И.о. поместного чародея. Теперь уж все - Заболотская Мария

Расстояние между нами увеличивалось. Ясно было, что ученик нас не догонит, потому что даже жажда жизни не способна настолько увеличить скорость бега.

-Надо его забрать!!! – заорала я.

-Я что – рехнулся?!! – проорал в ответ Виро. – Ни одни пончики мира не стоят такого риска!!!

Дальнейшее описать в деталях не могу, потому что смутно помню произошедшее. Однако, восстанавливая те события, можно прийти к следующему выводу: поняв, что бессердечный секретарь не собирается спасать моего ученика, я, преисполнившись решимости – или вконец ополоумев, – на скаку спрыгнула с коня – или, скорее, шлепнулась, – каким-то чудом одновременно с этим выдернув меч Виро из ножен. Почему я не сломала шею, не напоролась животом на могильный крест или не отсекла себе разом все конечности – до сих пор остается тайной. Предпочитаю думать, что боги спасли меня, чтобы доказать – благородные порывы и безрассудная храбрость им угодны, а идиоты и вовсе пользуются их искренним расположением.

Вскочив на ноги, я побежала навстречу крестьянам, размахивая мечом и испуская вопли, которые должны были им доказать: я сошла с ума и способна на что угодно. Позади такие же нечленораздельные вопли издавал Виро, осадивший лошадь и наблюдающий за происходящим.

Меч был тяжелым, хотя и показался мне вначале сугубо декоративным; меня шатало во все стороны и выглядело это зрелище, должно быть, устрашающе, хотя бы потому, что было очевидно – никто в радиусе двух метров от меня не может считать себя в безопасности.

Завидев меня с мечом, крестьяне остановились, а когда сообразили, что я, в отличие от них, останавливаться не собираюсь, бросились врассыпную. Более того, я являла собой настолько кошмарное зрелище, что вслед за ними побежал и бедняга Констан. Никогда еще кладбище не слышало столь жутких звуков: голосили бабы, ревели мужики, визжали дети, выл мой убегающий ученик. Впервые я задумалась о карьере в ратном деле, но времени у меня не было.

-Стой, полудурок!!! – завопила я вслед Констану. – Я же тебя спасаю!!!

Тот оглянулся на бегу, но и не подумал останавливаться.

Я выругалась и швырнула меч в кусты.

Ученик замедлил бег и неуверенно остановился. Вслед за ним остановилось и пара воротищенцев. Ясно было, что сейчас нас ждет вторая часть этого кошмарного действа.

-Беги, идиотина!!! – из последних сил проорала я, и подала ему яркий пример.

Теперь происходящее выглядело так: по кустам и зарослям сорной травы мчалась я, за мной, с небольшим отрывом, мой ученик, и с удвоенной энергией нам на пятки наступали воротищенцы.

-Недоумки! – завопил кто-то в полном отчаянии и с явными нотками ненависти.

Навстречу нам скакал Виро на Гонории, пучащем в панике глаза. В следующее мгновение я вновь очутилась на коне, на этот раз перекинутая через седло, а еще секунду спустя ликующее пыхтение и возмущенное ржание Гонория сообщили мне, что Констан тоже где-то здесь, позади Виро.

Тяжелым галопом конь поскакал к лесу, и вскоре первая ветка хлестнула меня по физиономии. Крики воротищенцев указывали на то, что они не сдаются, правильно полагая, что конь троих не вынесет. Полоса леса закончилась – я поняла это по тому, что ветки перестали выдергивать из моей головы клочья волос. Теперь мы скакали по полю.

Я попыталась так изогнуться, чтоб увидеть, преследуют ли нас, но не преуспела.

-Гонятся!!! – оповестил нас Констан, чьи ноги опасно и беспорядочно болтались прямо у моего носа.

-Ничего, сейчас лес начнется!!! – обнадежил нас Виро. И впрямь, еловая лапа отвесила мне оплеуху почти сразу после его слов.

…Скачка закончилась именно так, как я и предполагала. Спустя несколько минут после того, как мы влетели в лес, конь споткнулся и мы втроем, описав прекрасные и неповторимые в каждом отдельном случае дуги, грохнулись в какую-то лужу.

Конь заржал – должно быть, проклиная нас до седьмого колена на своем лошадином наречии, и скрылся из виду в лесной чаще, явно считая, подобно мне самой в детстве, что бегство в неизвестность – годная альтернатива деспотичному и полоумному окружению.

Почти одновременно мы все встали на ноги, мокрые с ног до головы. Вода с унизительным журчанием стекала с нашей одежды. Лужа, а точнее говоря – небольшое болотистое озерцо, – была именно тех справедливых размеров, при которых ни один человек, в нее угодивший, не чувствовал себя более сухим и менее вонючим, нежели остальные.

-Бежим, они сейчас нас нагонят! – воскликнул Констан, и пошлепал по воде в произвольно выбранном направлении.

Я сначала хотела последовать его примеру, но затем замерла, как Виро, прислушиваясь. Судя по всему, за нами больше никто не гнался.

-Эй ты, бегун! Стой! – окликнул Виро Констана.

-А? Чего? – замер Констан. К этому времени он успел добежать туда, где воды было уже по пояс, и продолжал медленно погружаться, так как дно озерца было отменно топким.

-Да не гонится за нами никто!

Мы, настороженно озираясь и прислушиваясь, выбрались на болотистый берег. Кругом царила абсолютная тишина – только хлюпала вода в нашей обуви. Выглядели мы весьма печально – насквозь мокрые, увешанные тиной и какими-то водорослями соплевидного типа. Вдобавок ко всему, я не могла поручиться, но судя по ощущениям, озерцо кишело пиявками.

Во время безумной скачки у всех физиономии были изрядно поцарапаны. Если одежда Констана и без того не отличалась целостностью и аккуратностью, то на щегольский наряд Виро теперь нельзя было смотреть без слез, что секретарь успешно демонстрировал, медленно оборачиваясь вокруг своей оси и стеная. Нам-то с Констаном было по большому счету наплевать, во что превратился его бархатный камзол и белоснежная рубашка.

-А почему они перестали за нами гнаться? – задумчиво произнес Констан.

-Ну, вариантов несколько, – сказала я, начиная раздеваться, наплевав на все правила приличия. – Первый: они осознали, что мы хотели им добра, рассмотрев получше господина Поука. Это было бы хорошо, если бы не то печальное обстоятельство, что обычно в подобных ситуациях Поуков и им подобных рассматривают уже после того, как повесят благодетелей. Второй – им надоело за нами гнаться, что тоже маловероятно, потому что подобному типу людей быстро надоедает заниматься домашним хозяйством или полевыми работами, но никак не погоня за людьми, которых можно с чистой совестью повесить. Третий – они вспомнили, что есть дела и поважнее, но, опять-таки, в этой деревне нет дел поважнее. И четвертый – самый неприятный, но самый вероятный – этот лес настолько опасен, что они не решились сунуться сюда даже за нами.

-Болота Керрега… – побелев, как стена, простонал Констан. – Я и запамятовал, что они здесь подходят вплотную…