Ливень в графстве Регенплатц - Вера Анмут

Вы самый прекрасный человек на свете… Простите мне все обиды, что причиняла я вам… Мне тяжело оставлять вас одного… Я знаю, как вы любите меня, и вы… вы совсем забыли о себе. Прошу, найдите себе достойную добрую жену…

– Разве я могу об этом думать?.. – запротестовал Ахим.

– Я буду радоваться за вас там, на небе, зная, что вы не один, что о вас есть кому заботиться… Пообещайте, отец…

– Обещаю, – смирился Ахим Штаузенг.

– Где мой сын?

Из тёмного угла комнаты к Эльзе вышла плачущая Хармина с завёрнутым в одеяльце младенцем на руках.

– Вот, Эльза, вот твой мальчик.

Мальчик ворочался, кряхтел, но не плакал. Эльза с большим усилием подняла руку и погладила малыша по его маленькой с чёрным пушком головке.

– Берхард, сыночек… Как жаль, что я не увижу, каким ты станешь мужчиной. Да благословит тебя Бог, мой мальчик.

Эльза тихо опустила руку, закрыла глаза и умерла. Ахим Штаузенг больше не мог сдерживать рыдания, да это уже и не нужно было. Склонившись над бездыханным телом дочери, он дал волю слезам. Священник, встав у изголовья, начал тихо читать молитву. Женщины вокруг заплакали, мужчины склонили головы. Скорбь.

Генрих приблизился к Хармине Кроненберг, по-прежнему державшей на руках младенца. Он ещё не видел своего сына и теперь внимательно разглядывал личико малыша. Волна счастья нахлынула на молодого отца от лицезрения родного сына, наследника. Но она тут же смешалась с горем от потери горячо любимой женщины.

– Мне кажется, малыш на вас похож, – прошептала Генриху Хармина, улыбнувшись ему сквозь слёзы.

– Нет, у него глаза, как у мамы, и волосы тёмные.

– Цвет волос может измениться с годами. Мы с Клосом хотим с вами поговорить по поводу младенца, ландграф.

– Что-то серьёзное?

– Да. Давайте выйдем.

Хармина подала знак своему мужу, и тот направился к двери. Ещё раз печально взглянув на Эльзу, Генрих тихо вышел вслед за Харминой из спальни.

– Ландграф, – начал разговор Клос Кроненберг. – Я понимаю и переживаю ваше горе. Прекрасно знаю, кем была для вас Эльза.

– Она была душой моей, – эхом отозвался Генрих. – Как теперь я стану жить без души?

– Сегодня странная ночь. Она принесла вам горе и в то же время одарила радостью. У вас теперь есть сын, о котором вы так долго мечтали.

– Да, Клос, ты прав, – Генрих нежно взглянул на малыша. – Эльза воплотила мою мечту в явь.

– Можно мне задать вопрос вам, ландграф? Как вы намерены поступить с ребёнком?

– Конечно, я заберу его с собой, Клос. Я перед всей страной признаю его сыном и наследником. Я воспитаю из него настоящего рыцаря.

– А ваша супруга?

– Уверен, Патриция не настолько зла, чтобы не пожалеть несчастное невинное дитя. В моём доме малыш Берхард будет купаться в любви. Дай мне его подержать, Хармина.

Женщина осторожно передала младенца в крепкие руки отца. Малыш по-прежнему вёл себя тихо и лишь кряхтел, поворачивая головку в разные стороны.

– Какой он маленький, – с улыбкой разглядывал Генрих сынишку. – Он должен был родиться в начале мая. Но его заставили покинуть чрево матери сейчас, в марте. Знаешь, Клос, ему нужна кормилица. Ты мне сможешь помочь в её поиске?

– Вот как раз об этом я и хотел поговорить с вами, – поддержал Клос Кроненберг. – Вы знаете, что месяц назад Хармина тоже осчастливила меня сыном…

– Как же мне не знать, ведь я стал его крёстным отцом!

– Так вот у моей жены много молока, так много, что его вполне хватит, чтоб прокормить двух младенцев.

– Это правда? – устремил Генрих взор на Хармину.

– Чистая правда, ландграф, – ответила молодая женщина. – Вы знаете, Эльза была моей хорошей подругой, её сын мне, как родной. Я попросила Клоса предложить вам нашу помощь.

– Но тогда вам придётся забрать Берхарда на время к себе…

– Клянусь, ваш сын у нас ни в чём нужды не узнает. Я буду лелеять и холить его не меньше, чем родное дитя. Берхард очень слаб, ему нужна забота уже сейчас в эти минуты. А пока вы будете искать кормилицу и няню, пройдут часы, малыш совсем ослабнет.

Генрих вновь задумчиво взглянул на сына. Клос Кроненберг и его супруга были не простыми вассалами, они стали верными друзьями, Генрих доверял им как самому себе. А потому сомнений в том, что нужно принять их помощь и не возникало. Единственное, что немного расстраивало Генриха, это разлука с сыном. Да только она не будет долгой. К тому же имение Клоса расположено не далеко, на левом берегу речки Стиллфлусс, так что Генрих сможет часто навещать малыша Берхарда.

– Хорошо, Клос, я доверяю тебе и Хармине своего сына, причём делаю это с лёгким сердцем, так как знаю честность вашу и ваше благородство. Спасибо за участие, друзья, и прошу вас обоих стать крёстными родителями Берхарду.

– С радостью!

– Это большая честь для нас!

– У меня к тебе ещё просьба, Клос, – обратился к другу Генрих, передав ребёнка довольной Хармине. – Помоги мне найти убийц Эльзы. Они должны получить по заслугам.

– Вы правы, ландграф, их необходимо найти, – согласился Клос. – Однако вы обещали Эльзе не наказывать их.

– Обещал, но…

– Зато я не обещал, – приблизился к собеседникам Ахим Штаузенг; он только что вышел из покоев дочери и слышал последние слова Клоса. – Я с удовольствием помогу вам в поисках этих негодяев, рыцарь Кроненберг, а вам, ваше сиятельство, в их наказании.

Генрих вернулся в замок, когда солнце уже поднялось над горизонтом. Дождь закончился, и на небе не осталось доже облачка в напоминание о нём. В замке вместе с солнцем проснулась жизнь, дворовые и слуги приступили к своим повседневным обязанностям.

Ландграфиня Патриция тоже встала рано, впрочем, она почти и не спала в эту ночь. Ханна, молоденькая симпатичная девушка с русыми косами, помогла своей госпоже одеться в новое блио цвета молодой травы, застегнула на нём украшенный янтарём пояс, заплела в косы прекрасные золотые волосы.

– Когда отдавала деньги этим бродягам, ты сказала им, чтобы они немедленно покинули Регенплатц? – спросила Патриция у служанки.

– Конечно, госпожа, – ответила Ханна. – Они и сами понимают, что им грозит, если вдруг раскроются их скверные дела.

– Свои скверные дела они выполнили плохо. Эта мерзавка выжила и даже родила ребёнка.

– Бродяги сказали, что сильно избили девушку, так что если даже она и выжила, то ребёнок может родиться уже мёртвым.

– Только на это и надеюсь. Что за шум во дворе?

Ханна подбежала к окну и сообщила:

– Ландграф вернулся.

– Оставь меня, – тут же потребовала Патриция.

Служанка поклонилась и вышла из