Тентажиль… Будущему я не доверяю… Подойди, сядь ко мне на колени. Сначала поцелуй меня, обвей мне шею своими ручонками… Надеюсь, что их не смогут разнять… Помнишь то время, когда с наступлением вечера я уносила тебя? Ты пугался тени от лампы в длинных коридорах без окон… Я почувствовала, как моя душа затрепетала на устах, когда я вдруг снова увидела тебя сегодня утром… Я думала, что ты далеко отсюда, в безопасности… Кто тебя привез сюда?

Тентажиль. Не знаю, сестрица.

Игрена. Ты не помнишь, что тебе сказали?

Тентажиль. Сказали, что надо ехать.

Игрена. А почему тебе надо было ехать?

Тентажиль. Потому что так захотела королева.

Игрена. А тебе не говорили, почему она так захотела? Я уверена, что с тобой говорили о многом…

Тентажиль. Я ничего не слышал, сестрица.

Игрена. О чем же они говорили между собой?

Тентажиль. Они говорили шепотом, сестрица.

Игрена. Все время?

Тентажиль. Да, сестрица Игрена. Они не говорили шепотом, только когда смотрели на меня.

Игрена. Они ничего не говорили о королеве?

Тентажиль. Они сказали, сестрица Игрена, что королева не показывается.

Игрена. А те, что были с тобой на корабле, ничего тебе не сказали?

Тентажиль. Они говорили только о ветре да о парусах, сестрица Игрена.

Игрена. А!.. Это меня не удивляет, дитя мое…

Тентажиль. Они оставили меня одного, сестрица.

Игрена. Послушай, Тентажиль, я открою тебе все, что мне известно.

Тентажиль. Что же тебе известно, сестрица Игрена?

Игрена. Немногое, дитя мое… Мы с сестрой обретаемся здесь с самого дня рождения и не можем понять, что тут происходит… Много лет жила я на этом острове, точно слепая, все здесь мне казалось естественным… Порою птичка вспорхнет, порою лист затрепещет, порою распустится роза — иных событий я не наблюдала… Здесь царила такая тишина, что спелый плод, упавший в саду, заставлял людей подбегать к окнам… И казалось, ни у кого не возникает никаких опасений… Но однажды ночью мне стало ясно, что тут что-то кроется… Я хотела бежать, но не могла… Ты понимаешь, о чем я говорю?

Тентажиль. Да, да, сестрица, я все понимаю…

Игрена. Не будем больше говорить о том, что нам неизвестно… Видишь замок — там, за мертвыми деревьями, омрачающими горизонт, ты видишь замок в глубине долины?

Тентажиль. Что-то очень черное, сестрица Игрена?

Игрена. Он и правда черный… Он в амфитеатре сумерек, в самой его глубине… Но ничего не поделаешь, надо в нем жить… Лучше бы построили его на вершине одной из окрестных гор… Днем эти горы голубые… Тогда было бы чем дышать. Видно было бы и море и — за скалами — луга… Но его предпочли построить в глубине долины, а туда свежий воздух не доходит… Замок разрушается, но никто не обращает на это внимания… Стены трескаются и как будто исчезают во мраке… Только одну башню не тронуло время… Она — огромная… Она весь замок накрывает своею тенью…

Тентажиль. Где-то вспыхнул свет, сестрица Игрена… Видишь, видишь большие красные окна?..