Свидетель о Свете. Повесть об отце Иоанне (Крестьянкине) - Вячеслав Васильевич Бондаренко

– Я, – отозвался отец Владимир Правдолюбов. – Вещи его можно из дома забрать, он здесь рядом живет, на Комсомольской?..

– Да какие вещи, потом привезете!.. Садитесь, скорей!..

«Скорая» с визгом шин вырвалась из кольца людей, выехала с церковного двора и, низко приседая на ухабах, понеслась по улице Свердлова. На перекрестке с Пролетарской водитель включил сирену.

– Доктор, что с ним? – прерывающимся голосом спросил отец Владимир. Врачиха озабоченно взглянула на него:

– Острый приступ стенокардии. Слава Богу, что у кого-то нитроглицерин нашелся…

Отец Владимир вытер струящийся по лицу пот, бережно сжал руку лежавшего с закрытыми глазами собрата. Да, слава Богу… Глядя на мертвенно-бледное лицо отца Иоанна, он творил молитву – и от себя, и от имени всех людей, которые сегодня, 21 мая, так и не дослушали проповедь в Никольском храме. Для всего Касимова отец Иоанн успел уже стать родным. А ведь появился здесь всего лишь три месяца назад…

…– Отец Иоанн!.. Господи!.. Радость-то какая!.. Благословите!..

– А для меня уж какая радость!.. Вот мы и снова встретились!..

В прихожей квартиры Лидии Дмитриевны Правдолюбовой на втором этаже дома по улице Луначарского, 15, было тесно от радостно возбужденных людей. Отец Иоанн, не снимая заснеженной шубы, обнимал и целовал отца Анатолия Правдолюбова, благословлял его матушку Ольгу Михайловну, радостно знакомился с его младшим братом, 35-летним Владимиром, и его матушкой Ниной Ивановной… Тут же, не скрывая радости, стояли и многочисленные дети отца Анатолия. Еще бы – чудесный батюшка, по которому они так скучали еще со Спасска, наконец-то будет служить рядом с ними!..

– Как добрались, отец Иоанн? – спросила мать отцов Анатолия и Владимира, Лидия Дмитриевна.

– Да что мне сделается? Слава Богу, теперь самолетом на приход летать необязательно, можно и автобусом, – пошутил батюшка. – А вы прямо весь свой синод правдолюбовский собрали?.. Вот и замечательно, вот и славно! И детки ваши уже большие, вон Сергей какой вымахал – богатырь да и только!..

Старший сын отца Анатолия, 16-летний Сергей, застенчиво улыбнулся и поправил очки в роговой оправе.

– Ну, давайте за стол, – пригласила хозяйка дома. – Руки можно вон там помыть…

…Эта дружеская встреча затянулась до двух часов ночи. За столом разговаривали обо всем, и как же радостно было узнать, что мнения, вкусы, взгляды священников практически по любому поводу совпадали. И отец Иоанн, и отец Анатолий, и отец Владимир не любили, к примеру, электрическое освещение в храмах, предпочитая свечи. И Правдолюбовы, и отец Иоанн были духовными чадами Глинского старца Серафима (Романцова), глубоко почитали почившего три года назад старца Макария (Еременко)… Отец Анатолий сказал, что батюшка Серафим собирает своих духовных чад вместе, поближе друг к другу. А отец Иоанн поделился воспоминаниями о том, как летом прошлого года вместе с отцом Виктором Шиповальниковым гостил у старца в Сухуми, где тот жил после закрытия пустыни.

Как и на других приходах, в Касимове многое пришлось начинать почти с нуля. Никольский храм стоял закопченный от дровяного отопления, давно не знал ремонта. Отец Владимир был там единственным священником. Но отец Анатолий с семьей, жившие недалеко от Касимова, в Сынтуле, сразу же твердо заверили батюшку, что будут помогать ему всегда и во всем. Так оно и получилось: Правдолюбовы стали его опорой и соратниками во всех касимовских начинаниях, настоящей второй семьей.

Ремонт затеяли сразу же после Сретения. Белили стены и потолки, поновляли росписи. Сам батюшка, подвернув рукава подрясника, орудовал кистью на лесах. Когда его просили поисповедовать, коротко отвечал: «Только вечером». И исповедовал, стоя на коленях: ноги не держали после длинного трудового дня…

Мало-помалу Никольский храм менялся, свежел, хорошел. В него потянулись не только горожане, но и жители окрестных сел. И, конечно, открыли для себя Касимов духовные чада отца Иоанна из других городов: Москвы, Ленинграда, Орла, Рязани, Пскова… Снова на перекладных, на себе везли все необходимое для жизни прихода: от богослужебных книг и парчи до олифы и масляной краски и левкоев в горшках. Появились новые традиции, привнесенные батюшкой: общие соборования Великим и Успенским постами, живые цветы у плащаницы… И вот уже отец Иоанн был одним из любимцев и символов Касимова, его гордостью. Потому-то и вглядывались с такой тревогой и надеждой вслед удаляющейся «Скорой помощи» люди, потому так благодарили прихожанку, первой кинувшуюся на помощь батюшке с нитроглицерином в руках…

…Он открыл глаза – и ничего не увидел: очков на глазах не было. Слепо пошарил рукой слева, справа – да, вроде бы вот они, на тумбочке… Сжал пальцы, собираясь ухватить очки за дужку, но пальцы отчего-то не слушались. Откуда-то сверху донесся строгий женский голос:

– Лежите, не двигайтесь! Как себя чувствуете?

– Слава Богу, получше… – Он попытался вдохнуть полной грудью и невольно охнул. – Ой, давит…

– Ну а что же вы хотели? Стенокардия… Раньше бывали приступы?

– Да, в начале апреля и начале мая… Три раза… Но слабее, я и внимания не обращал… А сейчас…

– Сейчас вам нужен строгий постельный режим, – перебили его. – Недели три, не меньше.

– Три недели?.. Так скоро же Троица… Как же без меня?..

– Не волнуйтесь, отче, – послышался мужской голос. Отец Владимир. – Я послужу, да и отец Анатолий, если архиерей благословит, а вы выздоравливайте…

Он наконец нетвердой рукой нашарил, водрузил на нос очки, и мутный мир вокруг приобрел ясность. Вот белый, в трещинах потолок – больничная палата. Вот женщина-врач – милая, усталая и строгая. Вот взволнованный, часто моргающий отец Владимир в накинутом на плечи белом халате. Вот цветы на тумбочке, целая охапка свежих майских гиацинтов… А в голове все звучали, крутились слова незаконченной проповеди. Дышалось тяжело, воздух словно протискивался внутрь груди с усилением, кололся, был льдистым, крошащимся…

– Побудьте, пожалуйста, в коридоре, – обратилась женщина-врач к отцу Владимиру и, когда тот вышел, наклонилась к больному. – Вы должны не только отдохнуть три недели и подлечиться. Вы должны полностью сменить образ жизни, понимаете?.. Ваши физические силы очень сильно подорваны. И небезграничны. А вы трудитесь на износ. Как мне рассказали, часто даже забываете поесть, спите по четыре-пять часов… Не говоря уж о тех болезнях, которые вы перенесли…

– Ну как же… – мягко улыбнулся батюшка. – Как же это – «сменить образ жизни»… Это ведь не «образ», это самая жизнь и есть…

– Хозяин – барин, – жестко произнесла врач, собрав губы в комочек. – Будете продолжать в том же темпе – готовьте себе место на кладбище. Решать вам. Но я вас предупредила.

…Над Касимовом стояла мягкая майская ночь. На разные лады храпели соседи по палате. В открытую форточку