Хищники - Анатолий Безуглов

– Выяснилось, умеет…

– Не может быть! – нахмурился Осетров.

Ольга Арчиловна рассказала, что в сценическом этюде на экзаменах в институт Марина продемонстрировала свое умение стрелять из карабина, умолчав, естественно, что этот своеобразный эксперимент был проведен по просьбе следователя.

– Неужели? А я был уверен…– растерялся Нил.– Ну, нажать на курок – невелика хитрость. А вот попасть белке в глаз со ста метров… Это для меня и называется стрелять.– Он задумался.– Впрочем, может, ее кто-то все-таки научил. Она ведь серьезно готовилась во ВГИК. Артист, как уверяет Уралов, должен уметь и фехтовать, и скакать на лошади… Честное комсомольское, обманывать вас я не собирался…

– Я верю, верю вам,– поторопилась Ольга Арчиловна. Да, теперь она, как и Меженцев, не сомневалась в честности, порядочности этого парня. А его поединок с Гаем ее просто потряс до глубины души. Ей действительно хотелось сделать для Нила что-то хорошее, очень хорошее. А что именно и как, она не знала. Ведь он спас жизнь Аделине… И тут она по какой-то ассоциации вспомнила свой отдых на море и висевший там, у раздевалки, плакат ОСВОДа, призывавший оказывать помощь на воде… Потом мысль перебросилась на газету – в ней сообщалось о награждении кого-то медалью за спасение утопающего… И Дагурова чертыхнула себя и других за то, что им раньше не пришла в голову эта мысль. «Надо оформить как следует этот случай спасения и представить Осетрова…– Дагурова вдруг осеклась.– А если Кучумова не только жертва, но и… преступница? Ведь у нее нашли карабин, и не исключено, что это она, возможно в соучастии с кем-то, убила Авдонина… Конечно, факт спасения налицо. Но как поступить в этом конкретном случае, Ольга Арчиловна не знала. Получалась нелепость: спасение налицо, а вот с медалью не совсем ясно… Обидно. А за задержание опасного преступника? – продолжала биться мысль следователя.

Теперь Дагурова окончательно решила для себя: сразу после окончания следствия напишет (кому – точно она еще не знала) докладную записку, а лучше всего официальное представление о том, что она, старший следователь Дагурова, предлагает наградить лесника – комсомольца Осетрова Нила Мокеевича.

Аделина лежала на спине с закрытыми глазами. Лоб ее был перебинтован, от руки к капельнице тянулся гибкий шланг. Лицо у нее было темно-воскового цвета. И Ольга Арчиловна подумала, куда делись ее загадочность и необычность. На больничной койке, видимо, все равны. Страдания и болезнь уравнивают.

Когда она вошла в палату вместе с врачом, с табуретки поднялся Родион Уралов. В халате, в белой шапочке. Ни дать ни взять медбрат.

Дагуровой сказали, что Родион второй день не отходил от Кучумовой, разве что прилечь ненадолго. Уралов заявил, что не уедет из Шамаюна, пока Аделина не встанет с постели. Родион считал: она вернула его к нормальной жизни и он должен быть возле своей спасительницы. Вчера вечером Аделина на очень короткое время пришла в себя. Уралов сумел скормить ей несколько ложек бульона.

– Ничего не говорила? – спросила у артиста следователь.– Может, бредила, имена называла?

– Ничего,– ответил Родион.– Меня, кажется, узнала. Заплакала. И снова впала в беспамятство…

«Какую же роль играла во всей этой истории Аделина?– размышляла Ольга Арчиловна, покидая больницу.– Соучастница? Нечаянная свидетельница? Или просто жертва преступника?»

Был факт: карабин «Барс-1», из которого убит Авдонин, обнаружили в колодце ее двора. Но ведь Аделина утверждала, что давно сдала этот карабин. Гай отрицал. Конечно теперь ему веры меньше. Но это вовсе не значит, что преступнику вообще нельзя верить.

Ольга Арчиловна рассуждала: если Аделина хотела спрятать ружье, избавиться от него, то зачем бросать в свой колодец? Иди в тайгу, зарой или брось в озеро – никто не найдет. Не хотел ли преступник специально направить следствие по ложному следу? Тоже весьма неумный ход. В лоб.

Когда Дагурова спросила у капитана Резвых, как относятся к Аделине в заповеднике, тот ответил, что все лесники искренне переживают за Кучумову. Безнадзорное ее хозяйство, поросенка, кур, взяла на свое попечение Галина Сократова, жена орнитолога. А его детишки пасут корову Аделины. О Меженцеве и говорить не приходится. Несмотря на кучу дел, свалившихся на него, как на исполняющего обязанности директора заповедника, он нашел время съездить вчера вечером в больницу к Аделине. А с утра первым делом звонил главврачу, узнавал о состоянии ее здоровья, спрашивал, чем он ей может помочь…

Ольга Арчиловна пришла в райотдел внутренних дел, чтобы провести наконец первый после задержания допрос Гая. Но тот отказался давать показания.

