Ливень в графстве Регенплатц - Вера Анмут
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да, да, графу Гельпфригу многие завидуют, – согласился Рюдегер. – Ещё я слышал о его большой ссоре с младшим братом.
– Да, я тоже слышал, – подхватил Генрих. – Она закончилась дракой, и теперь братья враждуют.
– Но что же такого случилось? Они всегда были дружны, уважали друг друга, защищали…
– Я точно не знаю…
– А может, Маргарет что-то говорила вам об этом?
– Она ничего не говорила, – резко отозвалась Патриция. – И вообще, это не наше дело.
– Просто удивительно. Удивительно и ужасно. Родные братья вдруг стали врагами…
– Да. Братская вражда – это ужасно, – проговорил Генрих. – Особенно, если от отношений между этими братьями зависит жизнь и счастье многих невинных людей, зависит мир в селениях.
Рюдегер Хафф обратил внимание, что, произнося слова эти, ландграф направил внимательный взор на своих сыновей. Неужели Густав и Берхард действительно враги друг другу?
– Какую скучную тему ты завёл, – упрекнула мужа Патриция и повернула разговор в совсем иное русло. – Гретта, вы не успели ещё осмотреть наш замок?
– Нет, ещё не успела, – негромко отозвалась девушка.
– Тогда разрешите мне показать вам все его красоты, – предложил Густав. – Я постараюсь сделать нашу прогулку занимательной.
Гретта бросила мимолётный взгляд на Берхарда, но тот сохранял равнодушие и предпочёл разглядывать свой бокал.
– Да, я не откажусь от такой прогулки, – с вежливой улыбкой дала ответ девушка.
Густав вышел из-за стола (нынче он был одет более нарядно, чем накануне) и направился к Гретте.
– Замок очень большой, и путешествие по нему может затянуться, – предупредил он. – А потому предлагаю начать его прямо сейчас. Если вы не против, конечно.
Гретта взглянула на отца – Рюдегер Хафф, улыбнувшись, одобрительно кивнул головой.
– Вы правы, Густав. Давайте начнём сейчас, – согласилась Гретта.
Девушка вышла из-за стола и вместе со своим кавалером покинула залу.
– Может, и мы совершим верховую прогулку? – предложил Берхарду Кларк. – Дадим размять ноги нашим коням.
– Хорошая идея, – согласился Берхард. – Отец, вы позволите нам с Кларком удалиться?
– Да, конечно, – отозвался Генрих.
– Я, пожалуй, тоже пойду, – сказала Патриция, вставая с места. – Навещу мать. Вчера она себя неважно чувствовала.
Генрих фон Регентропф и Рюдегер Хафф остались за столом одни.
– У вас очень хорошая дочь, Рюдегер, – проговорил Генрих. – Очень хорошая. Густав влюбился в неё с первого взгляда.
– Он Гретте тоже пришёлся по нраву, – отозвался барон.
– Это меня радует. Но признаться, у сына моего довольно сложный характер. Он упрям, эгоистичен… воинственен. Я возлагаю большую надежду на то, что мягкость Гретты благоприятно подействует на Густава, и её любовь усмирит огонь в его крови.
– Извините, ландграф, моё любопытство, я заметил, что между Густавом и Берхардом нет дружбы, но много разногласий. Отчего так?
Генрих глубоко вздохнул. Разногласия. Да между его сыновьями идёт настоящая тихая война. Пока тихая. Сказать ли об этом Рюдегеру? Пожалуй, надо. Ведь его дочь, выйдя замуж за Густава, будет втянута в эту войну. Вот только как поведёт себя барон, узнав правду отношений в семье Регентропф? Не передумает ли отдавать дочь за Густава? Терять его земли, которые впоследствии можно будет присоединить к Регенплатцу, не хотелось бы.
– Вы, верно, знаете, что у мальчиков разные матери, – осторожно произнёс Генрих.
– Да, до меня доходили такие сведения, – признался Рюдегер.
– Вот от этого и все разногласия.
Таким ответом Генрих не высказал ничего конкретного и в то же время сказал обо всём. Рюдегер Хафф принял объяснение. Ему хотелось знать больше, но заметив напряжение на лице ландграфа и поняв, что затронутая тема давалась тому нелегко, настаивать на подробностях не стал.
Юноши вышли из залы и направились в свои покои, чтобы одеться к верховой езде.
– Мне показалось, или в тебе действительно пропал интерес к Гретте? – поинтересовался Кларк, идя рядом с другом по коридору.
– С чего ты решил это? – отозвался Берхард.
– За столом ты был таким невозмутимым.
– Если б ты знал, как тяжело мне давалась эта невозмутимость, – вздохнул Берхард.
– Значит, мне показалось.
– Зайдём ко мне на минуту, – предложил Берхард.
Пропустив в свою комнату Кларка, Берхард плотно прикрыл дверь. Затем прошёл к стоявшему за камином небольшому сундуку и достал из него скрученный лист пергамента.
– Вот, смотри, – протянул Берхард другу лист. – Это я нарисовал сегодня ночью.
Кларк взял пергамент и развернул его.
– О! Прекрасный портрет! – восхитился он. – Учитывая, что он был создан ночью, то вряд ли списан с натуры.
– Он списан с моей памяти. Памяти, из которой образ Гретты не выходит ни на минуту.
– Девушка словно живая!…
– Я не знаю, что мне делать, Кларк. – Берхард устало опустился на кровать. – Я стараюсь смотреть на Гретту, как на обычную девушку, заставляю себя испытывать к ней только дружеские чувства… Но у меня ничего не получается. Сердце тянется к ней, а ревность к Густаву разрастается. Я не смогу долго притворяться, изображать равнодушие к Гретте. Наверное, я всё же поговорю с отцом. Пусть отменяет мою свадьбу с Зигминой…
– Постой. Не торопись так, – призвал Кларк и, свернув рисунок, приблизился к своему опечаленному другу. – Всё не так просто. Кроме твоего отца есть ещё и барон Хафф, который подписал договор, который дал ландграфу слово чести. Есть ещё и сама Гретта. Согласна ли будет она поменять женихов? Тем более что ты после ссоры с отцом, скорее всего, потеряешь трон Регенплатца.
– Думаешь, она из тех, кто материальное положение ставит превыше всего?
– Я её плохо знаю. Впрочем, как и ты. Присмотрись к ней получше. Скромный взор и милая улыбка ещё ничего не значат. И неизвестно, нравишься ли ты ей вообще. Посмотри, как любезна она с Густавом. Он хорош собой (что правда, то правда) и тоже богат…
– Ты подливаешь масла в огонь, – простонал Берхард.
– Я просто говорю правду. Я хочу помочь тебе и потому советую не торопиться.
– Гретта замечательная девушка и достойна обожания, – остался Берхард при своём мнении.
– Я не спорю. И всё же прежде, чем ставить всё с ног на голову, подумай хорошо, по-умному оцени ситуацию и последствия. А главное помни, что ты не простой смертный, и от твоих поступков зависит многое и многие.
Бродя по коридорам замка, Гретта не переставала восхищаться его красотами: цветные витражи, резная мебель, высокие сводчатые потолки, искусно выполненные гобелены, фамильные портреты. Жаль только, что Густав мало рассказывал об истории семьи, о характерах живших здесь людей. Он не молчал, говорил много, но не о том, о чём Гретте было бы интересно слушать. Жаркие истории о кровавых баталиях, о набегах пиратов, о карательных экзекуциях её
