Одна откровенная ночь (ЛП) - Малпас Джоди Эллен

Я тоже иду за ними, но вдруг чувствую, что меня кто-то обнимает за плечи. Это Грейси.

— С ним все будет хорошо, Оливия.

— Конечно, — улыбаюсь я, и она подводит меня к лестнице. Но когда мы добираемся до холла, я начинаю колебаться. Замечаю Чарли, облокотившегося на стену в своем кабинете. Он избит до полусмерти, и когда один из его людей поворачивается к нам с ухмылкой на лице, мне становится страшно.

Выиграна всего лишь одна битва, а не вся война.

Я бросаю взгляд на Уильяма и Миллера, но они не выглядят смущенными.

— Вечер.

Этот хриплый голос не принадлежит ни Уильяму, ни Миллеру, ни тем мерзким слизнякам, которые окружают Чарли.

Все взгляды в комнате устремляются к двери, а атмосфера сгущается еще больше. В дверном проеме стоит просто огромный мужчина. У него седые волосы, а кожа на лице покрыта оспинами.

— Ты нарушил условия сделки, Чарли.

Русский.

Я поворачиваюсь к Грейси, и она кладет дрожащую руку мне на плечо. Ее глаза сосредоточены на этом великане, который привлёк к себе всеобщее внимание.

Заметно, что Чарли и его люди начинают беспокоиться. Это видно невооруженным глазом.

— Я уверен, что мы можем пересмотреть условия, Владимир.

Чарли пытается засмеяться, но его смех больше похож на хрип.

— Сделка есть сделка, — улыбается тот.

Вдруг комната заполняется его людьми в костюмах, такими же крупными, как и Владимир.

Все взгляды устремлены на Чарли. В комнате повисает тишина.

Люди Чарли отступают, оставляя босса незащищенным. Уильям не успевает схватить Миллера, который рванулся к Чарли, желая его убить. Никто не останавливает его. Люди Чарли лишь отступают дальше, давай дорогу.

Я абсолютно спокойна. Даже когда Миллер хватает Чарли за горло и швыряет в стену так, что еще немного и посыплется штукатурка. Чарли все также невозмутим, выражение лица спокойное, но злость исчезла. Он ожидал этого.

— Видишь? — спрашивает Миллер тихим, полным ярости голосом, проводя пальцем по шраму на щеке Чарли до самого уголка рта. — Я хочу создать улыбку Глазго[19] на твоем лице, прежде чем они убьют тебя. — Он рывком прижимает Чарли к стене, с силой вдавливая его. Со стены падает картина, разнося громкое эхо по всему помещению. Я все так же стою, а Чарли невозмутим, несмотря на то, что делает Миллер. Он не сопротивляется, сдался. — Ножом я буду медленно оставлять след на твоем лице, — шепчет Миллер.

— Встретимся в аду, Харт, — усмехается Чарли.

— Я уже был там.

Миллер бьет его о стену еще раз, прежде чем ослабить хватку. Ублюдок сползает вниз, выглядя слабым и жалким. Миллер же медленно и аккуратно приводит в порядок свой костюм.

— Я хотел бы сам убить тебя, но у нас есть один хороший русский друг. Он эксперт. — Миллер делает шаг вперед, возвышаясь над обмякшим телом Чарли, и отхаркивается. Он пристально смотрит, а потом плюет прямо в лицо Чарли. — Уверен, он позаботится, чтобы тебя не смогли опознать. Прощай, Чарли. — Миллер поворачивается и отходит, не сводя глаз с неподвижных наблюдателей, включая меня.

— Ему должно быть очень больно, — говорит он, проходя мимо Владимира.

Русский мрачно улыбается.

— С удовольствием.

Наблюдая, как Чарли пытается встать, Грейси толкает меня вперед. А я ничего не чувствую, даже когда вижу Уильяма. Он и Чарли молча смотрят друг на друга. Несколько мгновений спустя Уильям переводит взгляд на Владимира и мягко кивает головой. А после следует за нами.

Я не нахожу причин оставаться здесь.

Водитель Уильяма приветствует меня, приподнимая шляпу и, тепло улыбнувшись, открывает дверь.

— Спасибо, — киваю я и сажусь в машину.

Некоторое время наблюдаю за тем, как переговариваются Уильям и Миллер. Точнее говорит Уильям, а Миллер просто слушает, опустив взгляд вниз. Мне нестерпимо хочется открыть окно и прислушаться к их разговору. Медленно осознаю то, что я сегодня узнала, и мне становится нехорошо. Сегодня совершенно неожиданно я обрела мать и отца. Миллер еще не в курсе этого. Думаю, он будет шокирован гораздо больше меня, когда узнает, что Уильям Андерсон — мой отец.