Встретив следователя, майор Иргынов сказал, что ее разыскивали по телефону из областной лаборатории судебных экспертиз. Дагурова сразу позвонила туда. Услышанное многое объяснило и поставило на свое место. Эксперты пришли к выводу, что пуля, обнаруженная в рюкзаке, была выпущена из карабина Осетрова.

Круг замкнулся. Следователь поняла, что произошло 27 июля в распадке. Авдонин действительно во время встречи с Осетровым нес рюкзак. Но нес не за спиной, а сбоку, на плече. Стреляя в Авдонина, Нил промахнулся. Его пуля прострелила рюкзак, несколько шкурок и застряла. Затем этот рюкзак со шкурками каким-то образом оказался у Гая. Когда и кто взял его с места происшествия, пока точно сказать было нельзя. Это могли быть и Аделина, и Пясецкий-старший. Если Аделина, проясняется смысл покушения на ее жизнь: Гай хотел избавиться от соучастницы или свидетельницы.

Но кто же убил Авдонина? Сомнений не было, что, помимо Осетрова, самого убитого и Пясецкого, в распадке или возле него в это время находился еще один человек. Флейта попасть практически не мог: паркинсонник, дрожали руки. Значит, выстрелил тот самый четвертый участник событий. И этим четвертым скорее всего могла быть Кучумова или сам Гай, оказавшийся потом владельцем рюкзака с соболиными шкурками.

«Так кто? Аделина или Гай?» – спрашивала себя Дагурова.

Она почему-то вспомнила беспомощное, вытянутое на белоснежной кровати тело Аделины, ее бескровное лицо – лицо человека, который мучительно переживает какие-то земные обиды, готовясь проститься с жизнью.

Припомнила Дагурова и беседы с Аделиной, ее неприязнь к насилию, веру в то, что доброта может расположить к себе даже зверя…

Вся натура Ольги Арчиловны противилась предположению, что Аделина могла убить человека. Однако было важное обстоятельство. Флейта. Его Кучумова привечала и страстно выгораживала перед следователем. И этот самый Флейта оказался на месте преступления. Факт, который нельзя игнорировать.

По словам Мозговой, Пясецкий находился в таком психическом состоянии, когда человек легко поддается внушению. А Кучумова – и в этом Ольга Арчиловна убедилась сама после допросов Флейты – имела над ним какую-то власть. Невольно возникала мысль: Пясецкий был в распадке во время убийства потому, что этого хотела Аделина. Возможно, тут имел место тщательно разработанный план: зная, что Авдонин будет идти по распадку с рюкзаком, набитым шкурками, Аделина должна была выстрелить в него, а Флейта – взять рюкзак.

Нил Осетров оказался там случайно. Но невольно помог осуществлению коварного замысла. Возникла перестрелка между ним и Авдониным, что было на руку убийце.

Но за всем этим все равно стоял Гай: куш (шкурки) сорвал он. В любом случае директор был замешан в убийстве Авдонина.

Ольга Арчиловна «просчитала» в уме и такой вариант: убийца – Гай. Он и подговорил Флейту унести с места происшествия карабин и бумажник Авдонина, чтобы запутать следствие. Покушение же на Аделину – результат того, что она узнала от Флейты о преступлении Гая…

Имелась еще одна версия: Гай – убийца, а Пясецкий, как и Осетров, был в распадке случайно…

Вот с таким «багажом» Дагурова на следующий день снова приступила к допросу бывшего директора заповедника Кедровый.

Его привели в следственную камеру изолятора временного содержания. Он осунулся и выглядел постаревшим лет на десять.

Дагурова предъявила Гаю обвинение в убийстве Авдонина и покушении на убийство Аделины Кучумовой и Нила Осетрова, а также в том, что за полученные взятки он разрешал Авдонину незаконный отстрел соболей в заповеднике Кедровый.

Следователь ознакомила Гая с заключениями экспертов. На этот раз Гай заговорил, но не признал себя виновным ни по одному пункту предъявленного обвинения.

– Послушайте, Федор Лукич,– сказала Ольга Арчиловна,– давайте сопоставим факты… Когда вы пытались скрыться от Нила Осетрова после неудачного покушения на Кучумову, то по пути прихватили спрятанный вами в тайге рюкзак с соболиными шкурками.

– Рюкзак надел на меня Осетров, связав мне руки,– спокойно ответил Гай.– И он этого не отрицал…