Приключения Никтошки (сборник) - Лёня Герзон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рядом с насосом имелся также средних размеров бак с круглой дверцей, и от этого бака к шару вела еще одна прозрачная труба. По ней в шар опускалось что-то зеленое. В само́м же стеклянном шаре постоянно бурлила и двигалась какая-то бесформенная масса. Сверху она была зеленоватая, к середине становилась коричневой, а внизу превращалась почти в черную, и оттуда эта чернота по трубе вытекала в металлический бак.
Коротышки, стоявшие близко к сцене, могли разглядеть, что бурлящая масса вся пронизана тонкими трубками, по которым пульсирует все та же красная жидкость. Большая труба, ведущая жидкость в шар, внутри него разветвлялась на три трубы поменьше, и эти, в свою очередь, ветвились еще и еще – словно там прорастал куст с тысячью тончайших алых веточек.
Машина звучно работала, а на самом ее верху находилось несколько компьютерных экранов, которые постоянно поворачивались в разные стороны. И вегетарианцы, и мясоеды, и те, кто не относил себя ни к первым, ни ко вторым, – все были поражены сложностью и совершенством этого уникального устройства.
– Вот это да… – слышалось в толпе.
– Ну Знайка дает!
– За две недели наворотить такую громадину…
– Гляди-ка, там и лазер какой-то светит!
– Фотоэлементы…
– Только посмотрите – там же всё регулируется компьютером!
– Тач-скрины!
– Трубки, наверно, все микросхемами и датчиками понапиханы!
– Да у этого коротышки мозги мощнее, чем у всей этой площади вместе взятой. Пока тут все орут да сосисками швыряются, он сотворил такое…
Знайка был очень скромным коротышкой. Сделав вид, что все эти высказывания к нему не относятся, он надел белый халат, взял лазерную указку и подошел к агрегату.
Глава тридцать третья
НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА
Но я совсем забыл о Никтошке и Бабаяге, которые оба не пошли на митинг. Надо же было случиться такому совпадению, что, когда Никтошка решил прокатиться на метро, Бабаяга тоже отправилась туда! Выспавшись, она почувствовала себя гораздо лучше. Вот уже несколько суток подряд она почти не спала. Она так устала от вегетарианской работы! Еще вчера Бабаяге казалось, будто она лежит ничком на полу огромной комнаты, а на нее сверху, до самого потолка, навалены дела, дела, дела – так, что нельзя пошевелиться.
О, сейчас, сейчас она освободилась! Как это оказалось просто – она больше не вегетарианка и ей ничего не надо делать. Не надо рисовать плакаты, агитировать на улице, водить на веревке курицу с цыплятами, подсыпать кому-нибудь соль в обед да при этом еще и не есть мясо! Правда, Бабаяга и раньше-то его практически не ела. В Мерюкряке так жарко, что на мясо аппетита нет. Но сегодня, выспавшись как следует, иностранка достала из морозилки куриное крыло, разморозила его в микроволновке и приготовила себе роскошный обед.
Как же это было вкусно! Бабаяга ела и пыталась представить себе лицо другой курицы – той, которую она вчера водила по улицам на веревочке. И не могла. Курица была где-то далеко.
А потом она вышла гулять. Воздух был такой чистый, а улицы – такие свободные! В аллее Ромашек она сорвала несколько лепестков этих нежных цветов и прижала влажные лепестки к лицу.
Повернув на улицу Хризантем, Бабаяга оказалась возле станции метро. В Мерюкряке метро было уже давно, и Бабаяга к нему привыкла. Сейчас ей никуда не было нужно, но она давно уже не ездила на метро и соскучилась по нему. «Прокачусь», – решила малышка и спустилась по эскалатору на станцию.
Но Барвинка ошибалась, когда говорила, что можно доехать до площади Свободы на метро. Дело в том, что метро в Цветограде состояло пока только из одной станции. Другие пять станций были почти готовы, но их должны были открыть только через неделю. Некоторые читатели, наверное, скажут: «Ха-ха! Что это за метро с одной станцией? Такого в принципе не бывает! Для того, чтобы метро работало, нужно хотя бы две станции. А то куда же поезд будет ехать?»
Но это не совсем так. Поезд со станции, которая, кстати сказать, называлась «Первая цветочная», шел на нее же саму. Он выезжал в тоннель, проходил по нему довольно значительное расстояние, делал круг и оказывался снова на Первой цветочной, только на противоположной платформе. Машинист открывал двери, чтобы одни пассажиры могли выйти, другие – войти. Малышка со скрипучим голосом, сидевшая в кабине вместе с машинистом, объявляла в микрофон: «Осторожно, двери закрываются. Следующая станция – Первая цветочная». Машинист закрывал двери, и поезд снова трогался. Сделав огромный круг под землей, он опять приезжал на Первую цветочную – на этот раз снова к первой платформе. Потом опять открывал двери, закрывал – и так далее.