Поэтому выбираюсь из машины и подхожу к ним. Их взгляды обращаются ко мне. Миллер хмурится, а Уильям понимающе улыбается. Кажется, он желает насладиться сценой. Я бы вечность могла размышлять, как рассказать такую новость, но так ничего бы и не придумала. Скорее всего, мягко сообщить все равно не получится. Миллер пристально смотрит на меня, а я молчу. Делаю глубокий вдох и указываю в сторону Уильяма.

— Миллер, познакомься с моим папой.

На его лице ничего не меняется, никаких эмоций, ни один мускул не дрогнул. Я потратила достаточно времени, чтобы научиться читать его словно открытую книгу, но сейчас не получается ничего разобрать. Я начинаю теребить кольцо на пальце и смотрю на Уильяма, чтобы оценить ситуацию. Ему явно весело.

Качая в отчаянии головой, бросаю осторожный взгляд на Миллера. Он выглядит так, словно впал в ступор.

— Миллер? — пытаюсь обратить его внимание на себя. Мне неуютно, потому что молчание затягивается.

— Харт? — зовет Уильям, стремясь помочь мне вывести Миллера из оцепенения.

Проходит еще несколько неловких секунд, прежде чем мой мужчина, наконец, подает признаки жизни. Он тяжело вдыхает. А затем очень медленно говорит:

— Это… чертовски… прекрасно…

— Теперь ты просто обязан меня уважать, — смеется Уильям, явно получая удовольствие от его реакции.

— Черт побери.

— Рад, что ты счастлив.

— Гребаный ад.

— Не ругайся в присутствии моей дочери.

Миллер откашливается и смотрит на меня широко открытыми глазами.

— Как… — Он замолкает, поджимая губы. А после расплывается в озорной улыбке, снова глядя на Уильяма. Что он задумал?

Миллер прекращает поправлять костюм и медленно протягивает Уильяму руку.

— Приятно познакомиться, — его ухмылка становится шире, — папа.

— Иди ты к черту, Харт! — возмущается Уильям. — Только через мой труп. Благодари бога, что я вообще позволил тебе к ней приблизиться. — Он смущенно замолкает, понимая, что не имеет права решать за меня. — Просто присматривай за ней, — заканчивает он, стараясь избегать моего ошеломленного взгляда, — пожалуйста.

Ладонь Миллера скользит по моему затылку.

— Дашь нам пять минут? — тихо шепчет он на ухо, поворачивая меня в сторону машины. — Садись.

Я не спорю, потому что как бы ни старалась оттянуть, их разговор рано или поздно произойдет. Так что пусть уж все решится сегодня.

Я забираюсь внутрь и устраиваюсь поудобнее. Тихо прикрывая за собой дверь, подавляю с искушением прижаться ухом к окну. Но от этой идеи меня отвлекает Грейси, которая подходит к машине. Я чувствую на себе пристальный взгляд и, смущаясь, ерзаю на сидении. Она с нежностью смотри на меня.

— Я не имею права что-либо говорить, — тихо произносит она, — но я очень горжусь тобой за то, что ты борешься за свою любовь.

Я замечаю, как ее рука дергается, желая прикоснуться ко мне. Грейси не уверена.

У Миллера нормальное состояние, да и я уже успокоилась. Думаю, дело именно в этом. Но я солгу сама себе, если скажу, что она не нужна мне. Моя мама. Она пришла на помощь, когда я нуждалась в ней и, возможно, все дело в чувстве вины. Я беру ее трясущуюся руку и сжимаю, жестом давая понять, что все хорошо.

— Спасибо, мама, — бормочу я, изо всех сил стараясь сохранить зрительный контакт. Я боюсь разрыдаться, если отвернусь, не хочу больше плакать.

Зажмурившись, она подносит мою руку к губам.

— Я люблю тебя, — хрипит она. — Не будь слишком строга к отцу. Все, что случилось — моя вина, дорогая.

Зло качаю головой.

— Нет, виноват Чарли. — И тут у меня возникает вопрос, которой до сих пор не укладывается в голове. — Ты встретила Уильяма раньше Чарли?

— Да, — хмуро кивает она.

— И Уильям прекратил отношения?

Она снова кивает, и я вижу, что ей больно вспоминать об этом.