И.о. поместного чародея. Теперь уж все - Заболотская Мария

Несмотря на довольно скептическое выражение лица, секретарь не делал попытки меня перебить. Констан же и вовсе энергично кивал после каждого моего поворота, так что роль негласного лидера и проводника по лесам и болотам досталась мне безо всякого труда. Более того – даже без особого желания с моей стороны.

-…из прочих важных нюансов, – продолжала я сосредоточенно и деловито. – Под ноги смотреть, на палки всякие не наступать и к зеленым полянкам вприпрыжку не торопиться. Кучи валежника обходить как можно осторожнее и дальше…

-…ягоды черные с кустов не есть! – внес свою лепту Констан.

-…и больше ни при каких обстоятельствах сюда не возвращаться! – мрачно подытожил Виро.

Мы двинулись в путь, вооружившись палками. Вскоре стало ясно, что решение держаться подальше от болота может и было теоретически верным, но, увы, при этом практически невыполнимым. Максимум, что у нас получалось, так это не забредать в трясину по пояс. Относительно сухими в этой местности были разве что кочки. Стоило только сделать шаг, как хлюпающая жижа, скрытая под осокой, засасывала ногу едва ли не по колено. Точно определить, как далеко от деревни нас умчал Гонорий – светлая ему память, определить мы не могли, а возвращаться по его следам, как предложил Виро, у нас получилось ровно до того места, где снова началась жижа, в которой отпечатков копыт не было видно, как не вглядывайся.

Нападать на нас никто не пытался. Известно ведь, что болотные жители – существа крайне осторожные и терпеливые. Одинокий путник может и не ушел бы далеко, но три человека, держащиеся рядом, вряд ли могли считаться легкой добычей, пока не зашло солнце. Поэтому невидимые тени только вздыхали и урчали из-за кустов, постоянно напоминая нам, что идти следует еще немножко быстрее.

Ничего особо неприятного с нами пока не случилось. Разве что Констан едва не утопился в бочаге, когда старательно обходил гору валежника, да Виро, которому все-таки кладбищенские яблоки впрок не пошли, постоянно нас задерживал, рыская в поисках относительно сухих пригорков, поросших кустами. Я, в свою очередь, умудрилась наткнуться на человеческий череп, висящий на суке, после чего, к стыду своему, поддавшись порыву, отпрыгнула спиной вперед и повалилась в грязь вместе со своими спутниками, бредущими за мной гуськом.

-Черт вас подери, – ругался Виро, потрясая руками, с которых во всю сторону летели брызги. – Все лишь безобидная кость! Какого лешего надо было окунать в эту болотную жижу по самые уши? Я только-только начинал чувствовать, что предыдущая грязь на рубашке стала подсыхать! На кладбищах, между прочим, такого добра с избытком, а я что-то не заметил, чтоб вас это беспокоило!

-На кладбищах их никто не развешивает на деревьях с намеком! – огрызнулась я. – С него вон еще вода капает – его только что сюда нацепили, специально для нас!

-Ахххх… – донеслось сипение со стороны Констана, но к моему удивлению ученик не стал прибегать к своему излюбленному приему – закатыванию глаз – а просто покачнулся.

-Для нас, говорите? – недобро обвел взглядом окрестности Виро. – Ну, так пусть знают, что меня подобной ерундой не запугать! Тоже мне еще – кошмары местного уровня! Чхать я на это все хотел!..

Тут он примолк, прислушиваясь к бурным процессам внутри своего организма, и уныло прибавил:

-И не только чхать…

Через пару минут из зарослей до нас донеслось:

-А вы глядите в оба. И прислушивайтесь! Если вдруг услышите что-то странное…

-Вот уж непременно! Я уже слышала столько поразительного за последний час вашими стараниями, что даже не знаю теперь, способно ли меня что-то удивить, – процедила я и обреченно покачала головой, обращаясь к черепу. – Нет, так мы ни за что не выберемся на дорогу…

…Чем дольше мы шли, тем больше комаров вилось над нами. Все чесались, как бродячие псы, а признака близости дороги не было и следа. Мы то взбирались на небольшие пригорки, густо покрытые кустами, то вновь спускались в низины, где приходилось брести по колено в холодной, вязкой топи. Сумерки сгустились уже настолько, что нельзя было разглядеть ничего за три-четыре метра от себя.

-А что, если мы идем не в ту сторону? – размышлял вслух Констан, явно пытаясь поддержать наш боевой дух на свой лад. – Болота Керрега, как известно, тянутся на сотни лиг к западу. Слыхал я, что можно несколько дней брести по ним и не встретить живой души… Хотя нет, чтоб брести по ним несколько дней – такого я не слыхал. Практически сразу всех в трясину утягивало, да и повсюду у воды обитают трясинники, топники и камышанники. В Керреге нет никаких тропок и брода, только пригорки. А на пригорках любят обустраивать свое жилье костыри…

-Во имя всех милосердных богов, скажите своему ученику, чтоб он молчал, – обратился ко мне Виро вполголоса. – Я вижу, что вон там расположен пригорок, а если этот красноречивый знаток болот еще немножко поразглагольствует, то я начну и костырей различать. Причем повсюду. Хотя до этого не имел ни малейшего понятия, что они существуют в природе. А ведь мы только-только начали идти быстрее, будь прокляты те яблоки…

-Констан, больше ни слова о костырях! – устало скомандовала я.

-На болотных пригорках живут не токмо костыри, но и кривозубцы, а также – шкырники, которые по природе своей падальщики, но в голодное время способны… – забубнил тут же мой ученик, а я беспомощно развела руками, повернувшись к секретарю.

Когда мне казалось, что я не смогу сделать больше ни шага – только вот этот, последний – почва под ногами вдруг стала отвердевать. Мы боялись верить своему счастью, но все же нам удалось покинуть болото, и очутиться в обычном лесу, где точно так же роились комары и мошкара, били по лицу ветки, но хотя бы не надо было опасаться угодить в трясину.

-Лес! Густой, дикий лес, полный паутины, гнуса, оврагов и бурелома! – довольно произнес Виро. – Кто бы мог подумать, что я когда-нибудь обрадуюсь такому гадкому лесу!

-Может, остановимся? – жалобно спросил Констан. – Пока хоть что-то видать, насобираем дров, переночуем у костра… Сторожить будем по очереди…

-Знаешь, парень, – задумчиво сказал Виро, искоса глядя на моего ученика. – Я не так уж давно тебя знаю, но почему-то твердо убежден: спать у костра в то время, как ты сторожишь – верный признак слабоумия. Даже не могу представить, что ты можешь сделать, помимо того, что просто заснешь на посту, но верю, что ты обязательно удивишь меня. Если я успею удивиться, конечно.

Констан обиженно засопел, а я про себя отметила, что, несмотря на всю свою легкомысленную упитанность и франтовство, секретарь довольно здраво мыслит, и, следовательно, следить за ним придется еще внимательнее.