Ливень в графстве Регенплатц - Вера Анмут

Вера Анмут

Ливень в графстве Регенплатц

ПРОЛОГ

Она стояла на самой высокой башне замка и смотрела вдаль. Холодный ветер спутывал её волосы, трепал подол чёрного плаща. И всё же он был ласков, с ней был ласков. Ветер дул с Рейна, слетал с его холмов. Он нёс с собой влагу, гнал из-за дальних гор тяжёлые тучи. На Регенплатц надвигался ливень.

Она подставила ветру своё лицо. Она не ощущала холод. Этот ветер был вестником не только стихии, но и грядущей радости. Её радости. Осталось подождать совсем немного.

Рейн потемнел, забурлил, занервничал. О берег бились волны, предупреждая рыбаков о шторме. И люди торопились убрать подальше от наступающей воды свои лодки и свернуть сети. Лес у подножия замка шумел, взволнованный резкими порывами ветра, и гул его сливался с ворчанием Рейна. И только Стиллфлусс, скромная застенчивая речка, огибая равнину, продолжала тихо и покорно нести свои воды её господину, величественному Рейну, где они растворялись, навсегда исчезали в его глубинах, в его мощи. До Стиллфлусс стихия ещё не дошла.

Солнце нехотя собирало свои лучи, забирая тепло и уступая место грозе. Тени надвигающихся туч постепенно накрывали красные черепичные крыши города Крафтбурга, расположившегося на равнине в междуречье. В его уютном порту тревожно покачивались большие парусные корабли, нервничали торговые суда, суетились лодочки. Улицы опустели. Жители укрылись в домах, закрыли окна.

И люди, и природа трепетали перед стихией. Все и всё, но только не она. Фамилия Регентропф обязывала её быть сильной, стойкой, гордой. Сильной, как веками никем не покорённый Крафтбург, стойкой, как неприступные стены замка Регентропф, гордой, как могучий Рейн. Она стояла на самой высокой башне замка, вросшего в вершину самого высокого холма Регенплатца, она была ближе всех к небу, к тучам, стояла в самой гуще ветра. Она ждала ливень. Она ждала его, своего любимого. Она знала, что он скоро придёт. Осталось подождать совсем немного.

ГЛАВА 1

В дверь спальни негромко постучали, раз, другой. Этот звук без труда прервал некрепкий сон ландграфа фон Регентропфа. Мужчина открыл глаза и, прослушав очередной стук, недовольно нахмурился. Впрочем, недовольство быстро сменилось неясной тревогой. Генрих резко откинул одеяло, вскочил с кровати и быстро направился к двери.

– Что случилось, дорогой? – приподнялась в постели разбуженная Патриция.

Но Генрих проигнорировал беспокойство супруги. Он открыл дверь, за ней стоял слуга.

– Извините, ваше сиятельство, – с покорностью проговорил он. – Вы сами просили разбудить вас, если приедет гонец из Крафтбурга. Он прибыл и ожидает вас внизу.

– Ты правильно сделал, прервав мой сон. Я спущусь к гонцу немедленно.

Слуга с поклоном удалился.

– Что за гонец? Откуда он? Что произошло? – всё больше тревожилась Патриция.

– Ничего такого, о чём ты должна волноваться, – отмахнулся от неё супруг, торопливо одеваясь. – Продолжай спать. Это мои дела.

Генрих вынул из держателя в стене горящий факел, вышел из спальни и быстро спустился по лестнице. Грея озябшие руки у яркого огня в камине, в зале ожидал молодой человек. Его плащ промок от проливного дождя на улице, на сапоги налипла грязь.

– Какие вести ты мне привёз, друг Клос? – негромко спросил Генрих, приблизившись к гонцу.

Клос Кроненберг тут же повернулся и склонился в уважительном поклоне перед хозяином замка.

– Фройлен Эльза направила меня к вам, ландграф, и слёзно просила как можно скорее привезти вас к ней, – так же тихо проговорил молодой мужчина. – Я обещал, что на рассвете исполню её просьбу, но она настояла отправляться мне в путь немедленно.

– Неужели она настолько нездорова? – заволновался Генрих.

Клос опустил глаза.

– Не могу вам точно сказать… – неуверенно промолвил он. – Когда я собирался в путь, у фройлен Эльзы начинались роды…

– Что?!

– Я не видел её, меня не впустили… Мне лишь передали её просьбу привезти вас.

– Кто с ней рядом?

– Повитуха, служанки, моя жена Хармина, Хельга…

– Хельга? Зачем там эта старая ведьма?

– Третьего дня у фройлен начались боли, и она потребовала привезти Хельгу.

– Что ж, может, это и правильно, – пожав плечами, нехотя согласился Генрих. – Хельга многих излечила, возможно, поможет и бедной Эльзе. Но ты хоть слышал разговоры женщин?

– Да разве разберёшь в их суете хоть слово? Они всё больше громко причитали, да взывали к небесам за помощью, за милостью к бедняжке Эльзе.

Генрих слушал друга со скорбью на лице. Его рука была прижата к сердцу, в котором снова почувствовалась лёгкая боль.

– Я еду к ней немедленно. Вели седлать коня для меня.

– На улице ливень, и он усиливается, – предупредил Клос.

– Разве мне страшен ливень? – повысив голос, возмутился Генрих. – Эльза зовёт меня, и я должен быть с ней! Особенно сейчас, в столь трудное для неё время. Сейчас же едем! Готовь коня моего! Да пошли за моим лекарем Гойербаргом!

Верный Клос Кроненберг поспешил выполнить распоряжения. Ландграф же позвал слугу и велел приготовить для него одежду для поездки в город.

– Куда ты собираешься? – вдруг окликнула его Патриция.

В одной нижней рубашке со свечой в руке она спешно спускалась по ступеням крутой лестницы.

– Мне надо срочно уехать, – бросил ей супруг и собрался идти по своим делам.

– Зачем?

– У меня дела.

– Ночью?

Генрих остановился и вонзил недовольный взгляд в жену.

– Патриция, иди спать, – приказал он ей. – Мои проблемы не нуждаются в твоём участии.

Ландграфиня приблизилась к супругу и заглянула ему в глаза.

– Твои проблемы, – горько усмехнулась она. – Что ты пытаешься скрыть от меня, от супруги твоей? То, о чём в нашем замке уже все знают? То, о чём открыто говорит весь город? О твоей бесстыдной связи с этой распутной Эльзой Штаузенг известно уже всем. Всем! Неужели ты думал, что для меня это останется вечной тайной?

Генрих вполне спокойно отреагировал на осведомлённость своей жены. Не отвёл взгляда, не склонил головы, стыд не вспыхнул на его щеках.

– Я уже давно знаю, зачем ты так часто под вечер уезжаешь в город, – продолжала оскорблённая женщина. – Я даже знаю, что та девка ждёт от тебя ребёнка!

– Это хорошо, Патриция, что тебе всё известно, – невозмутимо отозвался Генрих. – Значит, отныне мне больше не придётся скрывать свои поездки.

– Ты позоришь меня перед всем народом и даже не хочешь извиниться?

– Мне не за что извиняться. И вообще, у меня сейчас совершенно нет времени обсуждать с тобой эту тему. Поговорим после моего возвращения.

И Генрих, равнодушно отвернувшись от супруги, пошёл прочь.

Он не любил