«Но тогда какой же смысл в таком поезде, который выезжает со станции и приезжает на нее же саму? – скажете вы. – Никакого смысла нет!»
Лично я тоже так считаю. Смысла нет. Но, несмотря на полное отсутствие смысла, Первая цветочная станция пользовалась среди цветоградцев огромной популярностью! Ее открыли только позавчера, а четыре тысячи коротышек уже успели прокатиться. С раннего утра до позднего вечера поезда ходили набитые битком, и только из-за сегодняшнего митинга станция пустовала.
– Вот так и вся наша жизнь, – сказала философ Герадокл, который тоже прокатился на этом поезде. – Течет по кругу, как и это метро, безо всякого смысла. Тебе кажется, что ты куда-то идешь, а на самом деле ты возвращаешься в ту же точку, из которой вышел.
И он раздал своим друзьям бумажки с загадочной надписью:
ЧТО ОТКУДА ВЫТЕКАЕТ – ТО ТУДА И ВТЕКАЕТ
Только никто их читать не стал.
– Не до философствований теперь, – говорили ему, имея в виду вегетарианские дела. – Видишь, что делается?
– Потому оно и делается, что живете, не задумываясь над жизнью своей, – отвечал им Герадокл, но они лишь отмахивались.
Философ не расстраивался. Он сделал несколько сотен кругов на этом поезде и всё размышлял и размышлял.
– Это ничего, – говорил он попутчикам в вагоне. – Вы просто не видите, что движетесь по кругу, потому что он слишком большой для того, чтобы вы его увидели. И скоро вы придете в ту же точку, из которой вышли. Но тогда вы уже забудете то, откуда вышли, и не поймете, что пришли в то же самое место. И всё начнется с самого начала.
– Надо же, как здесь красиво! – поразилась иностранка, спустившись по эскалатору на станцию.
В Мерюкряке станции самые обычные – без колонн, без украшений, безо всяких экранов. Реклама просто наклеена на стены, покрытые к тому же разными рисунками да каракулями, которые малюет всякий кому не лень.
Пока Бабаяга оглядывалась по сторонам, двери поезда закрылись.
– Подумаешь, другой придет, – сказала она себе. – Я же никуда не спешу.
И тут, за стеклянной дверью с надписью «ПОЖАЛУЙСТА, НЕ ПРИСЛОНЯЙТЕСЬ», увидела знакомое лицо. Она сейчас же узнала малыша в синем шарфике и живо всё вспомнила. Ведь этим летом она пошла купаться на речку, сорвалась с тарзанки, и ее засосало в болото. Она потеряла сознание, а очнувшись, поняла, что висит вниз головой на дереве. Но не все ли равно, вниз или вверх головой она висела – главное, что этот малыш в синем шарфике спас ее от верной смерти! У него был такой умный взгляд, а с шарфика текла вода. Он спас ее из болота…
– Эй! – закричала Бабаяга, подбегая к поезду. – Эй!
Но поезд уже тронулся, а малыш не видел нее. Это был, конечно же, Никтошка. Он как раз в это время читал надпись «ПОЖАЛУЙСТА, НЕ ПРИСЛОНЯЙТЕСЬ» и не заметил, что за стеклом кто-то размахивает руками.
ПОЖАЛУЙСТА, НЕ ПРИСЛОНЯЙТЕСЬ
– Почему? – спросил Никтошка. – А что будет, если я прислонюсь?
И тут он увидел, что за стеклом как будто что-то промелькнуло. Он поднял глаза, когда поезд уже ехал, и ему показалось, что на станции ему кто-то машет. Но поезд нырнул в туннель, и Никтошка забыл про это. Он смотрел на тянущиеся вдоль черной стены тоннеля провода, как они то сползают вниз, то взбираются высоко, а потом оттуда снова прыгают вниз.
Бабаяга пробежала за поездом несколько шагов и остановилась. Она не могла дождаться, когда придет следующий, и нетерпеливо поглядывала в черный туннель.
– Ну где же он?! – кусала губы иностранка. – Скорее!
Она топнула ногой. Свет на станции менялся каждую минуту. Недавно она была голубая, потом стала зеленая, а теперь стены и пол залило желтой краской. Эта смена цвета достигалась специальными движущимися прожекторами со светофильтрами.
Бабаяга глубоко вдохнула воздух, наполненный электрическими запахами проводов и моторов. Она обязательно должна встретиться с этим малышом! Ведь, кроме него, у нее в этом городе теперь никого нет. Обеих подруг она потеряла сегодня утром, а больше никого, больше никого…
Она слышала – пришел поезд на противоположной платформе, а ее все никак не подходил. Наконец он подошел, и Бабаяга впрыгнула в вагон. Зашло еще несколько коротышек.
